Каннибализм - Лев Каневский

Требует объяснения то немаловажное обстоятельство, что Джумагалиев убивал женщин, а не мужчин или детей. Мне представляется, что ответ может быть следующим: с женщинами он был сдержан и застенчив, то есть, скорее всего, опасался отпора с их стороны, и поэтому они представлялись ему враждебной силой: сожительствовал лишь со случайными, легкодоступными женщинами, иными словами, выбор сексуального партнера был для него совершенно не персонифицирован, что в конечном итоге тоже связано со страхом быть отвергнутым другими; от таких связей он заразился опасными венерическими заболеваниями; не сложились у Джумагалиева должные отношения и с Я., с которой он более или менее долго сожительствовал. Толкая ее на интимные связи со своими знакомыми, он тем самым отталкивал ее от себя и одновременно себя же убеждал в опасности женщин, этих зловредных существ. Особенно показательно, что этот людоед хотел совершать половые акты в раны на животе и в действительности совершал их — это тоже свидетельствует об отвергании женщины, сконцентрированное в данном случае на половом органе, он его как бы не замечает, не желает иметь с ним ничего общего.

Враждебное отношение Джумагалиева к женщинам есть частное проявление его абсолютной дезадаптации к современному миру. С полным основанием он может быть назван «первобытным» человеком.

Таким образом, ненависть к женщине и прежде всего действие коллективного бессознательного в виде возврата людоедства мощно стимулировали беспрецедентные поступки этого человека.

Джумагалиев как невменяемый был направлен на лечение в психиатрическую больницу в Казахстане, где пробыл свыше 10 лет и затем был выписан из нее. По имеющимся сведениям, после этого скрылся. Я не знаю, насколько эффективным было лечение каннибала, но нет уверенности в том, что он уже не представляет опасности.

По своим психологическим особенностям Джумагалиев мало отличается от других аналогичных ему преступников. Как и они, это некрофильская, крайне агрессивная личность, замкнутая, аутичная, дезадаптированная. Он постоянно живет в ином мире не только психологически, но и физически, причем последнее обусловлено причинами психологического порядка. Так, он ушел из чужого мира людей в горы и подолгу жил в пещере, чувствовал особую близость к животным и полагал, что понимает их. Его дезадаптированность проявляется и в крайней ненависти к женщинам, обусловленной его сексуальными провалами и замкнутостью, а также тем, что он болел сифилисом.

Очень важно то, что Джумагалиева интересует момент собственной казни, чтобы «уловить импульс перехода от жизни к смерти». Как человек, принадлежащий разным мирам, он вполне естественным образом обращает особое внимание на ту грань, которая отделяет жизнь от смерти, и думает, что это помогло бы ему понять смысл жизни, что, в общем-то, не лишено оснований.

По поводу особой близости Джумагалиева к животным считаю необходимым привести небезынтересные соображения М. Элиаде: «...обретение дружбы и одновременно власти над животными в рамках архаической мысли (поведение Джумагалиева должно быть объяснено в первую очередь с архетипических позиций, о чем ниже. — Ю. А.) не означает никакой регрессии к более низкому биологическому уровню. Так как, с одной стороны, животные наделены символизмом и мифологией, имеющими в религиозной жизни большое значение, то общаться с животными, говорить на их языке и стать их другом и хозяином — значит обрести духовную жизнь, которая намного богаче жизни простого смертного. И с другой стороны, престиж животных в глазах «примитивного» человека очень велик: им известны секреты жизни и природы, они даже знают секреты долгожительства и бессмертия».[2]

Нелишне отметить, что первым признаком воссоздания райской жизни является установление господства над животными и не случайно было приказано дать животным имена, а это было эквивалентно возможности повелевать ими. В мистических сказаниях животные иногда слушались святых, которые их кормили, как домашних. Дружба с дикими животными, их добровольное приятие господства человека давно считаются явными признаками возвращения райского состояния и даже райских времен. Не исключено, что в этом первобытном человеке — Джумагалиеве — проявилось стремление к возвращению в изначальное время.

Многочисленные преступления новокузнецкого сексуального убийцы и людоеда Спесивцева оказались почему-то малоизвестными. Между тем это, несомненно, один из наиболее кровожадных убийц нашего времени. Наверное, на него мало внимания обратили средства массовой информации, обычно весьма охочие до таких дел. Данные о нем я буду приводить по печати, но они, к сожалению, страдают существенной неполнотой.

