Госпожа Шестого Дома (СИ) - Эуреон Серебряный

— И мне по-прежнему нужно знать, ты ли пыталась его убить, Лледрит. И ты мне скажешь. Хочешь этого или нет. Словами или мыслями.

***

До окончания первого тома остается не так уж и много. Возможно, обновления в ближайшее время будут публиковаться даже чаще, чем раз в неделю. Правда, текст может быть сыроватым — отредактированы последние главы будут уже после окончания книги. Так или иначе, буду рад любой поддержке.

{36}

Лледрит отошла на несколько шагов. Сияющие шары, заливающие комнату приглушенным голубоватым светом, повисли в воздухе на мгновение — и сорвались с места, чтобы вновь окружить ее. На стене за спиной жрицы и на полу вокруг нее заплясали неровные тени.

Раздражение и нервозность — в каждом движении. Даже выражение лица ей не удавалось сохранять спокойным и сдержанным. Бросив на Инстру гневный взгляд, она посмотрела куда-то в сторону окна. И в голове закрутились хаотичные мысли — о платьях и плетях, о книге с ядовитыми растениями, о школе жриц и тамошних девушках, — о чем угодно, только не о том, о чем ее спрашивали.

Инстра подошла ближе. Не хотела, чтобы расстояние между ними увеличилось настолько, чтобы мысли жрицы стало труднее слушать. Лледрит отступила еще на шаг и уткнулась спиной в стену.

Сказала же, не лезь ко мне в голову! Это оскорбительно! Ты мне настолько не доверяешь?!

Инстра спокойно покачала головой. Она, в отличие от подруги, не нервничала и прекрасно держала себя в руках. Знала, что рано или поздно узнает и получит все, что ей нужно. Всегда ведь получала.

— Просто скажи мне правду, Лледрит. Ты действительно пыталась убить Сорнтрана?

— Это он тебе такое сказал?

Инстра не стала отвечать. Скрестила руки на груди и пристально посмотрела в глаза Лледрит, ожидая ответа на свой вопрос.

— Нет, свет тебя подери! — жрица закричала неожиданно громко, даже не пытаясь замаскировать палитру эмоций — от отчаяния до обиды.

Хотела бы — да, пыталась ли — нет!

— С какой стати мне убивать самца, который тебе нравится? Тебя бы это разозлило! — переведя дыхание, Лледрит добавила чуть спокойнее: — Вот когда он надоест тебе или предаст — тогда и убью.

И сразу подумала, что, возможно, убьет и раньше, если Инстра продолжит уделять самцу так много внимания, а ей — ничего. А перед тем, как убить, отыграется сполна и…

Хмыкнув, жрица мотнула головой, отгоняя эти мысли.

— К тому же… Я, по-твоему, идиотка? В отличие от большинства окружающих нас с тобой дур, я знаю, что ты слышишь мысли и видишь воспоминания. Если бы я “пыталась убить”, ты бы довольно быстро об этом узнала.

— Не сама. Чужими руками.

— Что за глупости. С какой стати мне лишать себя удовольствия и перекладывать такое на кого-то другого?

С этим Инстра не могла поспорить — Лледрит не боялась пачкать руки кровью. Всегда охотно это делала — и в бою, и вне.

— В таком случае, кто мог велеть твоему сыну убить Сорнтрана? И почему у него был твой яд?

— Какой яд? Какому сыну? О чем ты вообще говоришь?

Судя по мыслям, быстро пронесшимся в голове жрицы, она и правда ничего не знала об этом. Либо очень, очень хорошо скрывала это.

— Твой сын, — а он у тебя, насколько мне известно, был всего один, — проткнул Сорнтрана кинжалом, смазанным ядом, что ты изобрела. Тем самым, из чернокорня и хиида, — терпеливо сказала Инстра.

— Где? Когда?

— В Лирсике, Лледрит, в Лирсике! Я и там пыталась поговорить с тобой об этом, но ты была не в себе.

— В последний раз я общалась с сыном… да одной Богине известно, когда! И я совершенно точно не велела ему никого убивать. Даже этого наглеца.

— Кто, в таком случае, мог это сделать? И как у твоего сына мог оказаться этот яд, если не ты его ему дала?

— Откуда мне знать! Это ты у нас умеешь копаться в головах. Ты и выясняй.

