Цикл «Рождённый магом». Компиляция. Романы 1-14 (СИ) - Мэннинг Майкл Г.

«Двадцать лет, а она, наверное, помнит каждую подробность».

— Ты много знаешь о её отце?

Мать посмотрела на него, её глаза перестали глядеть в прошлое, и сфокусировались на настоящем. Грэм напустил на себя спокойный вид, наблюдая за танцем девушки, но в его позе было некоторое напряжение. Он нервничал… и он только что задал вопрос о родителях молодой леди.

— Баронство Конрадт в Гододдине очень старое, но они потеряли положение в обществе после правления Короля Валериуса.

Перемена в позе Грэма ответила на её вопрос, поэтому она решила не напирать на сына:

— Тем не менее, она была бы подходящей партией почти для любого молодого человека в Лосайоне, — добавила она.

Он слегка расслабился:

— Ты хотела бы, чтобы я тебя представил, поскольку она прибыла после твоего отъезда?

— Очень заботливо с твоей стороны.

Он подождал, пока песня не кончилась, а затем поймал её как раз в тот момент, когда Мордэкай откланивался.

— Могу я на время занять твоё общество?

Она улыбнулась, и взяла его за руку, позволив ему повести себя к Леди Роуз:

— Я нервничаю.

— Не стоит, — сказал он ей. — Она почует запах страха.

Алисса засмеялась:

— Это ужасно. Тебе не следует говорить такое о своей матери.

Он разгладил лицо, но со значением подмигнул ей. Они уже были в пределах слышимости.

— Матушка, я с удовольствием представляю Леди Алиссу Конрадт. Алисса, это — моя мать, Леди Роуз Торнбер.

Алисса сделала реверанс, низко склонив голову:

— Леди Роуз, для меня честь познакомиться с вами.

Роуз шагнула ближе, ответив тем же жестом, прежде чем взять руки Алиссы в свои собственные:

— Пожалуйста, чувствуй себя свободно. Я рада с тобой познакомиться. Графиня и мой сын очень высокого о тебе мнения.

— Они слишком добры, — возразила Алисса.

— Я так не думаю. Я также в долгу да твою помощь с ранами Грэма. Элиз говорит мне, что твоя работа иглой — из числа лучших на её памяти, — сказала Роуз.

Алисса покраснела.

— Скажи мне, как дела у Мэри?

Алисса помедлила, застигнутая вопросом врасплох:

— У неё всё хорошо, миледи.

— Ты немного похожа на неё, — добавила Роуз, — но, наверное, сильнее пошла в отца.

— Я и не знала, что вы знакомы с моей матерью, — призналась Алисса.

— Она меня не упоминала? — взгляд Роуз был спокоен, но Грэм узнал выражение лица своей матери. Она анализировала свою противницу. — Мне показалась, я оставила достаточно сильное впечатление. Ну, не важно — возможно, она и не осознавала, что я теперь живу в Камероне. Тебе нужно будет послать ей мой привет, когда вернёшься.

— Так и сделаю, миледи, — сказала Алисса. — Хотя я могу быть слегка сердита на неё за то, что она пренебрегла упоминанием о столь хорошей подруге.

— Не волнуйся об этом, дорогая, — ответила Роуз. — Мэри всегда была немного забывчива. Я подразню её этим в моём следующем письме к ней.

— Я буду рада его отвезти, когда вернусь, — предложила Алисса.

— Благодарю, — сказала Роуз. — Скажи мне, твоя мать ещё поёт? У неё был такой милый голос.

«Зачем она это делает?». Её слова были дружелюбны, но Грэм знал, что его мать проверяла её. Он с трудом подавил свою фрустрацию.

— Поёт, — осторожно сказала Алисса.

— Она говорила мне, что твой дар ещё значительнее, — сказала Роуз. — Это правда?

— Я бы не стала настолько дерзко называть это даром, Леди Роуз, — сказала Алисса, — но кое-что в этом направлении я умею. Уверена, что с матерью мне не сравниться.

Грэм чувствовал перемену в Алиссе. Она всё больше напрягалась, но при упоминании пения расслабилась.

— Я и не знал, что ты пела, — сказал он, встревая в разговор.

— Ты не спрашивал, — парировала она, улыбаясь.

— Не окажешь ли нам честь своим пением? — предложила Роуз.

— Я не хотела бы нарушать танцы.

