Дикая девочка. Записки Неда Джайлса, 1932 - Джим Фергюс

раздумывая, Маргарет ударом в ухо сбила ее с ног.

– Хватит с меня, я тебе покажу, сука гребаная! – завопила Маргарет, стоя над лежащей с поднятым кулаком. – Ты меня слышишь? Я тебе больше не рабыня. А если еще раз поднимешь на меня руку, я убью тебя к чертовой матери! Понятно тебе?

К моему удивлению, Чарли разразился смехом. Сидя по-турецки, он раскачивался взад и вперед, откровенно потешаясь. Но еще сильнее я был удивлен, что жена его и не подумала дать сдачи, но, как собака, желающая показать свою покорность более сильному псу, приняла позу подчинения.

Маргарет потерла костяшки пальцев и повернулась ко мне:

– Вот так-то лучше, черт бы ее побрал, – сказала она. – Не понимаю, почему я давным-давно ей не врезала. – Она подняла кулак и что-то сказала Чарли по-апачски, от чего он развеселился еще пуще.

– Что вы только что сказали, Мэг? – спросил я.

– Сказала, что я вовсе не думала выказывать неуважение к вождю, но, если эта баба снова начнет распускать руки, я пропишу ей такое же лекарство, – Маргарет уселась рядом со мной с таким видом, будто была здесь хозяйкой.

– Черт, я и не знал, что вы такой азартный боец, Мэг, – сказал я. – С чего это вы вдруг?

– Сама не знаю, – отозвалась она. – Наверно, просто не стерпела, что вы видите, как она со мной обращается. Одно дело допустить, что ты рабыня, наедине с собой, и совсем другое – к огда друзья видят твое унижение. Я просто огрызнулась.

– Вы правильно поступили, – сказал Джозеф. – Моя пленница-мексиканка, Ла Луна, тоже была очень сильной и гордой. И она тоже не хотела быть рабыней. Она хотела, чтобы с ней обращались как с другими женщинами. Потом она стала моей женой и апачи уважали ее как одну из своих, потому что у нее была сила. Апачи обращаются с людьми так, как те того заслуживают. Вы подчинились власти Чарли, а сейчас показали ему, что заслуживаете его уважения.

– Так почему же вы не рассказали мне эту историю, когда мы только здесь оказались, Джозеф? – спросила Маргарет.

– Потому что это вы должны были постичь сами, – ответил он, – и доказать своим собственным поведением.

Наконец веселье Чарли унялось, и теперь мы все уселись по-турецки перед вигвамом. К нам присоединилась и Чидех, тихо, точно бесплотный дух, она заняла место рядом со мной. Подошла еще одна женщина с двумя мальчиками, немного не достигшими подросткового возраста, и тоже попросила разрешения сесть. Я заметил, что в поселке гораздо тише обычного. Там и раньше женщин и детей было больше, чем мужчин, а теперь казалось, что мужчин нет вообще.

Жена Чарли приготовила еду и подала всем, включая Маргарет. Ухо у Иштон распухло, наподобие цветной капусты, из него сочилась кровь. Заметив это, Маргарет встала, намочила чистую тряпку водой из кувшина, подошла к Иштон и нежно, чтобы не причинить боли, промокнула раненое ухо.

– Lo siento [53] – прошептала она. – Я не хотела бить тебя так сильно.

Женщина благодарно улыбнулась.

И вот Чарли начал говорить, а Джозеф переводил для нас. Он рассказал, что один из парней Индио Хуана пришел прошлой ночью в поселок и принес весть, что экспедиция выступила в поход, а Индио Хуан засел в засаду, выживая, когда представится случай напасть.

– Я видел мексиканских солдат и белоглазых своими глазами, – сказал Чарли. – И, как всегда, их слишком много, чтобы с ними сражаться. Пусть брат Хуан бьется с ними, раз он того хочет. А мы, пока он задерживает солдат, уйдем отсюда и перейдем в новый наш дом, еще глубже в горах. Там нас никто не найдет.

Один из мальчиков заговорил с очевидной бравадой, забавной, если принять во внимание его слишком юный возраст.

– Мы позволим воину Хуану биться за нас, – заявил он, – а сами сбежим, как женщины? Почему мы не деремся как мужчины?

Прежде чем ответить, Чарли посмотрел на мальчишку долгим взглядом.

– Почему мы не деремся как мужчины? – наконец проговорил он. – Потому что ты не мужчина, ты мальчик. А они, – он показал рукой, – они женщины.

– Все воины ушли с Индио Хуаном, – не унимался мальчишка. Ему явно страшно было спорить с Чарли, но он собрал остатки мужества и выпалил: – Все, кроме стариков… и мальчиков… и тебя. Почему наш вождь не сражается с солдатами?

Чарли грустно улыбнулся его непочтительности.

– Потому что моя задача – с делать так, чтобы Люди выжили, – ответил он. – Ради этого я защищаю женщин и детей. Мы научились понимать, что сражаться с белоглазыми и мексиканцами бесполезно, потому что даже если мы выиграем один бой и перебьем их, они все равно вернутся и приведут еще больше солдат. Они как муравьи, им нет конца. Спроси вот этого старика, – предложил он, показывая на Джозефа, – сколько на земле белоглазых и мексиканцев.

Мальчик вопросительно посмотрел на Джозефа.

– На земле столько белоглазых и мексиканцев, – с казал Джозеф, – что если бы они выстроились в затылок друг другу и ты пошел бы вдоль их строя, ты шел бы всю жизнь, стал таким старым, как я, и все равно не дошел бы до конца.

Мальчик выглядел озадаченным. Мне пришло в голову, что он вряд ли за всю свою жизнь видел больше тридцати человек одновременно. Как же ему представить себе, сколько на земле мексиканцев и белоглазых?

– Ночью мы соберем вещи, а утром уйдем, – сказал Чарли.

– Можно мне сказать? – спросил я и повторил свой вопрос по-испански.

Чарли одобрительно посмотрел на меня. Кивнул и ответил по-апачски.

– Чарли говорит, что этот белоглазый умеет себя вести, – перевел Джозеф.

– Они вовсе не хотят сражаться, – с казал я. – О ни хотят только получить назад сына Хуэрты. А еще вот эту женщину, – я показал на Маргарет. – Если вы их отдадите, они не станут преследовать вас. Вы скроетесь в горах и, если не станете трогать ранчо и поселки, сможете жить здесь всегда.

– Чарли хотел знать, уйдете ли вы с ними, – спросил Джозеф. – Со своей женой.

– Вы на распутье, братец, – проговорила Маргарет. – С умеете сделать правильный выбор?

– А он есть, правильный, Маргарет?

– Ну, вы можете сказать им, что намерены бросить свою жену, – с казала она. – В этом случае они, вероятнее всего, убьют вас, перед тем как уйти утром. Или можете отправиться с ними. В этом случае они никогда не позволят вам уйти. И знаете, Недди, там, куда они направляются, пленок для камеры вы не найдете.

– Я об этом и спрашиваю, Мэг, – сказал я. – Как правильно поступить?