Однажды ты пожалеешь - Елена Алексеевна Шолохова

Мать со мной почти не разговаривала. Помню, я даже не мог назвать ее мамой. То есть я вообще никак ее не называл, боялся к ней обращаться. Зато она за любой мелкий промах называла меня ничтожеством. И не дай бог при ней захныкать, даже если разобьешь в кровь коленку или тебя отлупят пацаны во дворе.

Впрочем, что бы я ни делал, слышал от нее только одно: «Весь в своего никчемного отца, такое же жалкое ничтожество».

Сначала я по наивности думал – вот возьму и докажу ей, что никакое я не ничтожество. Но мои победы на шахматных турнирах и школьные успехи ее не впечатляли. Я все равно для нее оставался жалким и никчемным.

Наверное, это влияло на меня. Наверное, она меня в этом почти убедила, чего я никогда ей не прощу. Потому что и другие меня унижали, во дворе, в школе, в лагерях, куда она отправляла меня каждое лето, а я всё сносил молча. Даже мысли не возникало, чтобы это остановить. Я не понимал, что со мной не так, но верил, что дело во мне, что это я – жалкий, поэтому и мать, и остальные так со мной обращаются. Поэтому со мной никто не дружит.

Но Исаев был другой. Как только я его узнал, сразу решил, что хочу быть таким же. Он со всеми общался запросто, всем улыбался, его все любили, тянулись к нему, хотели дружить. И он никого не унижал, чтобы утвердить свой авторитет. Ему так легко всё давалось… Но я не завидовал, я им восхищался и очень хотел быть похожим.

А потом он спас меня от очередного унижения. Не просто спас, а начал общаться со мной, как с равным. Единственный из всех. Приблизил, привязал, заставил поверить, что у нас с ним особенная дружба. Майя только мешала, но её отогнать оказалась легче легкого.

Его слова «Ты мне не друг» отрезвили меня. Это как удар под дых, когда его совсем не ждешь. Никогда в жизни я не чувствовал себя настолько униженным, как в тот момент.

Я не собирался видео с Андреем никуда рассылать. Те подонки стали для меня такими же врагами. Только поэтому изначально я его себе оставил – чтобы помнить их лица. А потом уже всё вышло так, как вышло…

И мой кумир вдруг рухнул с алтаря, оказавшись обычным трусом, который делает всё, что ему велишь, только бы никто не узнал его тайну.

Сначала я чувствовал себя обманутым и подавленным. Даже не знаю, что больше меня удручало: разочарование или обида. Но позже я вдруг понял, что в этом есть особая, ни с чем не сравнимая прелесть – управлять им, подчинять своей воле. Причем чем сильнее сопротивление, тем приятнее его ломать. Эта Даша только появилась некстати, но в итоге с ней игра стала ещё острее и увлекательнее.

Власть над человеком, вот что это такое. И это даже слаще дружбы. И интереснее шахмат.

Понял я и другую простую вещь: уж если я смог подчинить Андрея, то и любого смогу. Ведь у всех есть слабые точки.

Люди – те же пешки. И ты можешь строить комбинации, играть на их слабостях, вызывать на эмоции, заставлять поступать по-своему, причем не в лоб, а скрыто. Вот где особое удовольствие.

Взять ту же Веронику Владленовну. Когда я переслал ей видео с отцом Исаева и, якобы, стыдил её, мол, вот, видели вас с Дашей Стояновой. Как вы могли, учитель с отцом ученика! Его мать, если это узнает, такое не снесет, сразу развод и девичья фамилия. Не дай бог вы сломаете семью…

И эта дура сыграла всё как по нотам. В точности как я и предполагал. Переслала видео матери Исаева с левой симки, еще и переадресацию на Дашу настроила. Вот этой хитрости я, правда, от нее не ожидал, но в уме поаплодировал за находчивость.

Как я и думал, отец Исаева сразу же послал Веронику к черту. И эта дура осталась с носом и уволилась из школы.

Мне страшно нравилось, что я, оказывается, могу считывать людей, предугадывать их реакции, исподволь толкать на поступки. И это так легко, на самом деле. Взять хотя бы мать. И чего я так ее боялся? Ведь она так трясется за директорское кресло и боится за свою репутацию. А уж я-то как никто в курсе всех ее грязных тайн. Она тоже, как и Андрей, сначала возмущалась: ублюдок, подонок, тварь, да как ты смеешь? Но все равно делала по-моему. И жить сразу стало проще.

Пока… пока эта Даша снова не полезла к Исаеву. О том, что они за моей спиной снюхались, я просёк сразу. Чужую ложь я чувствую безошибочно. А уж Дашину разглядеть и ума много не надо. Эти ее неуклюжие попытки увильнуть, выкрутиться. Это меня задело. И неожиданно для меня самого задело вдруг очень сильно. Уж с ней-то я всегда обращался хорошо, даже более чем. Старался быть для нее настоящим другом, помогал, поддерживал. И после всего – с ее стороны эти лживые уловки, это лицемерие. Она попросту предала меня. Как и Исаев.

Но я уже не тот, с кем можно вот так…

Видео с ее матерью я так и не нашел. Хотя искал и через нейросети, и всякими другими прогами. Впрочем, можно и без видео обойтись. Сама новость – уже бомба. Это если вдруг Даша не сольет Исаева. Но она сольет, потому что своя рубашка ближе к телу.

* * *

Утром я с нетерпением ждал, когда Даша придет в школу. Вглядывался в лица одноклассников, прислушивался, но, судя по всему, она решила потянуть время.

На первый урок Даша так и не пришла, второй и третий – тоже прогуляла. Я даже уже начал нервничать. Размышлял, не написать ли ей что-нибудь мотивирующее. Но на пятом уроке она появилась, уже после звонка. И села не ко мне, а к Рыжему. Не то чтобы это меня огорчило, скорее, озадачило. Но ещё больше