Инстра медленно вдохнула и выдохнула. Прошлась по помещению, осмотрела висящие на стенах пестрые ковры с витиеватыми узорами — из-за них воздух в комнате казался гуще и тяжелее. Подойдя к окну, открыла его, выглянула. Комнаты Лледрит находились прямо под покоями Инстры, и отсюда внутренний двор казался гораздо ближе. Бойцы из рабов только-только закончили там тренировку и начали расходиться. Сегодня, похоже, очередь тех, что покрупнее и предпочитают большое, тяжелое оружие.

В памяти снова всплыла рана на животе Сорнтрана и хорошо знакомые ей желтоватые следы на коже. Джеггред мог, конечно, и сам решить напасть на Сорнтрана, если у них в прошлом были конфликты, которые Сорнтран мог по какой-то причине скрыть от Инстры. А еще Зеерит этот, если он и правда может влиять на сознание и мысли, тоже, вероятно, мог внушить парню встать на его защиту. Но в обоих случаях остается вопрос с ядом — как он оказался у Джеггреда? Бойцам яд выдают очень редко — только для специальных миссий. И не этот, а другие, более распространенные. После миссий все остатки возвращают — и хранятся они в лаборатории Лледрит. Если у какого-нибудь бойца на территории Дома найдут яд — это прямой путь на алтарь или в комнату для пыток.

Что если кто-то пытался подставить Лледрит? Но кто мог это сделать? И, главное, с какой целью?

У первой жрицы был вполне понятный мотив, чтобы попытаться избавиться от Сорнтрана, — ревность. Какие мотивы могли быть у других? Недоброжелателей у Лледрит, конечно, намного больше, чем сторонников, но… какой смысл подставлять ее и убивать Сорнтрана? Кому это может быть выгодно?

Инстра со вздохом обернулась, посмотрела на хмурую, чуть ли не обиженную жрицу, стоящую под стеной, скрестив руки на груди. Ворот рубашки сполз, обнажив ее левое плечо.

— Знаешь, что самое обидное? — помолчав еще немного, Лледрит все же заговорила. — Ты думаешь, что я настолько глупа и неуравновешена, что могу по прихоти сделать что-то, что навредит Дому. Но в моих интересах, чтобы Дом стоял и процветал. Я не смогу быть первой жрицей Шестого Дома, если этого самого Шестого Дома не будет.

Инстра улыбнулась. Подошла еще ближе.

— На словах все хотят, чтобы Дом стоял и процветал. А на деле все хотят лишь одного — власти. Уж я-то знаю.

— Многие из этих глупых девиц и правда хотят только власти. Но если ты думаешь, что и я мечтаю о том, чтобы занять твое место, то ты ошибаешься, — Лледрит устало усмехнулась. — Подумать только — слышишь мысли других, но совершенно не понимаешь, что они собой представляют.

Инстра вспомнила, что и правда ни разу не слышала в мыслях Лледрит ничего о желании стать матроной.

— Что изменится в моей жизни, если я стану матроной? — спросила Лледрит флегматично. — Забот и проблем станет больше, а удовольствия и развлечений — и времени на них — меньше. Улыбающиеся мне в лицо жрицы начнут плести за моей спиной козни и заговоры. Будут покушения за покушениями. Мне всего этого и сейчас хватает, а станет еще хуже. Не только меня, но и мою глупенькую дочь будут пытаться убить. А я, в отличие от тебя, мыслей не слышу и далеко не все такие попытки смогу пресечь. Зачем мне все это?

Говорила жрица вполне искренне — по крайней мере, именно то, что было в этот момент у нее на уме. У нее и сейчас немало власти и очень высокое положение в обществе. Подняться еще на одну ступеньку и нажить себе кучу новых проблем — не такая привлекательная перспектива, как некоторым может показаться.

— Я по-прежнему если не единственная, то одна из немногих, кому ты действительно можешь доверять. И кто не покушается на твой статус и поддерживает тебя. А ты не только активно игнорируешь меня в последнее время, но и обвиняешь свет знает в чем.

Инстра подошла еще ближе, остановилась в шаге от жрицы. Отмахнувшись от висящего прямо между ними сияющего шара, погладила ее по щеке.

— Пока что у меня есть объективные причины обвинять тебя лишь в одном, моя дорогая: ты не бросилась спасать меня после обвала.

Лледрит вздрогнула, отвела взгляд. Стыд и вина. Вот уж не думала Инстра увидеть на лице самоуверенной и самодовольной жрицы такие эмоции. Без украшений и макияжа, с распущенными волосами жрица выглядела как-то… уязвимо.