— Вздор, — сказала Роуз. — Я поговорю с Графиней — все будут рады послушать новый голос. Идём со мной. — И с этим она повела Алиссу прочь, направляясь в сторону Пенелопы Иллэниэл.

Грэм остался глазеть им вслед. «Что произошло? Мы победили?». Он не был уверен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Она тебе правда нравится, не так ли? — сказала Карисса, возвращаясь к нему.

Он вздрогнул:

— Это настолько очевидно?

— Если даже я вижу, то Мама наверняка напугана до смерти, — ответила она.

— Напугана? — Грэм засмеялся — его мать была лишь человеком, но он не мог вообразить, чтобы она боялась какой-то женщины. Она была умнее чем все, кто приходил ему в голову, и высший свет был её избранным полем битвы.

— Если ты женишься, то можешь уехать, — добавила его сестра. — Разве ты не боялся бы на её месте?

Он не рассматривал это в таком ключе. Грэм снова посмотрел на свою сестру, увидев её в новом свете. Она не только была взрослее, чем ему хотелось бы, она ещё и была слишком умной для своего собственного блага. «Прямо как Мама», — подумал он.

— А ты боишься? — спросил он её.

Она запрокинула голову:

— Пока нет. Думаю, она может мне понравиться, но пока слишком рано судить об этом. Если я решу, что она хорошо подходит моему брату, вот тогда я буду немного бояться.

— А если она тебе не понравится?

— Тогда тебе не о чем будет волноваться. — Его сестра обнажила зубы совсем не подобающим леди образом, и скривила пальцы подобно когтям. Этот жест она дополнила имитацией кошачьего шипения. — Я — тоже из Торнберов!

Тут Грэм едва не подавился, одновременно ощутив веселье и волнение.

— Мне жаль твоих врагов, — сказал он с притворной серьёзностью.

— Тебе не следует их жалеть. Если они сделают тебе больно, то я их найду, и они скорее всего не переживут нашей встречи. — Карисса с приязнью похлопала его по руке.

— Однажды ты станешь настоящей сорвиголовой, — сказал он ей.

Все притихли, когда Графиня встала на «сцену» перед музыкантами.

— Слушайте внимательнее — Леди Алисса любезно приняла просьбу о песне. Пожалуйста, одарите её своим нераздельным вниманием. — С этим Пенелопа Иллэниэл сошла со сцены, и её место заняла Алисса.

Она моргнула, глядя на толпу, когда все посмотрели на неё. Если она и нервничала, то этого не было видно. Она улыбнулась, а потом повернулась к музыкантам, убеждаясь, что они знали музыку для её песни. Затем она снова повернулась к залу, и подождала, позволяя музыке достигнуть нужного места, прежде чем присоединить к ней свой голос.

Она исполняла песню, которую Грэм слышал лишь единожды, когда талантливая группа трубадуров остановилась в Замке Камерон на пути в Сурэнсию. Музыкальный аккомпанемент был изящным, по большей части игравшимся на арфе, но центральная мелодия песни включала в себя тяжёлый бой барабанов, за которым следовала долгая тишина.

Причина, по которой эту песню редко исполняли, заключалась в требовавшимся для неё мощном голосе и диапазоне в более чем три октавы. Она была известна как «Непреклонная Ария» — длительная песня, охватывавшая радость двух влюблённых, и следовавшая за ними к их трагичной смерти посреди войны между древним Данбаром и Гододдином. Кое-кто утверждал, что она была основана на реальных исторических событиях, но даже историки не знали, так ли это было — знали лишь то, что война действительно случилась.

Когда она начала петь, Грэм осознал, что это не имело значения. Факт или фикция, истина о двух влюблённых катилась по замершему залу, когда её голос взял на себя власть над пустым пространством. Никто не двигался, а некоторые даже перестали дышать, боясь пропустить хоть малейшую часть вступления песни.

Даже её дыхание давало свой вклад, создавая драматичные паузы после длинных отрывков мелодии. Ощущение было таким, будто каждый человек в зале пребывал в состоянии неопределённости, когда она останавливалась, боясь, что она не продолжит… но она продолжала. Война началась, и вступили барабаны, добавляя контрапункт к её песне. Её голос стал глубже, опускаясь ниже, чем Грэм считал возможным для столь стройной женщины, лишь чтобы снова подняться, когда песня достигла бурного крещендо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})