Ювелирные сокровища Российского императорского двора - Игорь Зимин

Таким образом, мы имеем возможность сравнить две бриллиантовые коллекции, укомплектованные в различные годы. Следует иметь в виду, что эти коллекции, вне всякого сомнения, с любовью подбирались матерями-императрицами. В 1801 г. это была императрица Мария Федоровна (в девичестве принцесса Вюртембергская) и императрица Александра Федоровна. Кроме этого, следует иметь в виду изменившийся масштаб цен при оценках суммарной стоимости приданого и отдельных вещей. После наполеоновских войн в России шли значительные инфляционные процессы, которые заставили в 1839–1840 гг. пойти на финансовую реформу, в результате чего дореформенные ассигнации были заменены серебряным рублем в масштабе 1 руб. серебром = 3 руб. ассигнациями. Также следует иметь в виду, что коллекция 1801 г., видимо, сохранилась полностью, поскольку была возвращена в Россию уже в 1803 г. Коллекция же драгоценных вещей, переданных в Кабинет в 1861 г. Ольгой Николаевной, сформировалась случайным образом в результате дележа по жребию ювелирного наследства императрицы Александры Федоровны (табл. 31).

Таблица 31

Прежде всего бросается в глаза широкая номенклатура ювелирных изделий, более 40 позиций. Далее обращает на себя внимание то, что у дочери Николая I «бриллиантовое наследство» более значительное и по количеству предметов, и по их разнообразию со всевозможным вариациям. Это было связано с тем, что рубль приданого времен Николая I по факту «весил» в 3–5 раз больше, чем рубль времен Александра I, поскольку после денежной реформы 1839–1840 гг. ассигнации пересчитали на серебро.

Далее список со всей очевидностью показывает довольно быстрое изменение женской ювелирной моды. При этом, если ювелирные букеты и прочая «флора» были в моде вплоть до начала XX в. (вспомним ювелирные букеты мастеров фирмы К. Фаберже), то аграфы и опахала к середине XIX в. совершенно выходят из моды, как и бриллиантовые эполеты. Также выходят из моды массивные ювелирные комплекты под названием «уборы», которые составляли основу многих ювелирных коллекций XVIII в. Вообще надо заметить, что «бриллиантовая составляющая» в приданом Александры Павловны звучит более отчетливо, чем в многоцветном (по разнообразию камней) приданом Ольги Николаевны. Это вполне объяснимо, поскольку, повторим, бриллиант был главным камнем «бриллиантового» XVIII в.

П. Деларош. Портрет графини С.Л. Шуваловой

Далее стоит отметить, что к середине XIX в. часы превращаются в достаточно обыденную вещь и их перестают включать в приданое.

В качестве более скромного примера приобретения ювелирных коллекций Кабинетом Е.И.В. можно привести историю с покупкой ювелирной коллекции графини Софии Львовны Шуваловой, урожденной Нарышкиной. Эта история интересна по ряду соображений. Прежде всего, мы можем увидеть, что конкретно входило в ювелирную коллекцию знатной придворной дамы. Дело в том, что в мемуарных свидетельствах, как правило, упоминается только о «блеске бесчисленных камней», но деталей, естественно, нет. Кроме того, в этой истории присутствуют детали того, как Кабинет приобретал коллекции ювелирных вещей у стремительно нищающего дворянства в период великих реформ Александра II.

История эта началась в мае 1867 г., когда графиня С.Л. Шувалова предложила Кабинету приобрести, «если возможно, для Кабинета Его Величества», ее коллекцию «бриллиантовых и золотых вещей». Чиновниками Камерального отделения по получении вещей была проведена их оценка[448] (табл. 32):

Таблица 32

Как мы видим, чиновники брали все, за исключением одной незначительной по цене вещи – № 29 «Брошь с бриллиантами: всевидящее око» за 244 руб. Коллекция драгоценностей стоила 38 958 руб. При этом рачительный министр Императорского двора В.Ф. Адлерберг, прекрасно понимая, что никто коллекцию оптом не купит, «дал добро» на покупку коллекции только за 34 000 руб. Надо добавить, что финансовую сторону сделки курировал всесильный при Александре II начальник Контроля Министерства Императорского двора барон Карл Карлович Кистер. 29 мая 1867 г. он направил записку чиновнику Камерального отделения Николаю Михайловичу Петухову с вопросом: «Выгодно ли было бы для Кабинета Его Величества приобретение бриллиантовых вещей, доставленных 12 мая от г. Министра Императорского Двора и оцененных в Кабинете в 38 958 руб.»[449]. Петухов немедленно известил барона о том, что «бриллиантовые вещи оценены близко к существующим ныне в торговле ценам на драгоценные камни и приобретение их для Кабинета Его Величества, по оценке, для него было бы небезвыгодно»[450].

В результате у графини С.Л. Шуваловой за 34 000 руб. были приобретены 34 «бриллиантовых и золотых предмета». При этом чиновники Кабинета, сами оценив вещи в 38 958 руб., уплатили графине только 34 000 руб. Соответственно, незатейливая «маржа» Кабинета на этой не очень хлопотной сделке составила 4958 руб.

Следует также иметь в виду, что предметы для ювелирной коллекции Кабинета покупались с большим разбором. Для иллюстрации этого утверждения приведем короткую историю, относящуюся к лету 1890 г. Началась она после того, как весной 1890 г. на ювелирный рынок Берлина поступили драгоценности одного из умерших членов германской императорской семьи (в документах упоминается «кайзер Пауль»). Российский посол в Берлине П.А. Шувалов немедленно известил Петербург о готовящейся распродаже драгоценностей (телеграмма от 7 мая 1890 г.). В ответ последовало распоряжение министра Императорского двора графа И.И. Воронцова-Дашкова прислать по возможности драгоценности в Петербург или, на худой конец, их фотографии. П.А. Шувалов выполнил просьбу министра, и уже 30 мая в Петербург был доставлен из Берлина «ящик с ценностями». Видимо, все ценности выслать не удалось, поэтому к ящику были приложены три фотографии. Судя по приложенной описи, в ящике было 5 предметов на общую сумму в 509 960 германских марок[451]. Эти бриллиантовые вещи были представлены министром Двора Александру III в петергофской Александрии 2 июня 1890 г. Однако императору они «не пришлись», и вопрос о «приобретении этих ценностей оставлен без последствий»[452].

Поскольку на приобретение камней и ювелирных изделий требовались крупные суммы, то с XVIII в. сложилась определенная практика отпуска средств на различные закупки для кладовых Камерального отделения. Так, до 1885 г. в распоряжении Камерального отделения было несколько специальных капиталов или кредитов на приобретение разного рода вещей. Эти капиталы были обозначены в ведомости, составленной после смерти Александра II в 1881 г.: «Приданный» капитал особ императорской фамилии (в 1881 г. – 1 463 772 руб.) и «Неприкосновенный» капитал для покупки бриллиантов (в 1881 г. – 338 262 руб.). Кроме этого, расходы по пожалованию архиерейских облачений, церковной утвари и почетных кафтанов покрывались за счет ежегодно вносимых в смету Кабинета особых кредитов. Выплаты по другим статьям расходов относилась на особую сумму, из которой до 1883 г. отчислялось ежегодно 225 000 руб. С 1885 г. в смету Кабинета ежегодно стал вноситься кредит в 150 000 руб. на подарки разного рода, покупку драгоценных вещей и камней и на все расходы по кладовым. Этот порядок сохранялся до 1917 г.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});