Рот, полный языков - Ди Филиппо Пол

Боже мой, я уже даже не в состоянии мыслить. Забыла, что такое быть трезвой и в ясном уме. Вот что со мной сделали двенадцать лет замужества. Как я могла поверить, что сделаю конфетку из такого дерьма? Не пойму, что я, на хрен, нашла в нем. Загадка, ей-богу. Словно вышла не по любви, а по принуждению. (А найдется ли человек, способный меня полюбить?) Будто расплачиваюсь за старые грехи. Сижу в плену вавилонском.

Линда подняла пульт стереоустановки и начала нажимать все кнопки подряд. Однако пульт не был говорящим и не удостоил ее откровениями о душевном состоянии Фила.

Включилось радио и заголосило еще громче телевизора. Как назло, вещал ненавистный президент Лимбо — главный шут нации.

— Повсюду случаи вредительства и измены. Сегодняшним утром я сам видел, как в красивом и процветающем городе Тусон, где живут законопослушные граждане, был совершен гнусный поступок, достойный рук самого презренного террориста Зеленых. Как только нагреется Лимбо-пушка, правительство назовет имя предателя народа и примет соответствующие карательные меры…

Линда яростно вырубила приемник. Зашаталась и рухнула на кушетку, закрыв лицо руками.

С меня льется пот. Градом. Знобит. Все из-за злыдня-президента. Его голос вызывает смерть клеток. Лизис и разрыв протоплазмы. По радиоволнам передается рак вместо настоящей, льющейся в душу музыки, которая зарождает и поддерживает жизнь. Беззащитный бедняга. Кого б там Лимбау ни поймал, храни этого несчастного Бог. Храни нас всех.

Линда глотнула водки из открытой бутылки и глянула на экран телевизора.

Шел «СКО» — «Синдикат квантовой оценки» — один из каналов «Блэкбридж Энтерпрайз», позволяющий делать покупки, не выходя из дома. Симпатичный загорелый телепродавец с яркой эмблемой «БЭ» на рубашке рекламировал механические игрушки:

— Всего за тысяча девятьсот девяносто пять поскредов любой заботливый родитель, даже если он находится на содержании государства, может позволить себе купить очаровательные игрушки для своего малыша. И посмотрите, какой у нас выбор! Белка Вэкки-Волли, Скунс Шай-Сэлли и, конечно же, самая популярная модель — Утка Филиппа Кей Дак!

Линда вздрогнула в знак солидарности с Филом. Все-таки он до сих пор ей не безразличен. Как же ее муж ненавидит эту игрушку! И дня не проходит, чтобы он не вышел из себя.

Ведущий орал со сцены:

— А теперь мы с гордостью приветствуем в нашей студии дочь отца-основателя Негропонта, в честь которой названа Филлипа Кей Дак. Девочка покажет, как ваш малыш может забавляться с нашими игрушками хоть завтра при помощи службы доставки «Федерал Экспресс» всего за дополнительные пятнадцать поскредов, если вы наберете номер на экране прямо сейчас!

На сцену уверенно вышла очаровательная девочка лет пяти-шести. Светловолосый ангелочек с голубыми глазами в комбинезоне с рюшками и лакированных туфельках. Она радостно забрала у ведущего утку.

— Я буду обнимать и тискать тебя, обнимать и тискать, обнимать и тискать все время! — пропела девочка.

— Здравствуй, дорогуша, меня зовут Филиппа Кей Дак. Хочешь посмотреть, как я снесу яйцо?

Линда плакала. Слезы катились по ее пухлым щекам. Грудь напряженно дрожала.

Маленькая девочка. Как прелестна, как совершенна. Свежий цветок в саду жизни. В рождении — сила искупления. Если б только у нас с Филом был ребенок. Но он никогда не согласится. Скажет, что из него вышел бы дрянной отец.

Линда с трудом встала — от слез все расплывалось перед глазами — и поплелась в свою спальню, отдельную от Фила.

На комоде на кружевной салфетке стояла дешевая мексиканская статуэтка Девы Марии в окружении пластмассовых роз. Мать Иисуса протягивала руки то ли в мольбе, то ли в поиске утешения. На груди нарисовано истекающее кровью сердце.

Линда пала на колени, сомкнула руки и начала молиться по-испански.

