Афганистан. Подлинная история страны-легенды - Мария Вячеславовна Кича

рухнула. Теперь у режима НДПА не было иного выбора, кроме как всецело полагаться на советскую помощь и защиту. Загадочная и трагическая история Адольфа Дабса приблизила Демократическую Республику Афганистан к тому, чтобы стать Афганской Советской Социалистической Республикой.

Между тем Афганистан лихорадило.

В январе 1979 г. 5000 моджахедов Гульбеддина Хекматияра пересекли границу и атаковали город Асадабад – административный центр афганской провинции Кунар. Местный гарнизон под командованием офицера Абдура Рауфа – бывшего члена «Халька» – перешел на сторону боевиков.

В марте 1979 г. – спустя месяц после гибели Дабса – в Герате разразилось крупное восстание. Толпа растерзала девятерых советских специалистов; их головы насадили на пики и пронесли по городу. Местный военачальник, капитан Мохаммад Исмаил-хан – командир батальона 17-й пехотной дивизии – повторил поступок Абдура Рауфа[151]. В Герат были переброшены войска из Кандагара и Кабула. Тараки позвонил председателю Совета министров СССР Алексею Николаевичу Косыгину и попросил ввести в ДРА советскую армию – но просьба была отклонена. Впрочем, военная помощь афганским властям являлась обязанностью СССР согласно международным договорам. Бомбардировщики Ил-28, прилетевшие из Душанбе, едва не стерли Герат с лица земли[152] – по распоряжению Амина, который расценил мятеж как шанс создать себе репутацию грозного силовика. Дезертирство Исмаил-хана позволило ему устроить грандиозную «чистку» в партии и правительстве, перебить последних конкурентов – и сместить Тараки с поста премьер-министра. Пока Амин укреплял свои позиции, афганские исламисты в Пакистане занимались тем же самым. Бурхануддин Раббани заявил, что это он спровоцировал восстание, но его соперник Себгатулла Моджаддеди приписал себе ключевую роль в организации бунта.

В апреле 1979 г. вспыхнули Гардез и Джелалабад. Советские вертолеты расстреляли повстанцев, поддерживаемых Джелалабадом. Трупы сфотографировали, дабы посеять страх среди врагов режима, – однако поползли слухи, что афганцев убили за отказ скандировать коммунистические лозунги. Погибшие заслужили всеобщее восхищение – и почетный статус шахидов.

В июне 1979 г. в Кабуле взбунтовались хазарейские рабочие. Они бастовали, митинговали и распространяли антиправительственные листовки – шабнаме (перс.

 – ночное письмо), названные так, ибо их разбрасывали и расклеивали тайно, по ночам. Полиция не успевала разгонять демонстрантов.

14 июня 1979 г. на перевале Саланг в автомобильной аварии погиб «афганский Элвис» – Ахмад Захир. Несколько лет назад он легкомысленно закрутил роман с дочерью Амина – но премьер-министр, узнав об этом, заточил певца в Пули-Чархи. Девушка сумела надавить на отца и вызволить любимого из тюрьмы. Ахмад Захир женился на другой женщине и больше не связывался с бывшей пассией – однако Амин никого не прощал. Роковое ДТП вызвало массу вопросов – например, все друзья Захира, находившиеся в машине, почему-то остались живы. Медики, которые осмотрели изуродованный труп, обнаружили на голове круглое отверстие, похожее на пулевое. Конечно, результаты судебно-медицинской экспертизы были опубликованы через несколько лет после убийства Амина, – но хозяин Афганистана не мог закрыть рот всем кабульским сплетникам.

В августе 1979 г. кабульский бронетанковый батальон восстал и захватил историческую цитадель Бала-Хиссар.

Амин утопил все мятежи в крови, но его популярность давно испарилась. Публикации о том, что творилось в Афганистане, невозможно читать без содрогания. Шокирующие эпизоды описаны в работе коллектива французских историков «Черная книга коммунизма: преступления, террор, репрессии» (1997). Так, 15 августа 1979 г. по подозрению в поддержке вооруженной оппозиции были арестованы 300 хазарейцев, причем «сто пятьдесят из них были погребены заживо с помощью бульдозеров; остальных же облили бензином и заживо сожгли».

«В марте 1979 года деревня Керала стала афганским Орадур-сюр-Глан[153]: 1700 взрослых и детей, все мужское население поселка, было согнано на площадь и расстреляно в упор; мертвые и раненые с помощью бульдозера были погребены вперемешку в трех общих могилах. До смерти перепуганные женщины еще долго видели, как колыхалась, вздымаясь холмиками, земля – это погребенные заживо пытались выбраться наружу. Потом – ничего, тишина. Матери и вдовы все как одна бежали в Пакистан. И эти «продавшиеся китайско-американским империалистам контрреволюционные феодалки» в своих жалких беженских халупах, рыдая от боли, с ужасом рассказывали о том, что им довелось пережить».

Сильвен Булук. Коммунизм в Афганистане //

Черная книга коммунизма: преступления, террор, репрессии

Одновременно регион опутывал исламизм – и кровавый режим НДПА был вдвойне обречен. Если в 1978 г. в Афганистане случился коммунистический переворот, провозглашенный Саурской революцией, то в соседнем Иране бушевала настоящая революция. Свержение шаха и приход к власти аятоллы[154] Хомейни повлекли за собой колоссальные изменения всех сфер жизни общества – Иран стал Исламской республикой, коей является поныне. Менялся и Пакистан – в 1977 г. генерал-исламист Мухаммед Зия-уль-Халк низложил премьер-министра Зульфикара Али Бхутто. Падение и последующая казнь Бхутто (1979) ознаменовали конец светского эксперимента в Пакистане – поэтому туда перебрались афганские радикалы. Зия-уль-Халк планировал посредством них ослабить Афганистан. Сельские регионы ДРА пылали – Тараки и Амин то и дело запрашивали у СССР военную помощь, и вскоре Советы присылали НДПА целые воинские подразделения. Несмотря на это, режим балансировал на грани пропасти – и Москва обвиняла во всем Амина. По мнению Кремля, этот человек сочетал в себе три наихудшие характеристики. Во-первых, он был жесток, и его поведение возбуждало ненависть к коммунизму. Во-вторых, он оказался некомпетентным вождем и не управлял процессами, которые сам запустил. В-третьих, он не подчинялся приказам. Даже глупый Тараки мог стать лучшим главой государства.

Дальнейшие события напоминают одновременно трагикомедию, детектив и триллер. Их лучше воспринимать с изрядной долей скептицизма – и помнить, что ряд материалов был засекречен, а фабула дела обросла интригующими подробностями. К тому же изначально существовало несколько версий каждого инцидента. Словом, это именно тот случай, когда практически никому ничего доподлинно не известно – по крайней мере, из тех, кто пожелал высказаться.

Итак, в сентябре 1979 г. Тараки участвовал в VI Конференции глав государств и правительств неприсоединившихся стран в Гаване. На обратном пути он наведался в Москву – и там ему якобы велели ликвидировать Амина. В окружении Тараки был осведомитель премьер-министра – и, хотя свиту Великого учителя не допустили на беседу с кремлевскими бонзами, шпион оставил в его кармане подслушивающее устройство.

Перед тем как покинуть Москву, Тараки приказал четверым своим приближенным в Кабуле – так называемой «Банде четырех» – застрелить Амина в аэропорту, когда тот прибудет встречать генсека. «Борт № 1» благополучно долетел до афганской столицы, но долго кружил, не приземляясь. Внизу члены «Банды четырех» оглядывались и понимали, что не узнают никого из сотрудников аэропорта – всех их заменили