Подлунная Роза - Алёна Дмитриевна Реброва

ему, что отец тоже запрещал мне колдовство, что он хотел, чтобы я вышла замуж за Томаса, потому что боялся за меня. Судя по всему, это было для Нилса открытием, так как после этого признания он перестал просить меня уйти и слушал внимательно.

Я хотела объяснить ему, что нельзя сдаваться, если сердце велит одно, а обстоятельства и долг – другое. Нужно лишь дождаться верного времени – в его случае вырасти и набраться жизненного опыта, – чтобы достичь мечты. Что иногда родительские опасения не безосновательны.

Наверное, я просидела возле двери час или два, пытаясь рассказать о своей жизни поучительными словами, но говорить об ошибках и неправильных решениях оказалось намного тяжелее, чем читать заученные лекции. Я путалась и сбивалась, что совсем не подобает уважаемому ректору, но Нилс, кажется, все же уловил суть.

– Спасибо, что рассказала мне о вашем прошлом, – проговорил он, когда слов у меня больше не осталось. – Теперь я, наконец-то, понял, в чем дело. Почему отец запрещает мне…

Я опустила голову, облегченно выдохнув.

– Увидимся вечером в зале, когда Сирил снова будет показывать фокусы.

– Хорошо, Нилс.

После такого тяжелого разговора мне нужно было успокоиться, я отправилась прямиком за стены замка, до ближайшей рощи. Там я бродила среди деревьев, слушала ветер в травах и наблюдала за животными, восстанавливая утерянное равновесие.

Мне постоянно приходилось судить ссорящихся учеников или слуг, и я порядком отвыкла от того, что ссориться могут внутри семьи, да еще с таким размахом. Отношения между Томасом и Нилсом рушились на глазах, Эдвин своими страхами только подливал масла в огонь… Я молила небо, чтобы оно даровало этим двоим благоразумие, и они перестали ломать юношу.

В замок я вернулась, только когда стемнело, судя по затихшим коридорам, все уже собрались в главной зале, чтобы посмотреть представление. Я поспешила туда.

Нилс к моему облегчению был там. Он выбрал место позади всех, в другом конце залы от отца, но хотя бы оставался тут, с нами, а не пустился в очередные бега.

Сирил о чем-то болтал с молодыми магами, дожидаясь, когда соберется побольше народу. Я проскользнула внутрь спонтанного амфитеатра из стульев, кресел, табуреток и подушек, и заняла место возле Эдвина.

– Как они? – тихо спросила я.

– Не разговаривают друг с другом. – Муж пожал плечами. Он неотрывно смотрел на Сирила, и это вызвало у меня еще большую досаду: неужели мало ему было скандалов сегодня, и он собирался снова сцепиться с ним?

– Оставь его в покое, он не опасен, – проговорила я, понизив голос. – Ты ведешь себя нелепо!

Но Эдвин меня не услышал, его взгляд обратился к дверям, из-за которых донеслись нервные перешептывания.

– Пойдем, Эстер, мама разрешила!..

– Нет, я лучше у окна, так нас точно не заметят…

– Ш-ш, а то нас услышат!.. Просто зайдем и все, как будто так и надо.

Но их уже слышали. Все присутствующие утихли, кто-то посмеивался, и когда маленькие заговорщицы вошли внутрь, намереваясь проскользнуть незамеченными, все глаза были обращены на них.

– О, какие чудесные гостьи! – при виде них Сирил расплылся в улыбке, его лицо преобразилось, а глаза раскрылись шире. – Ваши? – Он обернулся к нам с Эдвином, сверкая зелеными глазами. – Я сразу узнал по лицам: точь-в-точь такие же, как у Нилса в их возрасте.

– Эстер, Кейси. – Я протянула им руки, и девочки уселись у моих ног, стараясь не смотреть в сторону нахмурившегося отца.

– Близняшки… – продолжил Сирил, внимательно рассматривая девочек. Он всматривался в них долго и пристально. – Как ты и твой брат, верно? – Он взглянул на Эдвина, потом на Томаса, сидящего двумя рядами дальше. – В близнецах заключена огромная сила, это необычные, выдающиеся люди. Особенно второй, – он снова посмотрел на Эдвина, – которого считают лишь копией настоящего человека. Если ты родился тенью, твоя душа много ближе к истокам мироздания и может служить своего рода усилителем для тех, кто знает путь… Кейси, верно? – Его взгляд замер на девочке. – Кто из вас двоих сильнее в магии, ты или твоя сестра?

– Эстер, – тихо произнесла малышка, непривыкшая бояться незнакомцев. Более чуткая и опасливая Эстер сжала ее руку, призывая молчать.

– Довольно! – Эдвин поднялся со своего места и двинулся к Сирилу, тот тоже встал, но не убрал с лица улыбки.

– Не горячись, я не сказал ничего такого. – Он миролюбиво поднял руки, но его острый взгляд говорил отнюдь не о добрых намерениях. Я прижала девочек к себе, внимательно наблюдая за происходящим. – Отрицая эту сторону искусства, вы противоречите самим себе, самому этому месту! Кто вы такие, чтобы решать, какая из сил достойна существовать, а какая – нет, если все они есть и равны вне зависимости от ваших страхов перед ними?! Кем вы себя возомнили?!

– Замолчи и убирайся отсюда, – процедил Эдвин, вставая напротив него. – Сейчас же.

– А если нет? – Сирил вдруг ухмыльнулся. – Ты хотя бы рассказал дочке, что ей доступно и чего она может достичь?.. Ты учишь ее как следует, или, может, пользуешься ее силой сам?.. Уверен, ты не забыл, как это де…

Эдвин сделал жест рукой, и тело Сирила растворилось в пространстве. Эстер вскрикнула: она подумала, что отец убил гостя, так же решили и остальные, но я поспешила их успокоить. Тело Сирила оказалось лишь иллюзией, настолько искусной, что даже мы с Эдвином не смогли распознать фантом.

Все в зале затихли, ожидая, что будет дальше.

Эдвин наклонил голову и сложил руки треугольником у груди: он искал настоящего колдуна. И тут из пространства вокруг снова раздался насмешливый голос.

– Вот так сюрприз, Эдвин-Дракон, а?

Зловещее эхо окутало залу, Сирил говорил отовсюду, сам воздух был его голосом.

– Что, не можешь найти меня? Приятно знать, что мне удалось провести величайшего в мире мага! Хотя такой уж ты величайший? Не пора ли рассмотреть другую кандидатуру на это почетное место?

Все присутствующие замерли, слушая насмешливую речь, но Эдвин не отвлекался, он продолжал поиск.

– Признаюсь, у меня было большое искушение показать им всем, чего ты на самом деле стоишь, но в замке бой вышел бы не таким честным! К тому же я пришел не за этим. Будь добр, побереги свою чудесную дочурку: не хочу, чтобы кто-то еще прознал о ней прежде, чем она станет моей.

При этих словах глаза Эдвина широко раскрылись, он прерывал концентрацию.

Девочки прижались ко мне, и я обняла их за плечи, но в этот миг я, Эдвин и все, кто присутствовал в комнате, почувствовали нависшую над нашей семьей угрозу.

С самого рождения Эстер мы знали о