Темная гора - Эдуард Геворкян

Что случилось потом, в памяти отложилось смутно. Будто бы неодолимая сила обволокла их и вышвырнула наружу, к своим спутникам. Дрожащие губы Полита, меч в трясущейся руке Арета и прищуренные глаза Лавинии — вот что увидел Медон, немного придя в себя. Расспрашивал он Полита, почему испугались они их возвращения, но юноша отвечал уклончиво, бормотал что-то странное и наконец признался, что когда базилей и Медон объявились перед ними, то не признали они их сразу и хотели убить. Удивился Медон, но юноша пояснил, что возникли они в облике странном и страшном — ликом вроде бы те же, но словно в оболочке человеческой прятался кто-то другой.

В темноте, еле освещаемой слабым огоньком масляной плошки, они пробирались вниз по ступеням, локти их касались стен. На развилке базилей не колеблясь указал направо, потому что левый коридор шел вверх. Лаз привел их к двери, за которой началась анфилада небольших комнат с такими низкими потолками, что Арету пришлось опустить мальчика на пол.

Под ногами что-то хрустело, шорох в углах и светящиеся точки, на миг вспыхивающие и гаснувшие, подсказали Медону, что крысам здесь должно быть вольготно. И еще он увидел, что вдоль стен кое-где свисали цепи, а в одной из комнат он разглядел прислоненную в угол раму ткацкого станка, но вместо пряжи растянутой на нем смутно белел человеческий скелет. Содрогнулся Медон, подумав, не здесь ли вышивальщицы по коже совершенствуют свое мастерство…

Были и еще комнаты и залы. Порой из-за стен доносились голоса, топот ног, глухие крики. Огонек плошки начал чадить и потрескивать, но к тому времени они уже оказались в освещенном помещении.

Шаги базилея становились все медленнее, и не усталость тому была причиной, а неуверенность. Дороги он не знал, и если ранее просто вел своих спутников вниз, то ныне искал лестницы или ходы, ведущие к пристани внутренней.

— Кажется, здесь я бывал! — воскликнул Медон. — Где-то неподалеку гадальные колеса!

И впрямь, через два поворота и три двери перед ними возникли спицы машины. Молча смотрел Одиссей на лотки и спиральные желобы, вздохнул и сказал:

— Велика мудрость гадиритов, но не будет им пощады! Во имя великого замысла прольют они море крови. Маленький остров дороже мне и милее, чем все могучие царства. Рад я, что Трои погибель костью в их горле застряла.

Медон споткнулся о деревянный шар и тот откатился к бронзовому сосуду, одному из многих, составляющих круг у гадальной машины. Подняв его, пригляделся и хмыкнул:

— Вот и знак «ун», означающий благоприятную встречу.

Слова его были прерваны громким лязгом. Откинулась невидимая створка, и на выступе возникла над ними знакомая фигура.

— Что, затаились предатели?! — вскричал Родот. — Стража…

Он не успел закончить, как деревянный шар с глухим треском врезался ему в лоб. Мудрец взмахнул руками, словно изумляясь такой неблагоприятной встрече, и полетел вниз головой в переплетение длинных лотков и медных конусов с глубокими спиральными желобками. Упал неудачно, острая вершина конуса пронзила его тело и вышла из спины, как неуместный рог.

— Вот и нет нашего плешивца, — только и сказал Арет. — Ловко ты его уложил.

Медон не ответил ему, он и сам был удивлен. такому удачному броску.

Шум и крики донеслись из проема, откуда низвергнулся Родот.

— Уходим отсюда, — приказал базилей. — Тебе, Медон, ведомы эти места, ты нас и веди!

Уверенно возглавил шествие Медон, но вскоре заплутал он в переходах, растерялся, и лишь когда попал в помещение, где полки высились до потолка, а большой стол был завален странными фигурами, успокоился. Здесь Родот поил его живительной водой и толковал о судьбах Посейдонии. Осиротела ныне мудреца обитель, подумал Медон с сожалением. Будь у Родота нрав не столь злобным, может, иначе бы все обернулось!

Проходя мимо стола, Ахеменид, одной рукой цеплявшийся за пояс Полита, другой смахнул со стола небольшую пирамиду из полированной бронзы. Звонко ударилась об пол она, вздрогнули путники и ускорили шаги, следуя за Медоном.

Щит отодвинув, что вход в коридор прикрывал, огляделся Медон, но пустынен был коридор и тих, лишь сверху доносились слабые удары и треск, словно кто-то ломал переборки. Вышли они в коридор близ покоев своих, но далее повел их Медон, сказав, что знает, как отсюда добраться до низа, к причалу.

Он хорошо помнил дорогу, а когда вышли все на лестницу, что вниз вела, на миг даже замер, потянув носом. Пряные запахи поварни почуял и Ахеменид, пожаловавшись шепотом на голод. Медон вслушался, однако тихо было в той стороне: ни звона медных сковород, ни грохота крышек об котлы. Наверно, разбежались повара и затаились на время смуты в кладовых, полных снеди вкусной. Отогнав от себя мысли о еде, Медон вывел базилея и всех остальных к площадке, откуда удалось ему в свое время разглядеть и гребцов многочисленных по одну сторону высокой переборки, и рабов взбунтовавшихся — по другую.

— Вижу корабли! — сказал базилей, вытянув руку.

В свете факелов сверху было заметно, как у триеры копошатся люди, перетаскивая тюки и короба на соседнее судно, нескладное видом. Медон же всматривался в другую сторону, но никак не мог разглядеть гребных весел. Какое-то движение внизу было, но что там происходило — не разобрать, лишь звуки, похожие на треск валежника, доносились оттуда.

— Уж не «Харраб» ли к отплытию готовят? — насторожился Одиссей. — Нам ни к чему этот железный саркофаг, захватим малое суденышко и в путь! Вперед!

Люк, откуда в прошлый раз появился стражник, чуть не спаливший Медона, остался открытым. Арет передал мальчика базилею, а сам прошел вперед с мечом на изготовку. Медон шепотом подсказывал, куда идти и где сворачивать. Внизу они попали в узкий проход между высокими стенами, а когда вышли на пристань, то за выступом наткнулись на тело, облепленное крысами. Рядом валялось копье огненного боя.

— Ага, вот он куда свалился! — сказал Медон, подбирая копье. — Потому и не нашли…

— Это ты его, что ли? — уважительно спросил Арет.

— Чуть не сжег меня, когда Седдер убегал, — пояснил Медон.

Он хотел еще что-то сказать, но Арет предостерегающе поднял руку, и он замолчал. Ахеменид, прислонившись к стене, голову вниз склонил и пробормотал что-то. Старый воин вдруг пал на колени, словно отдавая почести мертвому стражнику, а потом прижался ухом к металлическим плитам. А когда поднялся с колен, то мрачная улыбка появилась на его лице.

— Кажется, братец добрался до своих щитов. Ты тоже, увечный, слышишь гул воды?

— Где-то хлещут струи, и очень сильные, — ответил Ахеменид.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});