Северные моря в истории средневековой Европы. Эра викингов и эпоха Оттонов. 300–1100 годы - Арчибальд Росс Льюис

и других монетных дворов. Те, что датированы правлением Людовика II и III, чеканились только в Блуа, Труа, Туре и Марселе. А монеты, чеканенные Эдом, вышли с монетных дворов Орлеана, Анжера, Блуа и Тура. Таким образом, местничество к 900 году стало преобладающей чертой в верховьях Луары.

Дальше на запад монетные свидетельства демонстрируют медленно подступающее местничество, начавшееся даже раньше, чем в последние годы IX века. Клад, найденный в Анжере, к примеру, датируется последними годами правления Людовика Благочестивого, содержит монеты из семи городов. Более поздний клад, датированный примерно 870 годом, найденный в районе Бриу, недалеко от Мелле, в Пуату, содержит монеты только из Мелле или Аквитании, за исключением единственной серебряной монеты из Павии, что в Италии. Еще более локальным является клад из Бонво, в Пуату, датированный первыми годами X века. Он содержит монеты, чеканенные в течение длительного периода, включающего время правления Карла Лысого, Карломана, Эда и Карла Простоватого. Монеты Карла Лысого чеканились на обширной территории Франции, в Тулузе, Сансе, Ле-Мане, Бурже, Музоне, Реймсе и Теруане. Монеты Карломана чеканились в Тулузе, Лиможе и Мелле. Монеты Эда чеканились только в Лиможе, а те, что датированы периодом правления Карла Простоватого, – только в Мелле.

Монетные клады, найденные в Северной, Центральной и Западной Франции, дополняют информацию из других источников. Они показывают, что до 879 года, особенно на побережье Канала и на Нижнем Рейне, торговля была активна вплоть до Аквитании, и до этой даты нет никаких свидетельств экономического упадка. Однако после 880 года экономика Пуату, долины Луары, Сены и внутренних территорий Пикардии стала приобретать чисто местный характер. Эта тенденция могла проявиться в Западной Галлии еще раньше, чем в северо-восточной, которая, по крайней мере, до 900 года сохраняла некоторые внешние связи.

Еще более удивительным представляется другой факт: монетные клады указывают на практически полное отсутствие коммерческих контактов во время правления Карла Лысого и позже, между Северной или Западной Галлией и Средиземноморьем и Италией. Нам неизвестны монетные дворы, расположенные к югу от Лиона и Пуату, которые в изобилии представлены в многочисленных монетных кладах Фризии, Пикардии, Сены, Луары и Пуату. Таким образом, силы, ответственные за возрастающее местничество, по-видимому, явились не со стороны Атлантики или Средиземноморья. Разрыв средиземноморских и итальянских связей являет собой контраст со свидетельствами, которые дают монетные клады времен Людовика Благочестивого. Викинги оказываются избавленными от важной роли в деле приведения французской экономики тех лет в упадок. На самом деле ни один монетный двор на французском побережье от Нанта до Рейна не прекратил работать во время набегов викингов, а регион, ближайший к Северному морю и, значит, к торговле со Скандинавией, оставался самым активным из всех. К 900 году французская экономика стала местной, как и в 700 году, и по той же причине – из-за отсутствия торговли через Рону и юг с Италией и Средиземноморьем. Атлантическая коммерция, однако, была еще активнее и являлась единственной связью между отдельными экономическими регионами в разных частях Франции.

К востоку от Франции Каролингов находилась Германия, которая начала еще до 840 года медленное экономическое движение вперед. Годы после смерти Людовика Благочестивого видели продолжение прогресса. Это особенно заметно на Рейне, где торговые центры, такие как Утрехт и Дорестад, а также Кёльн, Андернах, Бонн, Трир и Страсбург, продолжали существовать. Очевидно, датский контроль над Фризией стимулировал торговлю региона. В 845 году, к примеру, важные купцы жили в Бонне. Также появлялись новые торговые центры. Одним из них был Ксантен, и фризские купцы в 863 году спасались там от нападений викингов. Таким был и Биртен, где в 880 году находились фризские купцы. Дуйсбург тоже достиг в этот период более важного городского статуса. Правда, Дорестад пришел в упадок, и к 882 году его место занял соседний Девентер. Но он не был уничтожен. Скорее, его portus занесло песком, однако он оставался центром местной торговли до конца X века. Конечно, часть торговли Дорестада перешла в расположенный неподалеку Тил, а в 880-х годах – в Девентер[137]. Таким образом, в эти годы продолжалась торговля вдоль Рейна и рост новых центров. Монетные клады вроде того, что обнаружены в Ла-Хайе и Зелзате, показывают, что в рассматриваемый период коммерция достигала Фризии даже из Страсбурга. Нет никаких свидетельств прекращения прогресса после изгнания данов из Фризии, поскольку монеты, чеканенные во время правления Людовика Дитя в первые годы X века, были найдены в больших количествах при раскопках в Северной Фризии, да и по всему региону циркулировали копии, сделанные с этих монет.

Рейнская область в рассматриваемый период продолжала развивать свою экономику, что, очевидно, было обусловлено импульсом от торговли, которая достигала Северного моря и Фризии. Развитие также стало результатом продолжающихся связей с Италией, и особенно Венецией, проходивших через альпийские перевалы, которые оставались открытыми и активными до 911 года. Итальянская торговля объясняет, почему саксонская герцогиня Герберга и гундесхеймская аббатиса Хатумода в конце IX века имели красивые восточные шелковые платья, а епископ Майнца, если верить монаху из монастыря Святого Галла, смог окружить себя восточной роскошью. Она также объясняет, почему епископ Констанца, писавший Людовику Германскому, упомянул о восточных товарах, прибывающих через альпийские перевалы. В отличие от Южной Франции Южная Германия между 840 и 911 годами поддерживало связь и со средиземноморским миром, и с северными морями.

Хотя судоходство по Рейну оставалось самым важным в Германии, некоторые грузы везли на Восток от Рейна через Саксонию к верховьям везера и Эльбы. Расположенные вдоль этого маршрута города Падерборн, Гандерсхайм и Магдебург, функционировавшие еще при Людовике Благочестивом, в конце IX века приобрели большую важность. Торговля шла и по Верхнему Дунаю. Возможно, ее стимулировало Моравское королевство. Нам известно, к примеру, что в 887 году Карл III освободил купцов и Пассау от таможенных сборов, а в 906 году в верховья Дуная прибыли для торговли богемские купцы и руги. Судя по всему, важный наземный путь, который позже опишут Масуди и Ибн Якуб, уже существовал в этот период. Он соединял верховья Дуная с Прагой, Краковом и Киевом.

Еще более важным был морской торговый путь в Скандинавию через побережье Фризии. Этой торговле Северная Фризия обязана экономическим ростом, не прекращавшимся весь период набегов викингов. В этом регионе чеканили золотые solidi, скопированные с монет Людовика Благочестивого примерно в 890 году. Здесь такие поселения, как Доккум, Леуварден и Ставорен, в эти годы выросли в крупные городские центры. Более того, при раскопках найдены серебряные дирхемы того периода, что указывает на продолжающиеся торговые контакты со Скандинавией.