Корабли Мериора - Дженни Вурц

— Кто тебе дал право хаять мое заведение? Эта таверна — лучшая во всем Таридоре!

Дакар вызывающе скрестил руки.

— Представляю, чем тогда потчуют народ в остальных тавернах! Наверное, ослиной мочой с добавлением змеиного яда.

Хозяин со всей силой рубанул вертелом по столу. Железный прут опустился совсем рядом с локтем Дакара.

— Кто ты такой, чтобы позорить мое имя? — Хозяин навис над Дакаром, уперев в бока тяжелые кулаки. — Если у тебя кишка тонка пить настоящий крепкий эль, иди туда, где подают яблочный морс.

Вертел оставил на крышке стола глубокую вмятину с рваными краями. Дакар представил, что такая же участь могла постичь его локоть, и похолодел от ужаса. События принимали совсем дрянной оборот, но оскорбленное достоинство Безумного Пророка требовало отмщения.

Он пододвинул хозяину злополучную кружку.

— Убедись сам. Если эти помои не обожгут тебе рот, можешь обозвать меня последними словами и вытолкнуть вон.

Матросы прекратили играть. Торговцы вытянули шеи. Седобородые завсегдатаи покинули свои любимые места возле очага и замерли, наблюдая за действиями хозяина. Тот медленно поднес кружку ко рту и залпом осушил ее содержимое. Потом он облизал губы, смахнул застрявшие в бороде янтарные капельки и шумно опрокинул кружку на стол. Лицо у хозяина перекосилось, но не от эля, а от злости.

— С твоим языком, придурок, недолго и без головы остаться.

Хозяин таверны слегка качнул подбородком. Перед ним выросли двое головорезов. Дакар так и не понял, где они прятались до сих пор и почему он не заметил их раньше. Верзилы подошли к Безумному Пророку и, взяв под локти, молча поволокли в выходу.

Сточная канава была не самым лучшим местом для отдыха, но Дакару сейчас не хотелось никому попадаться на глаза. Три пальца до сих пор кровоточили; падая, он поранил их о камни мостовой. Каждый вдох сопровождался резкой болью в ребрах. Безумный Пророк осторожно потрогал набрякший синяк под правым глазом и нехотя признался себе, что потерпел поражение.

Дакар так и не нашел вразумительного объяснения, почему хозяин таверны выпил отвергнутую им кружку эля и даже не поморщился. Наконец он отнес это за счет дурного вкуса и решил попробовать эль в других местах. Дакар успел обойти едва ли не все места в Таридоре, где подавали эль и вино, но везде его ждало разочарование. Иначе как пойлом здешнюю выпивку назвать было нельзя. Зато пророк сделался посмешищем местных выпивох, растрезвонивших по городу, что в Таридоре появился какой-то сумасшедший, который везде пробует выпивку, морщится и уходит. Кончилось тем, что на порог очередного заведения Дакара попросту не пустили.

Не лучше обстояло дело и с местной пищей. Горячие колбаски, которые он купил, чтобы хоть немного утешиться, оказались несъедобными. У Дакара вновь схватило живот, однако на этот раз он повел себя осмотрительнее и не стал препираться с владельцем. Голод давал о себе знать. Дакар зашел еще в несколько лавок, и везде повторялось одно и то же. Хозяева с удивлением взирали на грузного идиота, который платил за еду и уходил, почти не притронувшись к ней.

Вконец отчаявшись напитать желудок, Дакар стал подумывать, не купить ли ему женских ласк. У него вполне хватит денег на солидное увеселительное заведение, где чистые и надушенные простыни, а от милашки не разит чесноком. Странно, но мысли об утехах плоти не вызывали сейчас прежнего приятного тепла в промежности; вместо этого там ощущалось странное и пугающее покалывание, и Дакар решил не испытывать судьбу.

Он сидел, уперев бороду в сложенные на коленях руки. С моря тянуло сыростью. Ветер теребил давно не мытые волосы, больше похожие на клочки спутанной пряжи. Злость, досада, отчаяние уступили место раздумьям. Что же с ним творится?

Мимо сидящего Дакара по улице проезжали богатые, покрытые лаком кареты. Тащились запыленные скрипучие телеги. Он провожал их взглядом и думал, думал, думал… Выход оказался совсем простым. Безумный Пророк даже удивился, почему это сразу не пришло ему в голову.

— Эт милосердный! — громко воскликнул он. Бездомная кошка испуганно метнулась под прикрытие опрокинутых бочек. Там же рылся (очевидно, в поисках съестного) уличный мальчишка, одетый в невообразимое тряпье. Он замер и недоуменно уставился на Дакара. Тому было все равно.

— Пусть ийяты сожрут меня с потрохами! Толковая знахарка — вот кто мне сейчас нужен.

Мальчишка приблизился к нему и улыбнулся пухлыми невинными губами.

— Господину нужна знахарка? Я знаю одну такую. Дашь малый сребреник — отведу тебя к ее дому.

Дакар пригляделся к его лицу и босым ногам. Так оно и есть; никакой это не нищий, а ловкий маленький проходимец. Додумался ведь, что в лохмотьях красть легче.

Мальчишка стоял, ковыряя землю большим пальцем ноги. Он знал себе цену. Дакар сердито зыркнул на него, но делать было нечего. Безумный Пророк вздохнул и полез в карман за монетой.

Насколько Дакар помнил, знахарей в Таридоре не особо жаловали, и чтобы открыто заниматься этим ремеслом, требовалась изрядная смелость. Знахарка, к которой привел его малолетний вымогатель, жила в убогом домишке, сразу за городской дубильней. Подведя Дакара к дому, мальчишка схватил вожделенную награду и скрылся.

Дакар зажал потными пальцами нос и пожалел, что он не заложен. Ветер, дувший со стороны дубильни, нес невыносимое зловоние. Во дворике, куда вошел Безумный Пророк, смрад был еще сильнее. Ржавое железное корыто, по-видимому, предназначенное для сбора дождевой воды, превратилось в одну липкую, смрадную гору гниющих отбросов. Ее густо облепили блестящие иссиня-черные мухи, отчего гора казалась движущейся. Тут же кормились жирные крысы. Заслышав человеческие шаги, они юркнули под крыльцо. Дакар поднялся на три полусгнившие ступеньки и постучал в дверь.

Знахарка открыла не сразу. Наконец заскрипела дверь, сбитая из шершавых, некрашеных досок. Дверь не распахнулась, а только приоткрылась, придерживаемая узловатыми пальцами с изгрызенными ногтями, вокруг которых запеклась кровь.

— Кого еще принесло? — раздался недовольный голос.

Дакару он напомнил голоса стареющих шлюх из дешевых портовых заведений. Зажав рукавом нос, пророк вместо ответа побренчал мешочком с монетами. Уловка сработала: знахарка отворила дверь.

Ставни на окнах комнатенки были закрыты. В сумраке Дакар различил очертания каких-то птиц, расхаживающих по полу. Так и есть: куры. В подтверждение его догадки голосистый петух громко захлопал крыльями и запел. Из противоположного угла ему ответил второй. От горящего очага исходило удушливое тепло. В котле, подвешенном над огнем, слабо бурлило какое-то пахучее варево из трав.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});