Король просторов - Феликс Крес

— Мне кажется, — госпожа, — с некоторой неохотой заметил он, — что и ты тоже не питаешь никаких предубеждений.

Алида знала, что не может играть с гаррийским чувством приличия. Армектанская свобода поведения в глазах высокорожденного гаррийца была чем-то невероятно низменным. Она отдавала себе отчет в том, что среди будущего руководства восстанием ее личность являлась предметом не одного спора. Несмотря на неоценимые заслуги по подготовке к восстанию, к ней продолжали относиться как к черной овце.

— Вы ведь знаете, ваше высочество, — поспешно заверила она, — что я делаю то, что делаю, только и исключительно ради независимости Гарры. После победы восстания я тотчас же брошу эту… это унизительное занятие.

— Не сомневаюсь, — сурово произнес ее собеседник. — Я в это верю и потому постоянно тебя защищаю, госпожа.

Порой ее так и подмывало сказать, что она обо всем этом думает.

„Спокойно, дорогая, терпение“, — мысленно сдержала она себя.

Какое-то время оба молчали.

— Однако я никак не могу поверить, — снова „заговорил он, — что этот дурачок Нальвер полностью в твоих руках. Правда, он дурак… — ответил он сам себе. — И как давно?

— Два дня.

Он беспомощно окинул взглядом комнату:

— Шутишь, госпожа?

Она снова рассмеялась.

— Ваше высочество… прошу меня простить, — сказала она, посерьезнев, но уединение, в котором вы столь долго пребывали, искажает ту точку зрения, с которой надлежит оценивать мир и людей. Конечно, Нальвер, будь он хоть еще вдвое глупее, не допустит государственной измены ради одних лишь моих прекрасных глаз. Но он тщеславен. Всегда и всюду он был лишь фоном для других, им пренебрегали, никто не обращал на него внимания… И вдруг, в одно мгновение, кто-то оценил его очень высоко, подсказал ему кое-какие мысли, которые он, считая их своими собственными, повторил — и заслужил признание. Признание тех, кто до сих пор смотрел на него сверху вниз. Знаете ли вы, ваше высочество, какова сила столь долго подавляемых амбиций, стоит им пробудиться один лишь раз?

38

У выхода из пещеры Риолата наткнулась на труп солдата. Он сидел прислонившись к скале — видимо, сползал вдоль нее на слабеющих ногах, пока не умер. Красные от крови руки сжимали перерезанное горло. Оружие исчезло.

Риолата затоптала дымящийся факел, затем переоделась в одежду сестры, морщась и фыркая от отвращения. Обойдя холм, она увидела корабль Лерены невдалеке от берега. На песке лежала шлюпка, рядом с ней стояли люди.

Она направилась к ним.

Раладан стоял, опираясь о борт частично вытащенной на берег шлюпки, с арбалетом в руках. Окинув его полным безбрежной пустоты взглядом, она коротко сказала:

— На корабль.

Матросы, утомленные долгим сидением на берегу, начали поспешно сталкивать шлюпку на воду. Раладан отошел в сторону, все еще держа поднятый арбалет. Он не избегал ее взгляда, и она неожиданно поняла, что этот человек вовсе ее не пугает! Он и в самом деле размышлял, не послать ли в нее стрелу. Мгновение спустя она могла быть точно так же мертва, как и эти скалы!

Она ощутила некое подобие страха. Верно ли она оценила собственные шансы?

Во имя Шерни, как же глупо могла закончиться ее жизнь, вместе со всеми планами и намерениями… Спусковой механизм арбалета ждал лишь нажатия пальца Раладана.

Она отвернулась, чтобы он не мог прочитать в ее взгляде страха, ненависти и — приговора себе самой.

„Ты мне за это заплатишь, — подумала она. — Клянусь, ты заплатишь за все. Уже скоро“.

Кошмар, однако, пришел с другой стороны. И не Раладан был тому причиной. О конце всех надежд возвестила мрачная тень, мчавшаяся среди золотисто-красных гребней волн, со стороны клонившегося к морю солнца. Матросы, бредшие по пояс в воде вдоль бортов шлюпки, ее не видели. Не видел ее и Раладан, все еще погруженный в угрюмые размышления.

— Нет, — прошептала Риолата.

Снова, в который уже раз за этот день, в ней вспыхнула ярость, на этот раз — горькая, бессильная.

— Убирайся прочь! — хрипло крикнула она, хватаясь за волосы у висков.

Раладан и матросы посмотрели сначала на нее, потом — туда… Риолата бросилась в море, упала среди волн, но тут же поднялась, мокрая с ног до головы.

— За что?! Скажи, за что, ты, дрянь! Я — твоя дочь, слышишь?! Я точно так же твоя дочь, как и она!

Солнце над горизонтом, казалось, потускнело, кроваво-красный свет сменился почти бронзовым. Риолата не слышала и не видела ничего, кроме чудовищного остова, который надвигался неумолимо, зловеще, неудержимо, со скоростью гонимой ветром тучи… С палубы корабля Лерены люди прыгали в волны, плывя в сторону острова.

— Остановись! — крикнула она, колотя кулаками по воде. — Остановись!

Потом опустила руки и в отчаянии произнесла:

— Отец…

Черный остов внезапно куда-то исчез, после чего снова появился словно ниоткуда — уже ближе, с туманными, нечеткими очертаниями. С глухим грохотом, словно брошенный рукой великана камень, он ударил в борт стоящего на якоре барка, швырнув большой корабль к небу, словно пушинку. Время словно замедлило свой бег, она видела каждую деталь — ломающуюся пополам мачту, разлетающиеся во все стороны, словно от взрыва, доски бортов, разорванную палубу, черную яму трюма и подброшенные высоко в воздух фигурки людей. Звук неожиданно исчез, водяные столбы и стены бесшумно падали под тяжестью собственного веса, разбитый парусник рухнул в воду, килем вверх; чуть дальше страшный призрак переваливался с борта на борт среди пенящихся волн, снова набирая скорость и уходя прочь.

Звук вернулся.

— Ради всех Полос Шерни! — взвыла Риолата. — Я тебя уничтожу, кем бы и чем бы ты ни был! Клянусь собственным именем, я тебя уничтожу! Во имя всех Темных Полос, да поглотит тебя море!

Небо раскололось, открыв широкую, кошмарную, черную полосу. Рев ветра усилился, но тут же стих, придавленный тенью следующей Полосы, появившейся рядом с первой. Раздался грохот. Нечто подобное черному стилету ударило с неба в уже далекий корабль-призрак. В небо взлетел столб воды; какое-то мгновение еще можно было увидеть разбитый, обожженный остов корабля, тяжко сражавшийся с волнами, прежде чем, поддавшись их мощи, он скрылся в морской пучине…

Она стояла, пока небо не поглотило черные полосы, а потом опустила поднятые над головой руки и упала лицом вниз в воду.

Раладан еще раз огляделся вокруг, но в сгущающейся темноте никого не увидел. Схватив девушку за шиворот, он поволок ее дальше, ко входу в пещеру. Она шаталась, словно пьяная, хватаясь руками за воздух; если бы он ее не держал, она не прошла бы и двух шагов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});