Бродяга, Плутовка и Аристократ - Александр Фарсов

и обняла, чтобы согреть.

— УХОДИТЕ С ГЛАЗ МОИХ ДОЛОЙ! СЕЙЧАС ЖЕ, ИЗВЕРГИ!

В спешке ребята убежали, испугавшись злого тона Нат.

— Я приведу помощь! Потерпи немного…

— Всё в порядке. Я живой, — очень тихо ответил он.

— Вижу, что живой. Но если ничего не сделать, может и ненадолго.

Она достала из карманчика в подоле ингалятор и впрыснула лекарство в легкие Гриши. Нат всегда носила его при себе, зная о болезни брата. И вот Григорий сладостно глотнул воздуха.

«Ребята явно перестарались… так и убить можно. Дура я. Могла бы предугадать, что они палку перегнут. А если они его сломали? Если он теперь бесполезный совсем стал? Скверно! Я им устрою, если он в овоща превратится».

— Ты ведь знала, что так будет, Нат?

— Что ты такое говоришь? Конечно же, нет!

— Брось… я вижу тебя насквозь. Только ты ушла, и пришли они. Вы должны были пересечься. Плюс ты не закрыла дверь. Было весело со мной играть все эти четыре месяца?

— У тебя бред, дорогой. Ты несешь околесицу.

— Нет, я наконец прозрел. Очнулся от приятного сна и вышел в реальный мир.

— Я не понимаю…

— А я понимаю. Теперь понимаю, зачем я здесь. До этого аристократы мне виделись иначе, но если новое поколение таково, тогда этой стране конец. Я призван сюда, чтобы не позволить таким, как вы, править этим обществом. Я прозрел, Нат. Люди недостойны этого мира.

Натали удивилась этим словам, таким холодным, таким серьёзным и таким сильным. Сейчас в Грише ощущался другой человек, другая натура, которая родилась, когда старая погибла. Под холодной водой всё-таки погиб один мальчик, слабый и наивный, верящий в красоту мира и души. Но родился новый, тот, что видит черноту, таящуюся в глубине всего и каждого. Будь то система или человек.

«Не сломался… напротив, окреп, — подумала она. — Поразительно. И устрашающе. Если это не временное помутнение… тогда он уже никогда не будет инструментом».

V

Наши дни.

Прошло около месяца со встречи троицы. К этому времени Нейт уже уехал из города, также неожиданно, как и появился. Как бы его не уговаривали, он напрочь отказывался оставаться в Артеи. После стольких лет заточения его начал привлекать внешний мир, он захотел познать его, встретиться с другими людьми, узнать нечто новое. Но главной причиной поездки была необходимость свободы для раздумий. Всё то время пока его сознание пряталось в глубинах, оно незримо для себя обдумывало многие вещи. И они скопом обвалились на бродягу, стоило памяти вернуться. Нейт задумался о людях, проблемах общества и призвании человека. Поэтому он решил уединиться, чтобы навести порядок в собственной голове. Его поездку спонсировал Гриша, с которым они ранее обговорили детали. Кол Галланд также подарил телефон-гарнитуру Лотти, чтобы вся троица не терялась. Путь Нейта лежал в Ком, он желал увидеть большую воду своими глазами и почувствовать морской бриз на коже.

Ваппор 2, на которой он ехал, мчался на большой скорости вдоль бескрайней Пустоши мало пригодной для жизни. Но изредка пейзажи сменялись густым лесом и цветущими равнинами. Один раз ему посчастливилось увидеть стаю диковинных зверей с шестью ногами и маленькими крыльями, которыми они замахали, как только Ваппор проехал мимо.

«Мир такой большой и в нём столько всего, — обдумывал Нейт. — А я прятался от него в своей раковине. Как глупо, — усмехнулся. — У меня было столько времени на его познание, но я потратил его в никуда. Мысля, как мне сейчас кажется, ни о чём. Теперь же… когда я близок к смерти, меня потянуло исследовать. Смешно до жути. У Бога, и правда, тонкое чувство юмора. Надеюсь, эти двое не совершат ошибок, пока я тут».

— Следующая остановка Ком, — прозвучал голос диктора. — Мы подъезжаем через 15 минут.

«Ну что же. Жди меня, о дивный новый мир».

***

Как раз в это время в здании совета начиналось собрание. Оно делилось на два уровня — собрание низшей палаты и высшей, которые проходили одновременно. Это было первым полноценным собранием Григория. На нём должны были обсуждаться следующие темы: изменение статуса лидера религиозной общины в палате Артеи, завяленная Фарлем; регистрация теистической общины, которую подал Пьер; от Кол Галландов было прошение об организации органа охраны ресурсов государственного производства (ОРГП). Зайн Такира тем не выдвинуло. Среди низшей палаты рассматривалась тема увеличение налога на рыб надзор Кома, которую подкинул Фарль дружественным семьям.

Началось обсуждения первой темы. Фарль зачитал суть проблемы, а после дал слово присутствующим. Естественно, первым на амбразуру кинулся Григорий. Он пытался раскусить план оппонента, понять, что же тот задумал.

— Фарль, меня заинтересовало Ваше предложение. Однако имеется маленький вопрос. Чем Вы обосновываете такую необходимость? Всё-таки Вы требуете внесения правки в один из основополагающих законов, а это самая щепетильная тема из предоставленных, на мой взгляд.

— Понимаю Вашу обеспокоенность. Когда я вошел в совет, как, впрочем, и Вы, я заявил, что меня беспокоит социальный вопрос Артеи. Я связываю проблему с неправильным пониманием классовой системы, которая корнями восходит к постулатам Единства. По ним ведь строилось государство. Вы согласны?

— Абсолютно, — с улыбкой ответил Гриша.

— Социальная проблема это в том числе проблема духовная. И для решения вопроса, рожденного религией, мне кажется разумным подключить к делу людей, сведущих в этом больше всего. Клин клином, так сказать. Человек-духовный окажет огромную услугу всему совету. Давайте будем честны, мы пусть и образованы, но далеко не так духовны. По крайней мере, я могу точно утверждать насчёт Вас.

— С этим я тоже согласен, — произнес Григорий, посмеиваясь.

— Человек близкий к религии, к верующим, поможет растолковать суть учения наиболее верно. Так, чтобы население вняло. Нам стоит лишь посвятить его в наши проблемы, высказать беспокойства. Пусть совмещение религии и политики нередко бывает чревато, но в данном случае оно необходимо. Дав религиозному лидеру политический уклон, он сможет ослабить возникшее напряжение, переосмыслить стены и всю систему. Он подойдёт к этому вопросу с позиции церкви, а таких люди слушают куда лучше политиков. Как правило, служителям приходов граждане доверяют куда охотнее.

— Это очень умно, — поразмыслил он.

Все прочие молчали, наблюдая за диалогом двух политических гигантов.

— Однако для такой масштабной операции, — продолжил Гриша, — будет необходимо расширение поля миссионерской деятельности, вплоть до разрешения проповедовать не только на улицах более активно, но и в среде других общин.

— А такое сближение государства с религией неопасно? — внезапно вступил Сатори.

— Брось, Сатори, — заговорил Такеда. — В этом нет опасности, если государство будет иметь контроль.

— Нет, господин Такеда, — начал Симон. —