Летом 1996 г. в Новокузнецке в реке Абе стали находить куски детских тел и черепа. Было твердо установлено, что они расчленялись в домашних условиях. В то же время в городе стали пропадать дети, как правило, из неблагополучных семей.

Розыск велся масштабно, в ходе его обратили внимание на семью Спесивцевых, уже давно известную милиции. Она состояла к тому времени из трех человек: матери Людмилы, дочери Надежды и сына Александра (тогда ему было 22 года); отца, якобы алкоголика, из дома выгнали, и он жил отдельно. Это была отчужденная от других семья, но очень сплоченная, причем сплоченность особенно проявляла себя на антиобщественном уровне, то есть любой проступок члена семьи немедленно брался ею под защиту и виновный любыми способами перед окружающими оправдывался — семья выступала единым фронтом. Так, все трое могли залпом плюнуть в неугодного им человека и обозвать его нецензурными словами, но не менее важно подчеркнуть, что мать решительно во всем защищала сына даже больше, чем дочь, а дочь всегда горой стояла за брата. Мать воровала, по мелочи и часто, сын постоянно приворовывал и совершал множество мелких хулиганских поступков. Однако им все как-то сходило с рук, думаю, в немалой степени благодаря сплоченности семьи, изворотливости каждого из них и лживости, умению по отдельности и вместе постоять за себя.

В 1991 г. Александр, отличавшийся тщедушным телосложением и замкнутостью, познакомился с некоей Женей, и многие считали, что дело идет к свадьбе. Но когда Женя решила с ним порвать, он запер ее в квартире, почти месяц истязал и избивал. Когда, наконец, приехала милиция, они увидели мертвую девушку, которая лежала, скрючившись, на диване, будто пыталась согреться. На ней был лишь халат, надетый на голое тело, она совершенно высохла, походила на двенадцатилетнего ребенка, на теле было множество болячек. С нее был снят скальп, но голова аккуратно повязана косынкой. Спесивцев смог избежать уголовной ответственности, поскольку его признали невменяемым и отправили на принудительное лечение в Орловскую психиатрическую больницу. Однако через три года там решили, что он выздоровел, и преступник вернулся домой. Как сообщали уже после его ареста газеты, он начал всем мстить и за «психушку», и за все обиды; соседи якобы слышали из его квартиры страшные крики: что-то рубили, странно лишь, что не были приняты надлежащие меры.

Изобличили Спесивцева, как это у нас часто бывает, случайно. Сантехники проводили профилактику отопления. Спесивцев же не открывал, говорил, что его, как душевнобольного, держат взаперти. Когда вместе с участковым инспектором взломали дверь, из квартиры ударил тяжелый трупный запах. В ванне лежало туловище — обрубок, в огромной кастрюле — остатки тела, голова. В одной из комнат нашли девочку, раненную в живот, со сломанной рукой, совершенно обнаженную; через несколько дней она скончалась в больнице.

В ходе предварительного следствия было установлено, что Спесивцев убил 19 человек, в том числе мальчиков, однако в его доме было найдено 82 комплекта одежды со следами крови, установить их владельцев, насколько можно судить, не удалось, что позволяет предположить, что было убито не 19 человек, а намного больше. Убивал сам Спесивцев, часто предварительно поиздевавшись над жертвой, иногда «Полароидом» фотографировал свои жертвы в обнаженном виде. Разделывал, расчленял трупы вместе с матерью, она же варила куски тела, он это ел и заставлял есть тех потерпевших, которые еще оставались живы. Собака, водолаз, давно питалась только человечиной. Иногда Спесивцев, не выходя из квартиры, проводил с убитыми (их бывало иногда сразу по 3—4 человека) по трое-четверо суток. Потом приходила мать, они разделывали трупы, и всегда она уносила их. Все это продолжалось длительное время: он убивал, расчленял человеческие тела, иногда съедал куски тел, кормил ими собаку, измывался над жертвами, продлевая их мучения, и постоянно вдыхал трупный запах. Он уже давно обручился со смертью, еще с тех дней, как постепенно, день за днем, убивал несчастную Женю; он жил рядом со смертью, совершенно не смущаясь ее соседством, поскольку она была близкая, понятная, и поэтому он много дней, не выходя из дома, находился в мерзком, плотном трупном испарении,  вероятно, жил этим испарением. И еще смерть давала возможность отомстить ненавистному миру, вот почему она, смерть, была такой нужной. Он, как и многие убийцы-некрофилы, в силу этого убивал легко, без сожаления, никогда не каялся, напротив, получал огромное удовлетворение от того, что лишал других жизни.