Оскал Нейлы - Кейт Ринка

— Это ты о своем отце, о котором умолчал? — спросила она с нескрываемым расстройством от этого факта. — Нет, я помню, и даже кое-что припоминаю из того, что о нем слышала. И если мне придется драться с ним, то я охотно это сделаю и надеру ему зад. Но не с тобой, Эрик. Я не могу с тобой драться, понимаешь?

Твою…! Теперь не было никаких сомнений, что у них появилась серьезная проблема.

Смотря во взволнованные глаза Лии, Эрик пытался сдержаться, чтобы не крикнуть, что ей не одолеть этого ликана. Уж ему то это хорошо известно. Но вряд ли хорошо известно Лии, что с ней будет, если она попадет к нему в лапы. Слишком далеко Нифер находился от этой Стаи, чтобы слухи смогли сюда долететь во всех подробностях. Каждая Стая предпочтительно жила в своем мире, каждая была готова бороться за свою территорию, считая других потенциальными врагами, и слишком неустойчивы были сами эти миры, чьи порядки менялись от Альфы к Альфе. А ведь претендент на место Альфы мог не всегда прийти со стороны, это мог быть и любой член Стаи.

Эрик не хотел пугать Лию тем, что ей может грозить, если она проиграет Ниферу, который не упустит своего шанса. А Лии придется биться с ним, если откажется от завтрашней схватки, и ее самоуверенность в этот раз может быть не оправдана.

Также Эрик не стал говорить Лие, что он просто не выдержит, если она попадет к его отцу. Можно было даже начать с того, что он не позволит такому случиться ни при каком раскладе. Он не посчитается ни с какими законами, ни с каким решением Ветхих, ни с чем и ни с кем, даже с самой Лией. Он просто не позволит ей идти на такой риск.

Знай бы она все это, разве сможет с ним биться так, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что она делает это со всей искренностью и решимостью, в то же время прекрасно зная, что у нее нет другого выхода, кроме как ему проиграть? Эрик в этом уже сильно сомневался. Она не сможет. Поэтому оставалось другое решение…

— Мне кажется, ты забыла еще кое-что, — тихо сказал ей Эрик, проведя пальцем по ее губам, которые хотелось бы целовать всю ночь напролет, и чего уже сегодня не будет. — Мне неважно твое мнение и чего хочешь ты. Твоя Стая будет принадлежать мне, и ты вместе с ней.

Лия отшатнулась, будто он ее ударил, а в глазах заплясала злость. Эрик сжал зубы, удерживая на лице маску безразличия. «Вот так, моя девочка», — подумал он, — «давай, мне нужна твоя злость». Пусть лучше злится, чем жалеет. Какой завтра будет толк в ее жалость? Она должна биться за свою Стаю и за себя так отчаянно, как в первую их схватку, как будто он представляет настоящую угрозу. А с этим, как видно, появились проблемы, на которые он не рассчитывал, или вернее, о которых некогда было задумываться. Ни капли слабины, никаких поблажек, никаких чувств, кроме ненависти. И если для этого нужно выставить себя сейчас в черном цвете, он это сделает.

— Вкус власти невероятно завораживает, знаешь ли, особенно над тобой. И как только я стану Альфой твоей Стаи, я покажу всем, как опасно вставать у меня на пути.

— Что ты имеешь в виду? — с опаской спросила Лия.

— Каждый в Стае должен знать свое место, а не лезть поперек воли своего Альфы. Почему-то ваши волки этого не знают, и я собираюсь указать это место каждому.

Злость Лии стала на порядок сильнее.

— И какой же место ты отведешь мне?

— Твое место будет в моей постели. Мне надоело быть хорошим, чтобы только от тебя что-то получить. Когда я стану твоим Альфой, у тебя не останется никакого другого выбора, кроме как ублажать меня с утра до вечера без каких-либо «но», — ответил ей Эрик, поднимаясь вместе с Лией и бросая ее спиной на кровать.