— Oh, Dio Mio у Maria, una nina, por favor! Da me una nina![47]

Пластмассовое сердце перед ее глазами распухло, отделилось и воспарило над комодом, а потом завращалось кроваво-красным колесом.

Видение, изумилась Линда. Мне явилось видение. Как Илии.

Тут раздался звонок в дверь.

Опираясь на тумбочку, Линда поднялась на ноги. Толстыми кулаками вытерла глаза и пошла открывать.

На лестнице стояла девочка из телевизора. Филиппа Кей Негропонт.

Линда изумленно переводила взгляд с экрана, где ребенок выделывал пируэты, на девочку и обратно.

— Там видеозапись? Или ты симулякр?

— Привет, — сладко произнесла Филиппа. — Я поживу у тебя немного. Но ты должна помочь мне найти мою утку. Ее украла плохая чернокожая девочка.

5

Психическая атака была неожиданной, яростной и всепоглощающей.

Фил вытачивал ключ для госпожи Янси, и тут началось.

Сначала пропало зрение, в глазах закружился цветной вихрь. В каждую клетку головы ударила острая боль, от которой все лицо Фила перекосилось. Конечности постепенно онемели.

Он ухватился за что-то твердое, чтобы удержаться в этой реальности, но тут же отдернул руку.

Дисковый нож. Он все еще вращается, и я оставил предохранитель поднятым. Может размолоть руку…

Фил дернулся назад, потерял равновесие, и его неуклюжее пузатое тело рухнуло.

Он приземлился на траву. Боль в голове ослабла, конечности отошли. Фил решился открыть глаза.

Перед ним простиралось солнечное зеленое поле с ромашками, белыми, как ванильное мороженое. Над головой нависало ментолово-голубое небо. В нескольких футах от него стояла чернокожая девочка с игрушечной уткой в руках.

— Держись, Фил, — сказала утка. — Еще часок. Мы почти на месте.

Фил поднялся.

— Почти где? И держаться за что? Минутку, а ты не из тех ли надоедливых игрушек, что украли мое имя? Ненавижу вас, маленьких кровопийц!

Фил растопырил пальцы и пошел к несносной утке, чье существование было оскорблением, насмешкой над его индивидуальностью.

Госпожа Янси завизжала.

Тесть тянул Фила за рубашку, удерживая от попыток придушить клиентку.

— Фил, Фил, да что же с тобой такое? Ты вконец свихнулся?

Опустив руки, Фил медленно приходил в себя.

Что это я? Утром не мог узнать лавку, в которой проработал тридцать лет, а теперь отправился в другой мир, вытачивая ключ. Надо запомнить этот переломный момент. Голоса слышат шизофреники. Они — неотъемлемая часть их состояния. И состояния более любопытного, чем при моей жалкой ежедневной работе. Наверняка. Есть там, конечно, и свои недостатки.

Госпожа Янси успокоилась и ушла с новым ключом. Гил Ронштадт с искренней обеспокоенностью на лице повернулся к зятю.

— Думаю, тебе лучше взять выходной, Фил. Иди домой. Побудь с Линдой.

— Да-да, вы правы. Спасибо. Я пойду домой. — Виски до сих пор пульсируют, что бы там со мной ни было. — Только приму пару таблеток аспирина.

Фил подошел к фармацевтическому автомату «БЭ», встроенному в стену скобяной лавки. Порывшись в кармане, достал трехпоскредовую монету и опустил ее в прорезь. Затем дернул рычажок под изображением аспирина.

Из отверстия выскользнул круглый пузырек. На нем было написано «Нюхательный табак Дин Свифт».

— Это не аспирин, — сказал Фил автомату.

— Нет, аспирин.

Машина звучала уверенно, и Фил подумал, что его подводит зрение. А может, под перепутанной этикеткой вправду аспирин?

Он оторвал бумажку и открутил крышку. Ошибки нет. Внутри табак.

— Забери это обратно и дай аспирин, за который я заплатил.

— Я не принимаю открытый товар. Может, вас табак вылечит?..

Пытаясь сохранить спокойствие, Фил закрутил крышку и положил пузырек в карман.

— Ты вынудил меня открыть его. Я никогда в жизни эту дрянь не потреблял!.. Боже, что я делаю? Ругаюсь с раздаточным аппаратом. Я напишу жалобу в компанию. И тебе достанется.

— Мы состоим в крепком союзе, — последовал невозмутимый ответ.