Фантастика 2009: Выпуск 2. Змеи Хроноса - Сборник

Он пока не понял, что именно видел, что именно знает и что именно сделал. Но ведь поймет – повзрослеет и поймет.

Какая судьба ждет этого мальчика? Сейчас он приносит из другой ветви Многомирия понравившиеся игрушки, школьные тетради, пытается спасти отца… Что он сможет завтра, через год?

Ничего он не сможет, успокаивал я себя. Не он первый такой, наверняка были уже сотни или тысячи… Наверняка были. И сейчас тоже – не один Игорь такой на шесть миллиардов человек. И если ничего о таких людях не известно…

А точно ли ничего не известно? Мало ли людей, видящих странное? Пророков, предсказывающих будущее не нашего, а чужого, только похожего на наш, мира? Мало ли людей, слышащих голоса? Мало ли таких, чьи странные болезни врачи не могут диагностировать? Мало ли умельцев, способных «материализовать» предметы из воздуха? Я как-то видел фильм об индийском целителе Саи Бабе, который извлекал «из ничего» небольшие золотые украшения и собирал на свои проповеди толпы верующих. Мало ли таких? Кто-то, как Саи Баба, становится гуру, учителем, а кто-то, возможно, просто крадет оттуда все, что попадет под руку. И скорее всего большая часть этих людей – возможно, даже все – совершенно не подозревает о том, что с ними происходит на самом деле.

Может – я очень хотел бы, чтобы все именно так и оказалось, – способности видеть, слышать, ощущать и даже проникать в другие ветви Многомирия сильны у многих в детстве, а потом сходят на нет: говорят же, что воображение у детей развито куда больше, чем у взрослых, так, может, это и не фантазии вовсе, а реальные ощущения, реальные для ребенка, а взрослому, забывшему свои детские забавы, кажущиеся фантастическими, придуманными?

Хорошо, если так. Игорю лучше забыть все, что он видел и сделал позавчерашним вечером.

«Мне стало страшно… Я схватил… Я потянул папу за руку…»

Он потянул папу за руку, а убийца в это время…

Господи… Этот голос… Высокий, да. Женский?

Вот почему я не узнал его…

Это невозможно! Здесь. А там?

«Я тебе говорю! Как ты можешь? С ней!»…

Я включил, наконец, двигатель и поехал вдоль улицы. Мне показалось, что у меня отнялись ноги, я не чувствовал педалей и ехал очень медленно. Меня ослепил свет фар – навстречу выруливала машина, и я затормозил. Водитель встречной машины мигнул мне дважды, погасил фары, и я увидел перед собой полицейскую «мазду» с мигалкой. Я уверен был, что еще секунду назад мигалка включена не была, иначе я, конечно, обратил бы на нее внимание.

Никаких правил я нарушить еще не успел, совесть моя была чиста. В ожидании полицейского я склонился над бардачком, доставая водительские права и талон технического осмотра. Нашли время патрулировать – тихая ночная улица…

– Не выйдете ли из машины? – сказал знакомый голос, я поднял глаза и увидел стоявшего рядом Учителя.

– В чем дело? – спросил я, открывая дверцу. – Это вы?

Захотелось сказать какую-нибудь колкость: отчего, мол, следователям-криминалистам приходится подрабатывать в дорожной службе, но что-то не понравилось мне во взгляде Учителя, и я молча выбрался из машины.

– Извините, Матвей, – сказал Учитель с ноткой сожаления в голосе. – Я должен задержать вас. Пересядьте, пожалуйста, в мою машину, а в вашей поедет сержант Кахалани.

С двух сторон я оказался зажат грузными полицейскими.

– Я не хотел вас задерживать в квартире Гринбергов при женщинах, – сказал Учитель.

– Мы же с вами весь вечер говорили… – начал я.

– Да-да, я хотел понять, как далеко вы зайдете в своих фантастических предположениях.

Машина двигалась по не знакомым мне улицам – может, в полицию, а может, в другое измерение, иную реальность, совершенно мне не известную, ту, которую я не хотел знать и из которой никогда не смог бы выбраться.

– Что все это значит? – спросил я, когда сердце перестало стучать под подбородком, а ноги опять обрели чувствительность.

– Вы задержаны по подозрению в убийстве Алекса Гринберга, – сказал Учитель, обернувшись ко мне с переднего сиденья.

– Но я…

– Не нужно сейчас ничего говорить, хорошо? Обдумайте свои слова, выскажетесь, когда мы продолжим разговор в моем кабинете.

– Меня ждут дома!

– Позвоните жене из полиции.

* * *

Я позвонил Галке в первом часу и сказал, что вынужден немного задержаться – у меня разговор со следователем, нужно разобраться в кое-каких деталях, ложись спать…

Я не хотел, чтобы Галка на ночь глядя помчалась на Русское подворье, и, надеюсь, мой голос звучал спокойно. Учитель внимательно меня слушал и одобрительно кивал головой. За своим рабочим столом он чувствовал себя увереннее, чем у Алика в гостиной – разложил бумаги, раскрыл свой обязательный желтый блокнот, пощелкал клавишами, выводя какую-то информацию на экран компьютера.

Стул был неудобным, я устал и ничего не понимал – на самом деле ничего. То есть я знал сейчас то, чего никак не мог знать следователь, но именно потому, что он точно не мог этого знать, я не понимал, какое мне может быть предъявлено обвинение – сам Учитель однозначно заявил об этом час назад, когда говорил Ире…

– Буду с вами откровенным, – сказал он, переведя наконец взгляд с экрана на какую-то точку на моем лбу. Должно быть, у меня на лбу было написано: убийца. С чего бы еще… – Я с интересом выслушал ваши версии. Даже подыграл с учетом всего, что мне удалось узнать и понять о вас и вашем приятеле. Есть, однако, одно обстоятельство, о котором вы знать не могли. Точнее, метод. Наши эксперты начали применять его совсем недавно, но результаты он дает отличные. Не хуже, чем отпечатки пальцев – я это к тому говорю, чтобы вы не стали оспаривать.

– Не понимаю… – пробормотал я.

– Видите ли, – следователь говорил с каким-то трудноуловимым смущением – то ли сомневался в собственных словах, то ли ему все-таки было стыдно: весь вечер выслушивал меня, говорил со мной, как с порядочным, а тут… – Видите ли, существует метод, названный «молекулярная метка». Коснувшись какого-нибудь предмета, человек непременно оставляет на нем частицу, можно сказать, самого себя. Жир с пальца… Несколько молекул из-под ногтей… А когда держишь нож, то в момент удара… Долго объяснять, у вас, конечно, будет время ознакомиться со всеми деталями, и вы убедитесь… у вас же высшее образование… Физика, да? Тем более! Я хочу сказать, что эксперты обнаружили молекулы, которые можно назвать вашими, вокруг раны на… вы понимаете… и в крови… там было немного запекшейся крови и…

– Я прикасался, да. – Что-то следователь то ли недоговаривал, то ли, наоборот, говорил слишком много. Новый метод… Клетки, молекулы… Как можно по каким-то молекулам идентифицировать конкретного человека? По ДНК – да, возможно, но для этого нужно взять у меня пробу, а этого сделано уж точно не было. Чего он вообще хотел от меня в первом часу ночи? – Я прикасался, – повторил я, – потому что, когда увидел Алика… Господи, это было естественное движение! Вы что же, хотели, чтобы я оставил его лежать и даже не попытался…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});