Мировой Ворон - Смит Э. Дж.

На земле росли груды тел, и Ксандер мельком увидел Даганэя. Синий священник ревел от ярости и раскидывал врагов в стороны своей булавой. Он стоял над раненым Ястребом без ноги, который судорожно дергался от боли. Еще один умирающий гвардеец из Тириса слабо тянулся к священнику, пытаясь дышать через пробитую трахею.

— Им уже больно — оставьте их в покое! — прорычал Даганэй Псам.

Посреди моря крови и смерти священник становился опаснее всего, когда ему приходилось защищать слабых. Ксандер хотел бы помочь ему, но перед ним простиралась бездна из черной стали. Он верил, что его духовник сам сможет о себе позаботиться и спасет всех, кого может спасти. Но он давно не видел Гвен.

Он ухватил ближайшего Ястреба за ворот.

— Стройтесь, сукины дети! Не ломайте построение!

Он защищал клочок залитой кровью травы, пронзая мечом любого из врагов, кто подбирался близко. К нему присоединились другие: Ястребы, гвардейцы и несколько доккальфаров выстроились с ним рядом, тесня Псов дальше, вынуждая их отступать. По переднему краю по цепочке, пробиваясь через напряженное рычание и булькающие стоны умирающих, передавались команды, и скоро армия начала перестроение. В отдалении над черным морем стали клубилась пыль — там, на флангах каресианской армии, безжалостно рубилась его кавалерия.

— За короля Александра! — прокричал Маркос из Рейна.

Белый паладин все так же несся во главе своего войска, и его бойцы, словно приливная волна, захлестнули ряды каресианцев. Маркос выбросил копье и теперь орудовал огромным двуручным мечом, сжимая коня ногами. В его отряде виднелось немало коней без всадников и еще больше раненых людей, но они даже не дрогнули. Они косили Псов, будто траву, и вскоре фланг вражеской армии распался на беспорядочные кучи бегущих людей.

Лорд Маркос ехал прямо к Ксандеру, приказав своим рыцарям выстроиться клином за ним. Лязг их доспехов заглушил все остальные звуки на поле боя, и внезапно оказалось, что передние ряды каресианцев уже не так сильно рвутся в бой. Они остановились, уставившись на рыцарей, и стали переглядываться в поисках приказа или совета — но никто им его не дал. И до того как Псы успели договориться о дальнейших действиях, их безжалостно втоптали в грязь рыцари в белоснежных плащах.

— У меня есть для вас лошадь, ваше величество, — прогремел Маркос, бросая королю поводья закованного в латы коня.

Ксандер убил последнего из находящихся рядом противников и осел на траву. Эшвин рухнул с ним рядом, и они оба подняли взгляд на сражение. Справа от них кавалерия Бреннана разбила второй фланг Псов, и те беспорядочно отступали. В центре рядом с ними выстроилась колонна окровавленных воинов. Их острие проделало большую брешь в войсках врага. Во время сражения король почти не замечал, далеко ли они продвинулись и сколько человек он убил. Ксандер будто очнулся от долгого кошмара и обнаружил себя мирно лежащим в теплой постели у пылающего камина. Битвы, похоже, можно воспринимать только отдельными урывками. Никто из сражающихся не может увидеть целой картины, все внимание сосредоточено прямо перед собой.

— Гвен, — пробормотал он тихо. — Где же Гвен?

— Это наш день! — раздался где–то неподалеку рев Даганэя.

Священник растолкал усталых людей и оперся на Ксандера. Он прерывисто дышал, а его булава была покрыта пятнами крови.

— Должны ли мы преследовать убегающих Псов? — спросил Маркос. Он развернул коня и опустил огромный меч.

— Нет, держите позиции, — ответил король.

Маркос бросил взгляд на толпы бегущих каресианцев и вложил меч в ножны.

— Несколько тысяч врагов просто сбежали от нас, ваше величество.

Даганэй кашлянул и сплюнул кровью на землю.

— Генерал, пора приступать к скорбному делу… нужно добивать умирающих Псов и спасать наших раненых.