Боль снова кольнула мышцы, но это было мелочью по сравнению с тем, как больно было от ее обозленного взгляда и осознания того, как больно он делает ей. Эрик не для этого так упорно старался добиться ее доверия, чтобы за одно мгновение растоптать все между ними.

— Задача Нейлы состоит совсем не в этом, — ответила ему Лия, смотря на него снизу вверх, и у которой голос уже начал срываться на рычание. — И я никогда не буду твоей подстилкой.

— Ты так уверена в этом? — усмехнулся он. — Ты была ею на протяжении всех последних дней. И что самое интересное — я не заметил, чтобы тебе это не нравилось. Поэтому, детка, глупо отговаривать меня в завтрашней схватке, хоть из искренних, хоть из каких других побуждений. Ты все равно будешь моей по всем законам и правилам…

Наклонившись, Эрик обхватил Лию за щиколотку и дернул на себя, тут же получая в грудь тяжелый удар ботинком, которого он так ждал. Этот удар отбросил его раненой спиной в стену, и каждый нерв разорванной ткани отозвался дикой болью. В глазах снова замелькали вспышки, а изо рта вырвался глухой стон. И как ошпаренный отлетев от стены, Эрик упал на одно колено, ударяя рукой по полу и сжимая ее в кулак от нестерпимого уже ощущения. Но, черт! Он заслужил это, как и должен заслужить все завтрашние удары Лии.

— В таком случае, Эрик, ты не получишь ни меня, ни мою Стаю, — бросила ему Лия, прежде чем закрыть за собой дверь, да с такой силой, что задребезжали окна.

* * *

Лия вошла в свою комнату, и с силой захлопнула дверь. Она была в гневе. Как она могла довериться этому двуличному ликану? Он врал, он всегда ей врал… и сейчас врет.

Лия прошлась с одного конца комнаты в другой и развернулась обратно. Мысли хаотично метались, противореча друг другу. И все-таки, что-то было не так. Каким бы Эрик не был, но двуличность вряд ли входила в состав его многочисленных качеств. Тогда что же заставило его так врать? И самый главный вопрос, который мучил Лию — где же именно он ей врал?

Но все ее мысли пришли лишь к одному выводу — она запуталась. Лия не знала, что думать, и чему верить. Сейчас Эрик снова стал таким, каким был в начале их знакомства: опасный, властный, эгоистичный, делающий лишь то, что ему хочется и не принимающий ничего, кроме своих желаний. Но за последнее время Лии удалось увидеть в нем и другие качества: нежность, обожание, заботу. Что же из этого было настоящим?

Однако, больше всего Лию злило то, что ее так волнует, как он к ней относится. И было бы удивительно, если бы она чуть раньше не призналась самой себе в своих чувствах к этому ликану. За какое-то короткое время она успела влюбиться. Она слишком хорошо себя знала, чтобы не понять этого, иначе не объяснить ее лихорадочную нехватку в этом несносном ликане. Он один смог безошибочно понять, что ей нужно, он один был именно тем мужчиной, которого бы она хотела видеть рядом, кто в состоянии дать ей почувствовать себя хрупкой и женственной. Она так давно привыкла быть сильной, или даже казаться таковой, когда в глубине души отчаянно хотелось уткнуться носом в сильное плечо, и знать, что ей всегда помогут там, где она не сможет справиться. Это было так прекрасно, как в далеком детстве, когда она, будучи маленькой девочкой, прибегала к отцу со своими большими, по ее детским меркам, проблемами. Но очень быстро эту маленькую девочку заставили измениться, вытаскивая наружу другую сторону ее сущности и принуждая быть сильнее всех, полагаться лишь на себя и при необходимости все делать на пределе своих возможностей, которые и без того были обширнее, чем у многих. Правда, со временем Лия поняла, что ей нравится быть такой, какой ее воспитали Ветхие… пока ее не достало потребительское отношение со стороны некоторых членов ее Стаи.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});