О, Путник! - Александр Арбеков

Погода неожиданно начала портиться. Небо затянули тучи, которые сначала были серыми, а потом стали молниеносно чернеть, набухать влагой прямо на глазах. Ветер, ещё недавно казавшийся милым, тихим и добрым псом, словно под воздействием вируса бешенства, превратился в безумного и кровожадного зверя. Вокруг начало концентрироваться какое-то непонятное и опасное напряжение, словно кто-то могучий и невидимый из-за туч исподлобья и злобно наблюдал за мною, гипнотизируя и подавляя. Всё это было мне уже знакомо, всё это мы уже недавно проходили! Ну что же, — схлестнёмся ещё один раз, а может быть и не раз, неведомые мне силы! Я вас не боюсь!

Я остановил повозку, спешился с коня и подозвал к себе ШЕВАЛЬЕ.

— Мой друг, я думаю, что сейчас произойдёт одно экстра ординарное событие, которое касается только меня и ещё кого-то, но кого именно, честно говоря, пока не знаю. Собственно, аналогичное явление вы должны были наблюдать совсем недавно около замка ГРАФА, если находились в тот момент в сознании. Распрягите лошадей, привяжите их к повозке, укройтесь в ней или под ней, ждите меня! — прокричал я, стремясь пересилить бешенный вой ветра, который словно сошёл с ума.

Я сделал глубокий вдох, решительно скинул плащ, крепко сжал в руке ПОСОХ и быстро направился в поле прочь от дороги. Идти было тяжело, ветер дул со страшной силой, вот-вот должен был обрушиться ливень и ударить молния. Что же, сценарий был мне уже знаком. Это хорошо! Тот, кто имеет знания о грядущем, защищён уже на половину!

Напряжение, копившееся вокруг в пространстве, передалось и мне. Внезапно я ощутил внутри себя мощный прилив энергии, которая полностью захлестнула меня. Я вдруг, как и ветер, словно взбесился, зарычал, закричал, подняв голову к небу, кровожадно и мрачно на него посмотрел. Всесокрушающий ливень в ответ обрушился на меня и чуть не свалил с ног. ПОСОХ запылал в моих до боли сжатых руках, и я почувствовал, что вхожу в состояние невиданного дотоле ускорения и какого-то сверхъестественного транса! Моё тело обрело неимоверную плотность, мозг начал распирать черепную коробку, стремясь взорвать её и вырваться наружу невиданным потоком энергии, испепеляющим и расщепляющим всё вокруг!

Рядом внезапно возник ЗВЕРЬ. Он страшно завыл, а потом прижался ко мне, словно подпитывая меня собой. Пространство вокруг сгустилось, завибрировало и заклокотало…

— Ну, давай, давай!!! Вот он я перед тобой! Попробуй, возьми меня, сволочь! — заорал я, подняв голову к небу.

Сволочь ждать себя не заставила. Или не заставил? На этот раз там, где-то наверху, видимо хорошо прицелились и попали в меня с первого раза. Ослепительная и всесокрушающая молния пронзила чёрное небо и врезалась в меня. Мир, как огромная фарфоровая ваза, распался на тысячи осколков. Чудовищная энергия неимоверной силы, грозящая испепелить моё слабое и, казалось бы, беззащитное тело, как и в прошлый раз, мгновенно перетекла в раскалённый ПОСОХ, который смачно поглотил её с каким-то утробным чавкающим звуком.

Мне стало невыносимо жарко и душно, я начал задыхаться и хрипеть. Сильнейшая звуковая волна накрыла всё вокруг, земля ушла из — под ног, поползла пластами, но я удержал равновесие, и на этот раз сознание не потерял! Ничего себе! О, как! Ишь, ты! Однако! Браво, ИМПЕРАТОР!!!

Страшный и жёсткий ливень продолжал ещё некоторое время насиловать беспомощную землю, но я почему-то был уверен, что второго удара не последует и скоро всё закончится. Я не замечал ни этого ливня, ни бешенного пронизывающего ветра, так как был могуч, силён, непобедим и вечен! Аллилуйя, Бессмертному, аллилуйя!!!

Я обессилено опёрся спиной на ЗВЕРЯ. Он, словно живая глыба, непоколебимо высился рядом со мною. Пёс поднял голову к небу, вдруг тяжело и протяжно завыл, сотрясая окружающее пространство. Оно завибрировало с бешеной частотой, а затем, как всегда в таких случаях, сначала резко сжалось, не давая лёгким дышать, а потом вернулось в своё первоначальное состояние.

Ливень внезапно прекратился. Ветер в последнем мощном порыве вихрем вознёсся вверх, разметал во все стороны тучи, мгновенно потерявшие свою тяжесть, и куда-то бесследно сгинул. Сноп жаркого солнечного света ослепил и поглотил меня, испаряя отовсюду влагу и неся с собою ощущение освобождения и облегчения. Я почувствовал страшную усталость, упал на мокрую траву, утомлённо и блаженно растворился в ней, ласкаемый солнцем. Закрыв глаза, я с восторженным упоением впитывал его горячие лучи всем своим бедным, измочаленным, обессиленным, но совершенно не повреждённым телом. Ах, как покойно и хорошо! Я некоторое время полежал, а потом резко встал, поднял голову к небу, погрозил ему кулаком и, обращаясь неизвестно к кому, прокричал торжествующе:

— Ну, что, — взяли, гады!?

Гады меня не взяли… Они, очевидно, бессильно, злобно и мрачно разглядывали меня откуда-то сверху и были, вероятно, очень сильно удивлены и разочарованы исходом очередной схватки, а кроме этого раздосадованы и, конечно же, удручены и подавлены. По крайней мере, я на это очень сильно надеялся. Ну что же, — до новых встреч, заоблачные вы мои! До новых встреч…

Небо, ещё не до конца освободившееся от облаков, вдруг разродилось лёгким слепым дождём, который освежил моё воинственно пылающее чело. Я рассмеялся беззаботно и весело, и крикнул в бездонную высь:

— Нам ли жить в печали!?

— В печали, в печали, в печали… — неожиданно гулко-утробным эхом откликнулась она: загадочная, непонятная, воинственная и пока ещё мною не познанная.

А может быть мне просто это послышалось?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

В глухих далёких горахФазан длиннохвостый дремлет.Долог хвост у фазана.Эту долгую — долгую ночьУжели мне спать одному?

Я ещё некоторое время постоял посреди мокрой степи, пристально и задумчиво разглядывая небо, потом поднял с земли холодный и потяжелевший ПОСОХ. Выглядел он, как и прежде: идеально ровная и монолитная поверхность, ни царапин, ни впадин, абсолютно никаких изменений и повреждений.

Я осмотрелся вокруг. Стоявшая вдалеке повозка была опрокинута на бок, матерчатый верх сорван и скомкан, как носовой платок. Одна из двух запряжённых в неё лошадей, видимо вовремя не распряжённая, лежала бездыханно, запутавшись в упряжи. Вторая понуро стояла рядом. Мой БУЦЕФАЛ, как ни в чём не бывало, мирно щипал траву неподалёку, остальные две лошади виднелись в поле шагах в ста от меня.

Я быстро подошёл к повозке, осмотрел её. Она была пуста. Я обеспокоено заглянул за неё и, к своему огромному облегчению, увидел ШЕВАЛЬЕ, лежащего на земле между колёсами. Он был весь в грязи, мокрый, но, судя по всему, жив и относительно здоров. Юноша задумчиво смотрел в небо, жмурясь от солнца. Увидев меня, он устало улыбнулся и, опираясь на колесо, не торопясь, встал.