Он огляделся вокруг. Куда ни глянь, повсюду были только кровь и смерть. Псы, Ястребы, гвардейцы, паладины — у всех кровь одного цвета. Ксандер не знал, как долго длилась битва, но его тело чувствовало себя так, будто он бежал без остановки весь день и всю ночь. Время — просто еще одна помеха, которую он откинул в сторону во время битвы с Псами.

— Хороший день, — прошептал ему кто–то.

Он устало улыбнулся, растворяясь в звуках родного голоса, а потом повернулся к ней. Вся в крови, она старалась не ступать на правую ногу, но была жива. И могла стоять без посторонней помощи. На мгновение ему снова захотелось попросить жену больше не сражаться, но он дал ей обещание, которое не мог нарушить. И вообще, кого он обманывает? Во многих смыслах ее сила превосходила его.

— Моя лошадь пала в самом начале сражения, — сказала Гвен, утирая кровь с лица. — Но она обеспечила мне отличное укрытие.

— Хороший день, — согласился Ксандер, припадая к ней в долгом поцелуе.

— Моя королева! — вскричал Маркос, увидев ее.

Плотный строй воинов разомкнулся, и к ним въехал Бреннан со своей колонной всадников. Майор спешился и протолкался к королю, затем помедлил, вытирая кровь с глубокой раны на плече, и опустился на одно колено.

— Мой генерал, мой король! — обратился к нему Бреннан. — Мы победили!

Маркос поднял свежевычищенный меч.

— Мой генерал, мой король! — прокричал он.

Эшвин упал на одно колено — и все, кто был рядом, повторили его движение. Сотни людей, многие израненные, опустились перед королем на колено, показывая укрепившуюся в бою верность.

— Наш генерал, наш король! — кричали они, и волна победных кличей прокатилась по залитым кровью полям Тор Фунвейра.

* * *

Ксандер брел по неровному полю, переступая через трупы и обходя лужи крови. Он оценивал потери и собирался с силами. Около тысячи его людей погибло. Число сообщил ему Даганэй где–то через час после битвы, и оно звенело в его голове во время одинокой прогулки.

Мертвых Псов было в пять раз больше. Их армия развалилась на хаотичные группы, которые убегали с поля боя во всех возможных направлениях. Ни дисциплины, ни ярких лидеров, способных сплотить отдельные банды в единую силу, — им не на что было опереться, и их легко настигали и уничтожали Маркос и его паладины. Они сражались с неутомимой яростью, выполняя любой приказ своего предводителя. И только сейчас, когда солнце зашло за горизонт и врагов в поле зрения больше не осталось, они позволили себе отдохнуть.

Но король Тор Фунвейра не желал отдыхать. Он вообще не знал, чего хочет. Он шел по полю боя, иногда попадая в отсветы факелов или случайный луч лунного света, пробившийся из–за облаков. Даганэй и его люди прочесали все поле, чтобы найти живых, и молча делали свою работу. Кроме него, только они сейчас с факелами бродили во тьме.

Бреннан увел войска на юг, заняв наспех возведенные Псами деревянные сооружения. Этот бой сплотил армию до такой степени, которая раньше была невозможна. Даже доккальфары теперь сидели вместе с солдатами, постепенно начиная понимать шутки и дух воинского братства. Гвардейцы из Тириса, воины Брома из Канарна, даже люди лорда Монтегю — их всех Ястребы привечали как равных. Они делили между собой оружие, доспехи, еду, воду и истории. Ксандеру стало интересно, сколько из этих историй будет рассказано про него.

После разговора с Тиром Наноном и победой в одной из величайших битв народа ро Ксандер начал думать, что они могут победить.

— Время для молитвы, — произнес из темноты хриплый голос. — Думаю, сейчас самое время обратиться к Одному Богу.

Неподалеку от короля Даганэй с факелом в руках обходил умерших. Нагрудник он отдал кузнецам на починку и сейчас был в своем синем церковном одеянии.

— Раньше ты никогда не заставлял меня молиться, — ответил Ксандер. — Ты всегда говорил, что Одному Богу на это плевать.

Священник кивнул.

— Возможно, мне сейчас уже не плевать, ваше величество.

Ксандеру хотелось рассмеяться, но на самом деле ему было не смешно.

— Теперь ты всегда будешь так меня называть?

— Когда мы будем наедине — вряд ли, — ответил Даганэй. — Но я посчитал нужным сейчас об этом напомнить.