Весна 2018. Бог из машины - Александр Нетылев

Она не ответила. В неловком молчании они провели остаток времени, потребовавшегося на лечение. Странно, обычно сигмафины, как и магия, не работают под лучами сигма — проектора… Но Мария, видимо, была исключением из правил. Во всех отношениях особенная девушка.

Ну а после того, как лже — священник выбрался из проектора и восстановил личину, Рейко коротко резюмировала:

— Я сейчас займусь сливом информации, а затем отправлюсь в Нью — Йорк — этого психа нужно как‑то контролировать. Нарьяну найдёшь по адресу: улица Кунца, дом 17, под Токио. Транспорт, думаю, сам раздобудешь.

Брови Чезаре взлетели вверх, но тем не менее, он не стал комментировать тот факт, что прибыв в Токио вместе с Лилит, он фактически выдаст ее местонахождение Жестяному Джокеру. В конце концов, если с ней что‑то случится не по его вине, фатальных последствий это иметь не должно… А на упреки он сможет ответить, что они обе выступали за этот план.

— Остается надеяться, что Лилит не выкинет еще какой‑нибудь фортель по дороге.

— Тренируйся. Это ведь всего один ребёнок, — совершенно по — кошачьи фыркнула Рейко и, повернувшись спиной к агенту, направилась прочь.

— Это меня и пугает, — вздохнул Чезаре как бы про себя.

— Что пугает? — осведомилась Мария, и только сейчас кардинал сообразил, что последний короткий разговор был на японском, которого послушница почти не понимала.

— Необходимость общения с полоумными детьми, — мрачно пояснил он, прислонившись спиной к стене и дожидаясь пробуждения Лилит. Несмотря на цейтнот, будить ее он не торопился.

— Тебе так не нравится Лили? — расстроено спросила Мария, — Она же такая миленькая.

— Я отношусь к ней самой довольно нейтрально, — ответил Чезаре, — Но к чему я отношусь резко негативно, так это к ее привычке из‑за внезапно возникшей безумной идеи перебить весь план.

— Пхе, а ты бы как себя вёл, если бы всю жизнь был вынужден полагаться только на себя и воевать со взрослыми, — с неожиданным знанием дела возмутилась девушка, — Она нуждается в любви и заботе, только сама этого не понимает.

— Если судить о возрасте по внешности… — Чезаре внимательно посмотрел на Лилит. На вид ей было лет тринадцать, но как быстро взрослеют драконы, он не знал.

— …то к ее возрасту я успел четыре года прожить в одиночку на улицах, выживая лишь за счет сообразительности и осторожности. И еще год — поучиться в разведшколе. Я подозреваю, там не поняли бы попыток есть лампочки и тормозить квадроциклы ногами.

— Она сирота столько лет, сколько живёт. Она могла рассчитывать только на себя даже в воспитании. Мир людей для неё чужой, — эмоционально затараторила послушница, — Нужно быть помягче, иначе так вообще весь мир начнёшь ненавидеть.

— Ненавидеть мир? — удивленно переспросил агент, — Это глупо. Еще раз, я понимаю, что с ее прошлым есть от чего сойти с ума. И не осуждаю ее за это. Я лишь говорю, что каждая совершаемая ею глупость создает нам лишние сложности. Полагаю, ты не станешь отрицать этого.

— Как будто ты никогда не делал глупостей, — фыркнула Мария, — И, хоть ты и понимаешь, что Лили могла легко сойти с ума, ты, тем не менее, дистанционируешься от неё. Если ты и дальше будешь руководствоваться только логикой, то… то, как минимум, не сможешь победить Джокера.

— Дистанцируюсь, — легко согласился Чезаре, — Если ты не заметила, я от всех дистанцируюсь. За одним — единственным исключением.

Она тяжело вздохнула:

— Как вообще тебе удавалось изображать христианина, да ещё и сан получить, а?

— Хитрость, — просто пояснил кардинал, — Обман. Интриги. С недавних пор я не лгу тебе, но в целом, меня сложно назвать особенно честным человеком.

— Думаю, тебе пора научиться действовать нелогично, иначе Джокер тебя убьёт. Это не тот противник, которого можно победить хитростью.

Чезаре молча пожал плечами. Действовать нелогично… легче сказать, чем сделать. Даже то, что он уже сделал, было основано на совершенно логичных рассуждениях… Вопрос лишь в том, есть ли у Джокера все исходные. Иными словами: все ли он знает о том, кого столь опрометчиво пригласил…

На том же был основан и другой его план. Агент PSIA, которому довелось и поработать под прикрытием, и побыть в роли координатора, и порой пускать в ход… грубые средства, полагал, что любая победа основана на трех составляющих. Первая — это разведчики, собирающие исходные данные. Вторая — стратеги, на основе исходных данных составляющие план действий. Третья — солдаты, воплощающие план в жизнь. Любой агент подразделения PAFOS мог выступать во всех трех ролях, но Чезаре предпочитал побеждать за счет превосходства по второй составляющей. Однако, судя по тому, что сказала Рейко, по второй и третьей составляющим у Джокера заведомое преимущество. Оставалось обойти его по первой. Заставить действовать, исходя из неверных исходных данных.

