Рокоссовский - Борис Соколов

Командующий фронтом Рокоссовский, под впечатлением того, что причиной неуспехов являются плохие действия бойцов-пехотинцев, пытался для воздействия на пехоту использовать заградотряды.

Рокоссовский настаивал на том, чтобы заградотряды шли следом за пехотными частями и силой оружия заставляли бойцов подниматься в атаку».

Я неслучайно так обильно цитирую документы Особых отделов. Только они дают подлинное представление о качестве того человеческого материала, которым приходилось руководить Рокоссовскому и другим советским полководцам. Константин Константинович и работники штаба фронта делали упор на плохую подготовку бойцов пехоты, особисты — на плохую подготовку командиров всех уровней. Правы были и те и другие. Начальник Особого отдела Донского фронта В. М. Казакевич пытался оспорить утверждение Рокоссовского и его товарища о том, что в бой приходилось бросать практически необученных людей. Особист приводил статистику личного состава дивизий 66-й армии, стараясь доказать, что в новых, недавно сформированных дивизиях вполне достаточно кадрового, опытного состава и они по этому показателю не отличаются от дивизий, сформированных давно. Здесь Казакевич был прав в том смысле, что недавно сформированные дивизии Красной армии осенью 1942 года по качеству своего личного состава принципиально не отличались от тех дивизий, чьи штабы существовали еще до войны. Но общим у старых и новых дивизий было как раз то, что из-за больших потерь везде преобладало необученное пополнение.

Таким образом, Рокоссовскому приходилось руководить такими солдатами и командирами, степень подготовки которых позволяла им противостоять опытным, хорошо подготовленным солдатам и офицерам вермахта только ценой очень больших потерь. Мне кажется, что Константин Константинович был одним из немногих, если вообще не единственным военачальником Красной армии, кто с успехом смог бы успешно командовать большими массами войск в армиях западных стран, где действительно требовалось беречь людей и стараться достигать максимального результата при минимальных потерях. Но Рокоссовский был достаточно умен, чтобы понимать, что его стремление «воевать культурно» не должно выходить за некоторые пределы, диктуемые сталинской системой. На первое место в этой системе требовалось ставить захват территорий и достижение некоторых стратегических и политических целей, а не достижение наиболее благоприятного соотношения своих и неприятельских потерь. Попытка на практике воевать не числом, а умением, действовать чересчур самостоятельно неизбежно вела к гибели.

После неудачи наступления 19–23 октября и Рокоссовскому, и Ставке стало ясно, что узкий коридор, отделяющий 62-ю армию от войск Донского фронта, имеющимися силами ликвидировать не удастся. К тому времени в Ставке и Генштабе созрел план более широкой операции, предусматривающей окружение основных сил 6-й немецкой армии.

Рокоссовский так изложил события, связанные со Сталинградским контрнаступлением, в своих мемуарах:

«При здравой оценке создавшегося положения и в предвидении надвигавшейся зимы у врага оставался только один выход — немедленный отход на большое расстояние. Но, недооценивая возможности Советского Союза, противник решил удержать захваченное им пространство, и это было в сложившейся обстановке своевременно использовано нашим Верховным Главнокомандованием.

О предстоящем контрнаступлении мы узнали уже в октябре от прибывшего снова заместителя ВГК Г. К. Жукова. В общих чертах он ознакомил нас, командующих Донским и Сталинградским фронтами, с намечаемым планом. Все мероприятия проводились под видом усиления обороны. В период 3–4 ноября в районе 21-й армии Г. К. Жуков провел совещание с командующими армиями и командирами дивизий, предназначенных для наступления на направлении главного удара. Здесь же отрабатывались вопросы взаимодействия Донского фронта с Юго-Западным на стыках. Подобное мероприятие было проведено и с командным составом Сталинградского фронта.

Меня несколько удивило то обстоятельство, что совещание носило характер отработки с командирами соединений вопросов, которые входили в компетенцию командующего фронтом, а не представителя Ставки.

Другое дело — увязка взаимодействий между фронтами. Здесь могут возникнуть вопросы, которые легче решить представителю Ставки тут же, на месте.

Для увязки некоторых вопросов взаимодействия мне еще пришлось побывать на командном пункте командующего Юго-Западным фронтом генерала Ватутина, где находился и начальник Генерального штаба Василевский. Мне показалось странным поведение обоих. Создавалось впечатление, что в роли командующего фронтом находится Василевский, который решал ряд серьезных вопросов, связанных с предстоящими действиями войск этого фронта, часто не советуясь с командующим. Ватутин же фактически выполнял роль даже не начальника штаба: ходил на телеграф, вел переговоры по телеграфу и телефону, собирал сводки, докладывал о них Василевскому. Все те вопросы, которые я намеревался обсудить с Ватутиным, пришлось обговаривать с Василевским».

Рокоссовскому в той роли, в которой без особых для себя неудобств пребывал Ватутин, быть не доводилось.

По свидетельству П. И. Батова, 20 октября Рокоссовский сказал ему: «На днях получите указания для разработки армейской операции. Всего в наступлении будет участвовать семь армий. Думаю, начнем в праздники… А сейчас поедем на плацдарм, хочется поглядеть на ваших орлов».

Батов так изложил замысел операции, в которой его 65-й армии из всех армий Донского фронта отводилась основная роль:

«В системе трех фронтов основной удар наносили с севера войска Н. Ф. Ватутина, в их числе и наш правый сосед — 21-я армия. Цель у И. М. Чистякова — прорвать оборону, ввести в прорыв крупные подвижные соединения и быстрее выйти на Калач. Но при этом левый фланг 21-й армии оказывался под опасной угрозой удара сильной немецкой группировки (я называю ее сиротинской), стоявшей в малой излучине Дона. Тут-то и начиналось дело 65-й армии. Наступая с Клетского плацдарма, ее дивизии должны были принять на себя удар немецких танковых и пехотных частей и надежно прикрыть фланг армии И. М. Чистякова, которая в это время будет громить румын. Такова была наша первая задача. Потом нашим дивизиям вместе со стрелковыми частями Чистякова предстояло выйти в район Песковатки и тем самым уплотнить кольцо вокруг отрезанной группировки противника, довершив дело, начатое подвижными соединениями. Наконец, третья и последняя задача, которую наша армия решала уже в интересах своего фронта: являясь его главной ударной группировкой, мы охватывали с юго-запада сиротинскую группировку немецко-фашистских войск, в то время как генерал И. В. Галанин должен был перехватить переправы в Вертячем. Таким образом, 65-я и 24-я армии отрезали несколько отборных дивизий немцев, не говоря уже об армейском корпусе румын».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});