Огни большого города - Натали Гарр

Какое великодушие. Подумываю выполнить реверанс, но лучше не нарываться.

Роберт наполняет бокалы и ставит бутылку на высокую напольную колонку.

– Держи.

Я беру у него бокал.

– Выпьем за то, что ты цела и невредима, – торжественно произносит он. Я мысленно перекрещиваюсь, и мы оба пьем шампанское. М-м-м, очень вкусно.

Бейонсе поет про нимб и спасительное благоговение.

Я смотрю на Роберта, он на меня. Нимба над ним, конечно, не видно, но он и впрямь все, что мне нужно, и даже больше. И это меня пугает. Он обязательно исчезнет, а я не смогу этого пережить. Или смогу?

Нет… нет.

Мой мир сократился до одного-единственного человека, который по иронии судьбы не принадлежит и никогда не будет принадлежать мне. Разве что чудо свершится.

Я грущу.

Роберт подходит ближе, забирает у меня бокал и ставит его на колонку.

Одной рукой он обнимает меня за талию, второй придерживает мой подбородок и нежно соединяет наши губы. Кладу ладони ему на плечи и с удовольствием отвечаю на поцелуй. Он такой сладкий, тягуче-медленный и приятный, что я невольно мычу. Роберт прижимает меня к себе, блуждает ладонью по моей спине, пояснице, сжимает ягодицы. Осмелев, я вытягиваю рубашку из его брюк и просовываю пальцы за пояс…

– Пойдем в спальню, – хрипло шепчет он. – Я ужасно хочу тебя.

* * *

– Ты не должна отворачиваться от родителей, – говорит Роберт, когда мы лежим в теплой ванне под душистой пеной.

Волосы на его груди щекочут мне спину, руки обвились вокруг моей талии и поглаживают пупок.

Я сгребаю пену в маленький островок, наслаждаясь нашим единением.

– Мне противно ее вранье.

– Я понимаю. Но ты не должна ее ненавидеть.

– Она лицемерка, – чувствую, меня сейчас понесет, – свалить все на отца… кем нужно быть, чтобы совершить такое?

– Она сделала это из любви к тебе.

Прыскаю от смеха.

– Из любви? Настроила меня против папы из любви ко мне?

Роберт целует меня в висок. Я замолкаю и блаженно прикрываю глаза.

– Ты сама ополчилась против него, – продолжает он.

Я цокаю языком.

– Пойми, она не только твоя мать, но и женщина. Возможно, они с Биллом утратили что-то, и она нашла это в ком-то другом. Как и он, кстати.

Я накрываю его руку, переплетаю наши пальцы и сравниваю размер наших ладоней.

– Просто отпусти от себя эту злость, – уговаривает меня Роберт. – Твои родители любят тебя, а что произошло между ними, тебя не касается.

Я хмыкаю.

– Говоришь, как старый дед.

– Ну я уже не мальчик, да. – Он усмехается.

– Я верила ей, понимаешь? Жалела ее. Господи, я столько всего наговорила отцу…

Слезы на глаза наворачиваются, настолько мне обидно. Я шмыгаю носом.

– Детка, ну что ты… повернись ко мне.

Поворачиваюсь и кладу голову ему на грудь.

– Ты такая ранимая… – Он целует мой лоб, нос. – Такая юная.

– Ничего подобного! – сквозь слезы возмущаюсь я.

Неужели после такого профессионального секса он по-прежнему считает меня соплячкой? Эта мысль удручает.

– И упрямая. – Он щелкает меня по носу, утихомиривая мой пыл. – Все будет хорошо, вот увидишь.

– Нет, не будет. У меня больше нет дома…

А ведь действительно. С отцом отношения испорчены, у него новая семья, а мать оказалась лживой обманщицей, разрушившей наше счастье. Я и впрямь бездомная.

– У тебя есть дом. Даже два. Ты можешь остаться со мной, если захочешь.

Я округляю глаза.

– Ты предлагаешь мне переехать к тебе? – Я не ослышалась?

– Да. – Он участливо кивает. – По-моему, так будет лучше. По крайней мере, мне не придется постоянно следить за тобой.

Следить?

Мне требуется время, чтобы осознать услышанное.

– Ты… следишь за мной? – Раскрыв рот, я таращусь на этого мокрого беспринципного нахала, который, кажется, перешел все границы!

– Ну да, периодически. – Он хмурится, словно не понимает моего негодования. Ну и ну!

– Ты точно больной…

Роберт запрокидывает голову и начинает хохотать.

– Только что это поняла?

У меня нет слов. Хочу разозлиться на него по-настоящему, но не могу.

Я слишком люблю его.

Он вновь привлекает меня к себе.

– Я абсолютно больной, – мрачно соглашается он. – И ты, между прочим, тоже, раз сидишь здесь, в моей ванне… мокрая, обнаженная, размякшая после секса… и твои губы такие пухлые и красные, что я хочу их съесть.

Он целует меня с аппетитом, будто и впрямь собирается полакомиться мной. Впрочем, тут наши желания совпадают.

Глава 20. Неприятности

Я в Мемфисе. Отец только что вернулся с работы, и они с матерью ссорятся. Из-за чего на этот раз – неизвестно.

В скайпе «висит» Кевин. Он уговаривает меня поехать к его бабке на выходные якобы для подготовки к выпускным экзаменам. Но я-то знаю, что у него на уме. Парень хочет секса, а я почему-то не решаюсь, хотя идти в колледж девственницей тоже не вариант.

Ругань за стенкой становится все громче, они посылают друг друга к черту, отец хлопает дверью и уходит.

В точности, как вчера, как позавчера…

– Кэтрин…

В мое сознание врезается тихий, нежный шепот. Я оглядываюсь, но никого нет.

– Кэт…

М-м-м…

– Китти-Кэт, хватит дрыхнуть!

Я медленно разлепляю веки.

Роберт стоит возле кровати в одних трениках и держит в руках большую коробку, которую я сразу же узнаю.

– Привет. – Я лениво потягиваюсь.

– Привет. Принесли твой, точнее, мой подарок! – Он по-мальчишески ухмыляется, в глазах задор и любопытство.

– Открывай, – говорю я, предвкушая его реакцию.

– Понятия не имею, что ты туда положила, но она тяжелая. – Он садится на кровать, осторожно развязывает бант, разворачивает обертку. Я внимательно слежу за его мимикой, это очень волнительно.

Наконец, он снимает крышку, заглядывает в коробку и впервые за время нашего знакомства выглядит по-настоящему удивленным.

– Обалдеть… – Роберт бережно, как истинный коллекционер, достает гитару, тщательно рассматривает ее со всех сторон.

– Черт меня дери, «Гибсон Мемфис ES-295»[43]. – Он только что не присвистывает.

Ему нравится, нравится!

Я облегченно выдыхаю.

– Эта штука стоит десять тысяч долларов. – Он отрывается от гитары и смотрит на меня в упор.

– Вообще-то 8400.

– Охренеть. – Он качает головой. – С ума сошла, такие суммы на меня тратить?

Что?

– Это же «Скотти Мур»!