Роковая красавица Наталья Гончарова - Ирина Ободовская

Сашинька также тебя умоляет снабдить ее письмом к Носову в отношении трех месяцев, за которые ты ей должен – август, сентябрь, октябрь, но чтобы, ради бога, оно было действительным. Князь нам сказал, что он получил сумму, которую мы просили его получить в уплату долга Саши. Отнесись внимательно к нашим двум просьбам, обещаю тебе, что бог тебя вознаградит[162]. Прощай, дорогой брат, целую тебя, а также жену и всех ваших детей. Моя детвора делает то же. Таша заставила меня серьезно поволноваться, она вдруг заболела, но сейчас ей лучше. Сестра вас также всех целует. Извини меня за каракули и зачеркивания, я торопилась, так как должна занимать князя, который завтра покидает нас. Это он отправит письмо петербургской почтой, я надеюсь, что таким образом ты получишь его скорее».

Наталья Николаевна прожила в деревне до конца октября. Она писала, что осталась бы там и зимовать, если бы дом был пригоден для жилья в зимнее время и если бы михайловское хозяйство давало возможность как-то существовать. Отговаривал ее от этого и Вяземский. Еще в письме от 6 июня, приведенном выше, он писал:

«…О зиме и думать нечего, это героический подвиг, а в геройство пускаться не к чему… Хотя вы человек прехрабрый… Но на зимний штурм лазить вам не советую. На первый раз довольно и летней кампании».

Задержалась Наталья Николаевна до поздней осени из-за отсутствия денег: ей не на что было выехать. Выручил ее Строганов.

«Последние дни, что мы провели в деревне, – писала Наталья Николаевна брату 2 ноября уже из Петербурга, – были что-то ужасное, мы буквально замерзали. Граф Строганов, узнав о моем печальном положении, великодушно пришел мне на помощь и прислал необходимые деньги на дорогу».

Таким образом, семья Пушкина прожила в 1841 году в Михайловском около полугода. Приезжала Наталья Николаевна туда на лето и в следующем году.

Трудные годы

Наталья Николаевна с семьей вернулась в Петербург из Михайловского 26 октября 1841 года. Но, видимо, еще весною было решено, что она поселится отдельно от Местров, и летом тетушка Загряжская подыскивала ей квартиру. Почему было принято такое решение, мы не знаем. Но можно предположить, что сменили квартиру Местры, и Наталья Николаевна воспользовалась этим, чтобы поселиться отдельно. Надо думать, ей было тяжело «верховное правление» и каждодневное вмешательство Местров в ее жизнь. Кроме того, и Екатерина Ивановна хотела, чтобы она жила к ней поближе, недалеко от дворца. Александра Николаевна сообщает брату их новый адрес: «…У Конюшенного моста, дом Китнера».

Еще в сентябре Наталья Николаевна подала прошение в Опеку о выдаче ей пособия на образование детей. На заседании 1 октября 1841 года Опека вынесла решение:

«Слушали письмо вдовы Натальи Николаевны Пушкиной от 10-го минувшего сентября, которым она изъясняет, что для приготовления детей ее к помещению в казенные учебные заведения требуется нанять учителей и необходимую прислугу, а также на наем и содержание квартиры ныне требуется денежных сумм более, нежели сколько прежде оных употреблялось и что на все это всемилостивейше пожалованных на воспитание детей ее 6000 р. ассигнациями в год она находит недостаточным, а потому и просит Опекунство оказать ей в сем случае законное пособие. Вследствие сего опекуны граф Григорий Александрович Строганов и граф Михайло Юрьевич Виельгорский, за отсутствием прочих г. г. опекунов, рассуждая о просьбе вдовы Пушкиной и находя оную вполне заслуживающую уважения, положили: На наем учителей, квартиры и прислуги для детей покойного А. С. Пушкина выдавать сверхь всемилостивейше пожалованных 6000 руб. ассигнац., по 4000 рублей… в год…»

«Всемилостивейше пожалованных» денег на воспитание детей Наталье Николаевне все время не хватало, и выделенные Опекой четыре тысячи, конечно, были некоторым подспорьем. Дети начинали учиться. Маше в это время было уже девять лет, Саше – восемь. И если до сих пор они могли довольствоваться занятиями с матерью и теткой – а из писем мы узнаем, что день неизменно начинался с уроков, которые давали детям Наталья Николаевна и тетя Азя, – то теперь уже необходимо было приступить к серьезным занятиям с учителями. Стоило это дорого, за урок брали 3—5 рублей, и каждый учитель вел только свой предмет, значит, учителей было несколько. Вот почему в доме постоянно чувствовалась нехватка денег.

Сохранилось несколько писем Натальи Николаевны к Фризенгофам за границу за период с 17 ноября по 16 декабря 1841 года. Таких писем, несомненно, было много, но пока они, к сожалению, не обнаружены. С Натальей Ивановной Фризенгоф Наталью Николаевну связывала теплая дружба, которой она дорожила. По этим письмам мы можем до некоторой степени судить о жизни сестер. Дни текли, похожие один на другой. Много времени приходилось уделять родственникам: обе тетушки требовали, чтобы племянницы их часто посещали, а если им случалось заболеть, то вообще каждый день. Характеры у теток были тяжелые, в особенности у Екатерины Ивановны, и Наталья Николаевна много терпела от их капризов. Описывая одну из сцен ссоры Софьи Ивановны и Екатерины Ивановны, Наталья Николаевна говорит, что с теткой Катериной «и ангел потерял бы терпение». Но милая, добрая Наталья Николаевна, зная, как любит тетушка ее и детей, и будучи в какой-то степени от нее зависима, терпела все…

Екатерина Ивановна жила недалеко, во фрейлинском флигеле дворца, и каждый день в 7 часов вечера приезжала к Наталье Николаевне, вернее – к детям. Она была очень привязана к маленьким Пушкиным, и, видимо, у нее была потребность ежедневного общения с ними. Если сестры уезжали куда-нибудь в гости или в театр, тетушка все равно неизменно являлась в положенное время и проводила вечер с детьми.

На такое дорогое удовольствие, как театр, денег не было. Иногда их приглашали Строгановы, у которых была своя ложа. Сестер довольно часто навещали Александр Карамзин, Андрей Муравьев. Изредка бывала Наталья Николаевна у Вяземских и Карамзиных. Более близкие отношения с ними поддерживала Александра Николаевна. Пока была жива тетушка Екатерина Ивановна, она всячески препятствовала общению сестер с этими семьями (о чем писала, как мы увидим далее, Екатерина Николаевна). Так, в письме к Фризенгофам от 24 ноября 1841 года Наталья Николаевна описывает небольшую сцену, очень характерную в этом отношении. В этот день праздновались именины Екатерин. Утром Наталья Николаевна отправилась к тетушке Загряжской «всей семьей», как она говорит. Интересно отметить, что там был и Сергей Львович Пушкин, также пришедший поздравить именинницу. Днем был семейный обед у Строгановых, а вечером сестры собирались к Екатерине Андреевне Карамзиной. Но в 9 часов явилась тетушка Загряжская и упорно сидела, не желая уезжать, чтобы помешать сестрам ехать к Карамзиным. Наталья Николаевна поняла это, и в 11 часов вынуждена была встать и тем дать понять Екатерине Ивановне, что больше они ждать не могут. Поневоле тетушке пришлось уехать…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});