Человек, который продал жизнь на eBay - Йэн Ашер

Я едва не сделал решительный шаг и не заказал билет – настолько уверенно говорил Оскар. Как же я рад, что не сделал этого!

Именно так! Планы снова изменились, и я бы больше не смог встретить судно в Тарифе. Я практически готов был сдаться. В итоге я направился в Памплону, как и планировал, и всё думал, как жаль, что я не смогу осуществить эту цель, особенно когда у меня есть на это время.

Находясь в Памплоне, я старался не терять связи с Оскаром. Он со временем подтвердил, что единственные даты, когда он может помочь мне подняться на борт судна, – это 17 и 18 июля, и снова в Пальме на Майорке. О боже!

На 16 июля у меня был заказан билет из Лондона во Флориду, на 18 июля – подводный отель, на 21-е – перелет в Мексику, на 22-е – экскурсия по Чичен-Итце, а на 24-е – перелет в Сан-Франциско. Смогу ли я изменить свои планы, спрашивал Оскар. Э-э, это вряд ли!

Кроме того, Оскар свел меня с Мартой, пресс-секретарем испанского отделения Гринпис. Думаю, он был так же расстроен этими бесконечными изменениями, как и я. Я спросил, теперь уже у Марты, где «Рэйнбоу Уорриор» будет до 15 июля. Она сообщила мне, что есть только одна возможность его перехватить – утром 12 июля в Альхесирасе, притом всего на несколько часов, поскольку он готовится снова перебазироваться.

После долгого пути из Памплоны, измученный трудностями, я вчера в 10 часов вечера сумел прибыть в Альхесирас. Этим утром я отправился искать судно, следуя туманным указаниям, данным Мартой.

Было прекрасное тихое утро, когда я шагал вдоль пустынного волнолома огромного порта и незадолго до 8 часов нашел все-таки «Рэйнбоу Уорриор».

Я увидел Марту, меня подняли на борт и она показала мне палубу. Я был совершенно счастлив от того, что сделал это – наконец-то попал на борт знаменитого судна. Мы некоторое время поболтали, и Марта представила меня нескольким членам команды. После этого она передала меня с рук на руки Изабель, другой испанке – пресс-секретарю, поскольку Марте нужно было ехать на встречу, а мы с Изабель спустились на нижние палубы. Похоже, что на корабле все замечательно организовано, у всего есть свое место и чувствуется система.

Мне позволили некоторое время бродить в счастливом одиночестве. Я осмотрел рулевую рубку и легендарные надувные лодки, которые считаются одним из самых известных символов «Гринписа». Их имена – «Эйвон», «Харрикейн», «Нови-1» и «Нови-2».

Я поболтал с другими членами команды, и главный механик судна Мехди спросил, не хочу ли я помочь ему с техобслуживанием, которым пора уже было заняться. Я с радостью ухватился за эту возможность, довольный, что теперь смогу говорить – я работал на борту «Рэйнбоу Уорриор», пусть даже всего полчаса. Время подошло к обеду, приехала Марта, нашла меня, посмеялась, что меня уже пристроили к делу. Очевидно, на борту «Рэйнбоу Уорриор» невозможно долго сидеть сложа руки – всегда найдется, чем себя занять.

После обеда я провел заключительную экскурсию с Мартой, сделал несколько последних фотографий и распрощался. Но мне не удалось уйти сразу, как я собирался! Испанская телестанция TVE снимала на борту документальный фильм, и режиссер пожелал взять у меня интервью, чтобы узнать, по каким причинам я включил корабль «Гринпис» в список своих целей.

Я рассказал съемочной группе, какое огромное впечатление производит на меня невероятно отважная работа, которую «Гринпис» проводит в южных морях каждое лето, когда японцы приплывают туда бить горбатых китов, и сообщил, что уже несколько лет поддерживаю эту организацию. Мне также интересно было увидеть «Рэйнбоу Уорриор», поскольку на самом деле это второй корабль с таким именем. Первый разбомбила и потопила в новозеландском Оклендском заливе в 1985 году французская спецслужба, поскольку в то время «Гринпис» протестовал против проводимых Францией ядерных испытаний. На борту нынешнего судна я увидел колокол и бинокль с того самого, первого корабля.

Я сфотографировался со съемочной группой. К тому времени один из самых интересных предметов на борту оставался нераскрытой тайной. Деревянный дельфин Дейв, стоящий на передней палубе, был создан членами команды, и, как поговаривают, он хранит внутри себя какой-то секрет. Некоторые говорят, что это послание миру, другие думают, что это бутылка рома. Как представляется Марте, это и то и другое.

Все это было очень интересно, и у меня возникло некое ощущение родства с кораблем, с членами команды которого я познакомился.

Для меня большая честь, что мне предложили возможность достичь этой цели – и опять же в той манере, которая превзошла все мои ожидания.

Я даже не стану пытаться дать объяснение кампаниям, которые в настоящее время ведет «Гринпис», или в которых участвует «Рэйнбоу Уорриор». Их веб-сайт сделает это гораздо лучше, чем я. Загляните на greenpeace.org и, если сочтете их дело сто́ящим, можете совершенно свободно предложить организации свою поддержку.

Мне хотелось бы в заключение написать о том, что я сегодня узнал, а именно – как «Рэйнбоу Уорриор» получил свое имя. Его источник – предание коренного американского народа, индейцев кри, которое звучит так:

«Когда мир заболеет и станет умирать, эти люди восстанут как Воины Радуги…»

Символ индейцев кри гордо красуется на борту.

Когда была достигнута цель с «Гринпис», у меня оставалась еще пара дней до возвращения в Англию, и я потратил некоторое время на осмотр эффектной скалы Гибралтара.

Под конец долгого жаркого дня, на протяжении которого я взбирался по крутым утесам, любовался просторными видами с вершины и смеялся, глядя на проделки обезьян, пытавшихся стянуть еду у туристов, я сидел в баре и наслаждался заслуженным холодным пивом. Я сидел тихонько, в довольно задумчивом настроении, наблюдая за внешним миром и думая о Мел и счастливом времени, которое мы делили на двоих.

И меня поразили слова одной из песен, раздававшихся из музыкального автомата. Брюс Спрингстин скорбно пел:

Мы с тобою были притворщиками,Мы дали всему этому ускользнуть.Под конец то, чего не отдаешь сам,Мир попросту отбирает.

Неужели я просто позволил лучшей части моей жизни ускользнуть? Мне приходилось признать, что эта утрата была неизбежным следствием сделанного мною выбора и принятых решений. Она была тем, чему суждено было быть отобранным у меня, когда я решил, что хочу посвятить два года путешествиям.