Ты будешь моим - Кэти Эванс

на что не променяю своих девочек. Ты уже проделывала тест с колечком на шнурке?

– Нет, – ответила я, и Диана объяснила мне, что нужно продеть шнурок в кольцо и держать его над животом. Если ты ждешь мальчика, то кольцо будет описывать круги, а если девочку – линии. Звучало все это глупо, но я все-таки улеглась на кровать, держа над животом шнурок с кольцом, позаимствованные у Дианы. Ремингтон в этот момент рубился в шахматы в своем планшете, лежа со мной рядом в постели, – каждый занимался своим делом. Через несколько недель мы должны были лететь в Остин, и я чувствовала, что он начинает волноваться, потому что он мало спал в последнее время.

Я действительно восхищалась тем, как он использовал игру в шахматы, чтобы сосредоточиться. Все эти бессонные ночи он хватался за планшет и, видимо, сражался с ним.

Когда я привязывала кольцо к шнурку, он произнес:

– Мы найдем лучшего доктора, и он разработает для нас правильную схему прививок.

Я кивнула. Наконец, мне удалось привязать кольцо к шнурку, я подвесила его над животом и наблюдала за его движениями.

– Посмотри, как оно движется. Это круги или линии? – спросила я.

Он перестал играть и, отложив в сторону планшет, повернулся ко мне, чтобы посмотреть на движения кольца. Мне все же казалось, что я жду мальчика, потому что живот был яйцевидной формы, и я спала на левом боку, волосы мои были в прекрасном состоянии и красиво блестели, но кто его знает, насколько правдивы эти бабушкины приметы.

– И то, и другое, – ответила я сама себе, рассмеявшись.

– Вот облом!

Я взвизгнула, когда он схватил меня под мышки и притянул к себе.

– А ты бы кого хотела? – спросил он, расправляя на мне одеяло и заправляя выбившуюся прядь волос за ухо.

– Мне все равно. Просто интересно было бы узнать.

– Ты можешь узнать, – произнес он, целуя меня в кончик носа. – Я могу отвезти тебя к доктору, чтобы получить ответ, но что касается меня, мне бы не хотелось ничего знать заранее.

– Но почему? – Я обняла его обеими руками и посмотрела в его голубые глаза. – Боишься, что слишком сильно полюбишь его еще до того, как он появится на свет?

– Что бы там на этот счет ни говорили, я не могу считать его реальным, пока не подержу в руках. – Он лег на спину и притянул меня к своему боку, потом взял меня за затылок и прижал мое лицо к своей шее, как я любила, а я закрыла глаза и легко лизнула его кожу, как любил он. Он такой большой, такой отважный и так переполнен любовью. И я понимала, что даю ему то, чего у него никогда не было и о чем он даже не мог мечтать. И на что боялся надеяться…

На следующий день я, как всегда, сидела у стены в спортивном зале, наблюдая, как он колотит по боксерской груше. Бум-бум-бум… Я занималась тем, что выполняла асаны из йоги, как вдруг почувствовала внутри своего чрева толчок и затаила дыхание. Толчок повторился, и я замерла на месте, прислушиваясь к своим ощущениям. Снова толчок. Было такое ощущение, что кто-то внутри колотит меня, как его отец – боксерскую грушу.

Сердце мое екнуло, и я вскочила на ноги.

– Ремингтон! Реми! Ремингтон Тейт, мать твою!

Он резко обернулся и остановил качающуюся грушу одной рукой.

– Иди сюда, потрогай! – Я стянула с него перчатку трясущимися руками, отшвырнула ее и прижала его ладонь к своему животу. Сердце мое бешено колотилось от волнения.

Ну, давай же, малыш.

Ремингтон нахмурил брови от удивления.

Я снова почувствовала толчок.

Он сощурил глаза и еще сильнее прижал к моему телу свою руку и посмотрел мне в глаза.

– Это то, что я думаю?

Я радостно кивнула.

Внезапно он одарил меня очаровательной улыбкой, сверкнув белоснежными зубами. На щеках его вновь показались ямочки, а глаза были голубее морских вод у побережья Таити. Он опустил голову, словно готовясь побеседовать с малышом.

– Попроси ее сделать это снова, – прошептал он. – Она не обращает на меня внимания.

Мои губы невольно изогнулись в улыбке, и я решила немного поддразнить его:

– А по-моему, это мальчик. Потому что волосы мои блестят и живот похож на яйцо. К тому же удар у него сильный. Может быть, если ты хорошенько его попросишь, он покажет тебе еще парочку движений.

– Вперед, парень! Покажи папе, на что ты способен, – крикнул тренер, стоявший по другую сторону от боксерской груши.

Реми усмехнулся, не отрывая от меня взгляда. Тут к нам своей ленивой серферской походкой вразвалочку подошел Райли.

– Он уже двигается? Боже, хочу потрогать. – Он протянул руку к моему животу.

– Не трогай, – огрызнулся Ремингтон, хлопая его по запястью.

– Парень, да она же мне как сестра.

– Руки прочь от нее, Райли, – предупредил Реми, отталкивая его свободной рукой.

Райли расхохотался, а Ремингтон притянул меня к себе одной рукой, прижимая вторую к моему животу и глядя мне в глаза, пока мы с глупым видом ожидали, когда наш ребенок начнет двигаться. Когда малыш снова толкнул меня изнутри, Реми рассмеялся, и я почувствовала, как безграничная любовь наполняет меня. Я обняла его.

– Ну, теперь этого достаточно, чтобы ты почувствовал, что наш малыш реален? – едва слышно произнесла я, наклонив голову, на моих губах танцевала улыбка. Мои ноздри почувствовали упоительный запах мыла и пота, исходящий от его кожи.

– Просто магия какая-то, – прошептал он. Глаза его светились радостью. Он покрывал поцелуями мой лоб, нос, щеки, подбородок, а потом схватил меня за талию и подбросил в воздух и ловко поймал. Я издала испуганный вскрик.

– Ремингтон Тейт, ты единственный мужчина, кто подбрасывает свою беременную подругу в воздух!

– Моей маленькой зажигалке это нравится! – Он снова меня подбросил. В тот вечер мы впервые поставили нашему малышу его первую песню. Реми положил наушники на мой живот и включил песню группы Сreed «С распростертыми объятиями».

Этой песней он хотел