Мегамир - Юрий Никитин

Хомяков посмотрел недоверчиво, но пошел вперед. Дмитрий придержал Кирилла, глаза десантника сверкали, как у Мефистофеля, голос дрожал от возбуждения:

— Язык держать умеешь? Дело тонкое, деликатное.

— Да что случилось?

— Вот и я говорю, что ничего особенного не случилось, а она... Хоть и десантница, но душа у нее еще там была тонкая, деликатная, а здесь совсем истончилась, сделикатничалась. Теперь душа у нее как у моего Буси — махонькая, хрупкая, легкоранимая. Надо таких беречь?

— Бусю или Сашу?

— Они мне оба дороги. Ладно, я расскажу, только держи язык за зубами. Саша не перенесет позора.

— Какого позора?

— Вот и я говорю, что никакого позора нет. Но Саша такая тонкая, деликатная! Исхудала еще больше.

— Дмитрий, — предупредил Кирилл угрюмо, — мое терпение лопается.

— Еще бы!

— Дмитрий!

— Все-все, рассказываю. Только как насчет неразглашения? Молчу-молчу... Словом, пошли мы с Забелиным на поиски. Он хоть и физик, а быстро насобачился как и что здесь, освоился, так что мы сразу разделились. Он вправо, а я, как всегда, налево. Вдвоем больше шансов! В одиночку я наддал, а сам на бегу все рассуждаю. Саша не дурочка, хищная зверюга ее на прием не возьмет, она уже в таких играх по два козырных туза в рукаве прячет. Словом, бегу я, бегу, мелкое зверье шугаю, от большого сам шугаюсь... Вдруг чую — амбре! Мощное такое, его не с чем не спутаешь. Священный жук Древнего Египта прокатил для прожорливого потомства запас продовольствия. Даже не на случай кризиса, а просто для пропитания. Чадолюбивый жук, целую гору скатал, судя по запаху. На две дюжины едоков хватит, даже если начнут жрать в две глотки. Тут мне некий инстинкт и говорит, чтобы я пробежался по этому следу...

Кирилл посмотрел на него удивленно. Дмитрий сразу ощетинился:

— Ты на что намекаешь? Не тот инстинкт, что у жука, а другой, высший! Не перебивай. Бегу я, бегу... Ноздри зажимаю, конечно. Тут трудность: зажимал совсем, то сбивался со следа. Но догнал! Инстинкт — великая сила. Катится впереди круглый шарик, такой круглый, словно его циркулем все время мерили, с двухэтажный домик размерами, а толкают его два жука, похожие на куркулей. Жучиха ростом помельче, но жмет наравне. Равноправие на марше! С виду не шибко интеллигентные, нескладно скроенные, но крепко сшитые — настоящая крестьянская кость, что выживет и в те времена, когда стрекозы да бабочки сгинут... Сифизи переживут аполончиков!

— Не отвлекайся, не отвлекайся!

— Разве я скосил? Говорю, катят с такой скоростью, словно уже на полном хозрасчете. Шар не катится, а летит, как футбольный мяч с подачи Пети Алешкина. А на серо-коричневой поверхности часто-часто мелькает нечто ярко-красное... Веришь, Кирилл, что-то в этом мире есть такое, что помогает, если не мысли читать — мне только чужих мыслей не хватало! — то хотя бы угадывать. У меня это получается все чаще. Если не инстинкт, то что? Новый орган отрастает взамен вырезанной селезенки?

— Давай про Сашу!

— Ну... — он проговорил задумчиво, врастяжку, явно наслаждаясь эффектом, — тут я от радости открыл обе ноздри... Шибануло так, что жуки укатили, а я все сидел, и голова качалась, как на ниточке. Подходи и бери меня голыми руками, да никто из зверей не решился войти в зону поражения ОВ. А когда ветерок унес газы, и одно рогато-зубатое решилось, я ему влепил на добрую память как профессионал профессионалу, а сам вдогонку за жуками...

— Погоди, у тебя ж еще утром был насморк?

— О, продрало почище ингаляции. Догнал, смотрю, а Саша как на тренажере кувыркается! Только-только отдерет руку или ногу от этой питательной, но уж очень липкой массы, как шар делает оборот, и Саша вновь впечатывается в... питательную массу. Закружило ее, залепило, а она, как Лаокоон, выдирается, сражается с обыденностью. Уже еле барахтается, ослабела, а я тут наконец увидел, куда жуки прут шар. Аккуратно вырытый колодец диаметром, как для ракеты СС-25. Еще пара оборотов, и шар ухнет на самое дно. Умельцы так скатали шар, что пройдет точь-в-точь в притирку! Сказано, не на план трудятся — для дома, для семьи. Если Саша окажется наверху, есть шанс выкарабкаться по стенке колодца, а если попадет под шар? Прорываться насквозь... Завязнет посередине, устала же биться, как рыба... Нет, не как рыба...

— Дальше, — прервал Кирилл, потому что Дмитрий молча глубокомысленно морщил лоб, шевелил пальцами, словно это помогало подбирать слова.

— Сорвал я бывший нитемет, а ныне бластер с молодецкого плеча, влепил жуку по задней паре ног. Он мордой в землю, скребется, недоволен, пробует сорвать липучку, а жучиха — сказано, дура-баба! — катит себе шар дальше. Здоровая, как сарай у моей двоюродной бабки. Но и без жука прокатила мимо. Я ж говорю — дура, без мужика им никуда, как ни эмансипируй. Остановилась, бегает вокруг да около, растерялась, а я бегом к Сашке... Одна беда — оказалась наверху, а я никак не могу решиться взобраться по этому... этой еде. Наконец, стрельнул нитью в ногу, сдернул. Жучиха тем временем помогла содрать липучку с мужа, вдвоем подналегли, шарик аккуратненько ухнул в шахту. Ни на палец зазора. Как по циркулю. Математики! Ганглий у них на две диссертации хватит, но жуки практики, а что с диссертацией? Не зря в Древнем Египте им памятники ставили! Напрасно Саша на них так искрами сыплет, верно?

Кирилл спросил озадаченно,

— Так чего сторониться всех? Комбинезон герметичен. Вымыть хорошенько, только и дела. В крайнем случае, сменить. У нас запасных два десятка.

— Псишка, — ответил Дмитрий с чувством превосходства. — Все ей кажется, чудится, мерещится... Она внутри совсем не такая, как снаружи.

— А какая внутри?

Дмитрий пожал плечами с самым равнодушным видом:

— А оно мне надо? Мы все внутри малость другие. Но наружу выпускаем себя причесанными, вежливыми, воспитанными.

— Ты считаешь, что Саша внутри хуже?

— Считаю, что мы все внутри хуже. Не дай бог телепатию откроют, хана всей нашей прекрасной цивилизации. Сейчас мы друг перед другом беленькие, а то увидим и черненькими. Жуть!

От гондолы раздался резкий сигнал сбора. Кричал механический ревун, резко и угрожающе. Разом затихли кузнечики, шмыгнули под листья и камешки-букашки. В их мир вторглось что-то новое... Если не чтение мыслей, то что-то ощутить эти существа смогли, и это «нечто» наполнило таким ужасом, что ревун умолк, а насекомые еще тряслись в укрытиях, боясь выставить даже усики.

Глава 26

На этот раз на борту «Таргитая» провели четверо суток. Внизу проплывали опушки леса, поля, луга, и теперь уже не только Ногтев с Кириллом, каждый видел в невзрачной с виду полянке территорию, равную Бельгии и трем Франциям в придачу, с неостывающим удивлением смотрели на мегадеревья, массивы исполинских живых образований...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});