Тем временем проснулась Лилит, сладко протянувшись и зевнув так, что её желание съесть огонь и запить его рекой перестало казаться невыполнимым. Юная драконица рывком уселась на кушетке и рассеянно почесала затылок, с прищуром осматривая окружающий мир.

Ну, и что прикажете сказать? 'Извини, что я тебя расстрелял, разрезал и стукнул пистолетом по голове'? Смешно звучит. 'Пошли, нам срочно нужно в Японию'? Заартачится из чистого духа противоречия. Не придумав ничего умнее, Чезаре сказал:

— Доброе утро.

— Где я?! — резко подпрыгнув на месте, спросила Лилит. Оглядевшись, она продолжила сыпать вопросами, — Где ящерик? Почему с неба падал свет? Почему на мне эта уродливая юбка?

— По порядку, — поморщился он, — Мы в лагере возле Рима. 'Ящерик' погиб, чтобы дать тебе шанс уйти. Свет с неба падал, потому что G‑Tech устроили бомбардировку. А юбка — проявление вкуса Рейко.

— Кто убил ящерика?! — разозлилась девочка, ударив кулачками по кушетке, — Кто посмел убить моего ящерика?! — она снова озлобленно ударила кулачками, а на глазах заблестели предательские слёзы, — Зачем?! Почему?! Что он им сделал?!

— Не пытайся мстить им, — намеренно — спокойным голосом ответил кардинал, — Этим займусь я, твоя же задача — не погибнуть и не попасть в их руки снова.

— Они убили ящерика! Моего ящерика! Я съем их мясо, выпью их мозг и кровью орошу землю на их могилах! — громко выкрикнула она.

— Видишь, о чём я говорю? Её вообще ничему не учили, — прозвучал в наушниках голос Марии, — Она отстала в развитии примерно в два раза.

— У тебя такие идеи возникали в семь лет? — шепотом съязвил Чезаре в ответ на замечание послушницы, после чего, уже громче, сказал:

— Послушай меня, Лилит! — в его голосе звучали властные нотки, пусть и не настолько, как тогда, на улицах Рима, — Он умер, чтобы дать тебе шанс выжить! Ты же не хочешь сделать его жертву напрасной?

— Ну и дурак! — крикнула она, — Меня собрали по кусочкам и его собрали бы! Умер! Дурак!

Она снова и снова била кулачками по кушетке.

— Обними уже её.

Пожав плечами, Чезаре последовал совету Марии, которая, похоже, понимала эту драконицу лучше, чем он.

— Он спас тебя, Лилит. Ценой своей жизни, — но спас.

Девочка уткнулась носом ему в грудь и начала колотить кулачком в плечо.

— Дурак! Он бросил меня! Я снова одна! Я не хочу одна! Глупый ящерик! Зачем? Я не хочу одна!

Погладив драконицу по волосам, шпион сказал:

— Лилит, я не могу помочь тебе найти твоих сородичей. Но я могу отвести тебя к Нарьяне: под ее крылом ты будешь среди таких же… одаренных. Там тебя признают и не будут сторониться.

Он не был в этом так уж уверен. Все‑таки Лилит была не только одаренной, но и безумной, и не факт, что прочие воспитанники Нарьяны примут ее как свою. Однако в его голосе не отразилось и тени сомнения. Как он уже сказал Марии, он был не самым честным человеком…

— Я не хочу к Нарьяне! Она слабая! Она не защитит меня! Даже ящерик умер! И все умрут! И я умру!

Несмотря на то, что со стороны Лилит выглядела лишь как ребёнок, её слова не могли не привлечь к ней внимание бойцов Интерсигмы, которые теперь стояли в стороне, не вмешиваясь, зато наблюдая.

Чезаре одарил их взглядом, в котором ясно читалось, что его нервы от необходимости утешать плачущего ребенка вплотную приближаются к своему пределу… А также что некогда разозлившего его Белого Робина пришлось извлекать из плаща в виде фарша, и что с теми, кто будет слишком нагло глазеть, не говоря уж о том, чтобы подойти с расспросами, случится то же самое. В голосе, однако, не отразилось и тени нервозности, лишь святая уверенность в собственной правоте:

— Зато она может спрятать тебя. Она спрячет тебя, и они тебя не найдут. Ты не умрешь… если доверишься нам.

Некоторое время Лилит молчала. Только вздрагивающие плечи говорили о том, что она всё ещё плачет. А затем драконица тихо произнесла то, что было для нее совершенно не характерно: