Рудная черта - Руслан Мельников

– Ты ничего не добьешься, глупец, – слышал… говорил… Всеволод… Олекса… – Ты все равно не сбережешь своего обиталища. Ибо границы миров вскрываются не с нашей стороны. С вашей. И делаем это не мы. Вы. Мы не приходим к вам сами. Нас впускают… А значит, мы еще вернемся, русич. Мы еще будем владеть твоим миром, и мы будем распоряжаться его кровью…

Глава 50

Наваждение рассеялось. Из густой багровой пелены вынырнула чья-то фигура со знакомой уже госпитальерской сумой на плече. А вслед за этой сумой и остальной мир начал обретать былые очертания. Все становилось на свои места. И беспокойно клубящийся зеленый туман, не успевший укрыться за запертой границей миров. И уходящие в почти бесконечную высь темные подрагивающие стены раздвинутых мертвых вод. И пульсирующий свет рудной черты. И ночь, уверенно вступающая в свои права.

Всеволод узнал и человека, склонившегося над ним. Бранко! Волох туго обматывал тонкими ремешками повязки на его руках. Нет, не на руках. На рассеченной левой руке и на обрубке правой. Раны занемели, будто опущенные в ледовый поруб. Боли не было. Была жуткая, жутчайшая слабость. И усталая путаница в мыслях.

– Как долго… я… без сознания? – хрипло и отрывисто спросил Всеволод.

Говорить оказалось невыносимо трудно. Глотка пересохла, разбухший язык едва ворочается во рту, не повинуются слипшиеся шершавые губы.

– А что, такое было? – хмыкнул волох, затягивая последний узел. – Мне-то казалось, ты все время находился в здравом рассудке. Мычал вот только что-то себе под нос, покуда тебя перевязывали. Я вон, вишь, прихватил суму орденского лекаря. Сам-то он на берегу остался – мертв, бедняга. Но снадобья его, тряпицы да ремни – пригодились. Я ведь тоже кое-что смыслю в знахарском деле…

До чего все же странно выходит! Его сейчас врачует человек, которого Всеволод упрекал в израде и едва не зарубил перед дверью запертого склепа. И которому теперь рад, как родному.

– Я думал… вы… полегли… все… – снова с превеликим трудом выдавил он из себя.

Да чего там – сам Бернгард так думал.

– Ну, почти все, – серьезно кивнул Бранко. – Были близки к тому, чтоб и вовсе пасть до последнего человечка. Кровопийцы-стригои, хоть и расползались уже под солнцем, но дюже много этих тварей на нас насело. Едва в озеро не спихнули. И спихнули бы, не сомневайся, затоптали б, взяли массой, кабы не подмога.

– Старец-воевода? – догадался Всеволод. – Олекса?

Язык все же начинал повиноваться. Да и со слабостью, как выяснилось, совладать было возможно. Если говорить недолго и негромко.

– Он самый, – снова кивок. – Его дружина вышла из ущелья и поднялась на плато, аккурат когда мы к смертушке приготовились.

– И что?

– А ничего. Пробились к нам. Я, Конрад, да и твои люди тоже признали Олексу. Но удивляться, радоваться и расспрашивать его, как ты понимаешь, было недосуг. Дальше мы просто сражались бок о бок с его воинами.

– Вы хоть поняли, кого Олекса привел с собой?

– Это было нетрудно, – ответил Бранко. – Но разве это что-то меняло?

Ничего. Всеволод был полностью согласен с волохом. Нежданная подмога – она и есть нежданная подмога. В лютом бою не на жизнь, а на смерть не особо задумываешься, кем являются подоспевшие союзники и что ими движет. В лютом бою просто пользуешься их помощью.

– Мы вместе прикрывали проход в мертвых водах, покуда вы пробивались на дно. А потом стригои вдруг отхлынули, начали прятаться по норам, забиваться в щели в скалах…

– Это пал Черный Князь, – предположил Всеволод. – Некому стало гнать нечисть на солнце.

– Наверное, – согласился Бранко. – Олекса велел нам оставаться на берегу и приглядывать, чтобы твари, чего доброго, не вернулись снова. Сам же повел свою дружину вниз – на озерное дно. Посмотреть, как он сказал. И помочь, если нужно.

– А вы, значит, не остались?

– Ну… подождали немного. Но солнце закатывалось, надвигалась ночь. А внизу – тишина: Никто не поднимался, не выходил из озера. В общем, мы тоже решили посмотреть. И помочь.

– И тоже спустились на дно?

– Спустились… Сагаадай шел первым. И он же первым увидел, во что обратился Олекса. И кровь у тебя на шее увидел. И как тебя тащат за черту – увидел. А вот Бернгарда у черты – не увидел. В общем, все это мало походило на закрытие границы между мирами. А Сагаадай соображает быстро и стреляет, как тебе известно, метко. Ну, а из бреши мы тебя вытаскивали уже все вместе.

– Вы появились вовремя, – с благодарностью проговорил Всеволод.

– Нам пришлось отрубить тебе руку, – осторожно заметил Бранко.

Всеволод покосился на перевязанную культю. Да уж… Обоерукий воин-калека… Хорош потомок Срединного Дитя, нечего сказать! И это он – обладатель Смешанной крови, берущей начало из двух обиталищ! Людского и нелюдского…

– Надеюсь, вместе с рукой отсечена та часть меня, которая мне ни к чему, – чуть слышно проговорил Всеволод. – В конце-концов, если бы не вы, Бранко, я потерял бы большее… Быть может, нечто большее, чем просто жизнь.

– Ты говоришь загадками, русич, – прищурился Бранко. – Но хорошо, что хоть что-то говоришь. Мома! Молодец! Любой обычный человек давно бы истек кровью до смерти. А ты – вон – жив. Видать, уж очень ты необычный а, русич?

– Видать, – не стал спорить Всеволод. И поспешил перевести разговор на другое. – Где остальные, Бранко? Почему я никого, кроме тебя, не вижу.

– Все – там, – волох махнул куда-то за изгиб разверстых мертвых вод. – Нас осталось слишком мало, а там проход сужается. Проще обороняться.

– Обороняться? – не понял Всеволод.

– Ну да. Ночь наступила. Час зверя…

– И что? Рудная черта ведь заперта.

– И что? – в свою очередь спросил Бранко. – Уйма тварей успела ее перейти. А сейчас нечисть покидает свои дневные убежища.

– Думаешь, упыри спустятся сюда?

– Не знаю, – вздохнул Бранко. – Никогда прежде ночью, да по своей воле в Мертвое озеро они не возвращались. Но ведь прежде им нечем было здесь поживиться. Сейчас – есть. Мы. Наша кровь. И другой живой крови не найти по всему Эрдею. Так что всякое может случиться.

– Но если они вернутся…

– Все верно, русич, – волох перебил его, не дослушав, – тогда нам не выстоять. Но по большому счету это уже не имеет значения. Граница заперта, Набег остановлен. А кровопийцы, перешедшие черту, все равно обречены. Сегодня они одолеют нас, завтра под корень изведут их. И совершенно неважно, как долго продлится это «завтра» – год или век. Важно, что людское обиталище спасено.

– Спасено?

Ой ли?! Всеволоду вспомнились последние слова Олексы, так странно звучавшие в его собственной голове. Слова-наваждсние, слова-пророчество.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});