Эдемский Маг. ТОМ I - Игорь Швейц

за скудный месяц.

— Зря этот простак Демиург распинался о своих истинных замыслах. Так не подобает делать великим умам. Планы всегда обязаны быть надёжно спрятанными внутри головы их придумавшего, а рабам можно сказать всё что угодно заместо истины. Вот тут то наш гений и просчитался, сам попал в паутину и теперь его жизнь в лапах его же союзников. И кто знает, что вздумает каждый из них… — старик противно потёр ладошки. — Война открывает истинные мысли, чувства и сущности людей. Стервятников будет много и каждый захочет заиметь того же, о чём мечтал Наставник, наш глупый старый Демиург. — Авиад подло рассмеялся, закидывая ногу на ногу. Небрежным жестом старец отправил одного из слуг за расслабительным холодным напитком, а сам откинулся на скрипящую деревянную спинку, принимаясь интенсивно вытирать вспотевавший мелкий лоб.

Авиад всю жизнь был чёрств и ценичен. Также союзник Демиурга и его главный партнёр умел прекрасно играть и притворяться. Даже в глубоком детстве его сердце мечтало быть на сцене в театре в главной роли. Его подлый ум знал План Демиурга, знал амбиции и намерения Великого мага. И навряд ли можно было доверять свои секреты и замыслы такому гнусному человеку, как Авиад. Такому хитрому и мелкому, с противным, как у гиены, лающим смехом.

Бородатый стражник подоспел со стаканом, злостно обжигающим своим жгучим холодом, и протянул его Авиаду, присаживаясь на одно колено.

— Ниже поклоняйся, падаль. Это твоя работа и ты обязан её выполнять хорошо. — проворчал старик, вырывая стакан из руки дрожащего слуги-богатыря. Авиад действительно наводил ужас на магов и это было неопровержимым доказательством. Легонько пнув бородатого под бок, старик припал к стакану, орошая засохшее горло холодненькой водицей, что будто благодать разливалась по всему уставшему от зноя телу. Слуга же, потерев уязвлённый бок, поспешил встать рядом со своим другом, опять принимаясь молча смотреть на раскалённую от солнца даль.

Рабочие продолжали тащить булыжники, обрабатывать их, ставить друг на друга, потихоньку отстраивая разрушенное Саркисом. Шпатлёвки до поры до времени хватит, а в случае чего можно было спокойно дойти до пограничного рынка, хоть на том тракте и участились террористические акты. И Авиад даже знал, по какой причине и кто отдавал эти приказы… Он знал всех лично, поимённо и пофамильно…

— Флотлер необходимо воздвигнуть в кратчайшие сроки, не более чем за месяца три. И не смейте мне бубнить что-то о погоде или усталости. Вы стараетесь в первую очередь для себя, дурни! — Авиад пресёк очередную попытку магов отдохнуть и как следует пожаловаться. Каждый тяжело вздохнул и принялся за работу, уже с полуслова полу-жеста понимая друг друга.

Камень за камнем, ступень за ступенью башня росла и росла, пока солнце поглаживало только что отполированные свеже поставленные камни. Маги осознавали, что сами создают себе хорошие условия, выкладывают себе прохладное комфортное место, строят собственный ночлег и Авиад этим пользовался и делал это подло, цинично, смотря с высока на презренных рабов, хоть в сущности и сам был рабом на побегушках Наставника.

— Это точка ключевая в нашей схеме. Я её обязан отстроить как можно скорее да с должным качеством. Магия обязана течь сквозь неё как через гладкий податливый грунт. Это важнее, чем жизнь любой твари. Важнее может быть лишь сам План…

Старик барабанил по подлокотникам, нервно облизывая пересохшие тонкие губы. В пустыне было жарко и тяжело, но сам Авиад сейчас находился в относительной безопастности, нежели его бывший рогатый друг и соратник. А ведь в эту самую секунду Эрику Мартену и его режиму грозила скорая смерть…

* * *

Снаряды громко взлетали над головами ликующих муравьёв. Флаги развевались на жарком ветру, что дул с разгорающихся и рушащихся заводов, складов и укрытий муравьёв-предателей, тех, кто так и не присоединился к доблестной армии Маврикия. Ракеты свистели, выжигали огненные дорожки и плавно вонзались в здания, тут же разбрызгивая тонны манны и ярких искр, похожих на вечерний разноцветный салют.

Глаза Маврикия яростно пожирали магическое представление, боясь пропустить хоть один мимолётный всплеск маны:

— Красиво, не так ли? Магия чудовищна, ужасна, это худшее оружие, что дано нам прямо с пелёнок, но несмотря на подобные факты я вынужден признать — эти всплески, эти взрывы и эти реакции — всё это бесценно. Даже магия способна быть завораживающей и прекрасной… Я как глава муравьиной армии тебе это говорю. Я вижу силу и прелесть магии, но признаю её коварность и ужас. То что произошло со всеми нами может служить даже больше, чем доказательством. Магия ужасна. Она действует не хуже радиации, но одновременно полезна и нужна. В ней и проявляется сила людей… — заключил Маврикий, по-прежнему восхищённо взирая на диковинную свистопляску. Грохот яростно давил на уши, а гул войска позади вытянутой спины эдемского мага норовил оглушить даже до отчаяния глухого.

Никто не успевал драпануть с заводов и множество рабочих, руководивших всей кухней тех мест, погибали под складывающимися стенами, под огромными кусками ещё дымящихся магических снарядов или под падающими наземь потолками. Здания по очереди ложились вниз, пока огроменные пушки старательно вливали в длинные искусно сделанные боеприпасы ману, данную им от муравьёв-солдат, пока эти же большущие пушки прицеливались и точечно выпускали жужжащие, кричащие и визжащие снаряды, что моментально разрывались на части, обломками крушась вниз под ударный гимн победного взрыва устроенного ликующей муравьиной армией. Никто не успевал выйти из-под непроницаемого общего пылевого облака, застлавшего всё то, что непреклонно застыло позади чёрной Цитадели великого врага всего человечества.

— Всё то что строил, то и пошло против. Вышло из повиновения. Вот и вся мораль: не строй того, что легко может обернуться против. — Маврикий коротко откашлялся. — Мартен уже точно готов к битве, но продолжает отсиживаться в берлоге. Небось ногти кусает, думая, как справиться с теми, кто считались в его глазах обычными презренными рабами.

Главнокомандующий распинался, красноречил и счастливо размахивал руками, однако Саркис и не думал слушать наивного обиженного дурачка. Его взор был обращён к приближающейся Цитадели и к тому, чья аура ощущалась всё лучше и лучше, всё ближе и ближе.

— Сколько прошёл, через что прошёл и с кем прошёл, и всё же я здесь. Враг уже передо мной. Наверняка готов к бою, наверняка чувствует меня и давно понял, что за сила находится в моих руках. Мартен