Собрание сочинений. Том 3. Сентиментальные повести - Михаил Михайлович Зощенко

обыденных происшествиях моей жизни, которые в эту ночь особенно тревожат меня.

Я пишу Вам, кому дано лучше нас расшифровывать движения человеческой души; сама же я силюсь понять и не могу дать себе отчета, от меня ли зависело изменить данные события или же все до мелких деталей фатально предназначено в нашей жизни ее Великим Режиссером...

Далее на 34 страницах развертываются события из жизни автора этого письма.

Автор письма описывает все смерти, которые лежат на ее совести.

Несмотря на большие литературные достоинства этого письма, я не нашел возможным печатать его полностью, так как почти все эпизоды взяты из прошлой, старинной жизни и по этой причине не представляют большого интереса для современного читателя.

Кроме того, письмо проникнуто верой в судьбу, в рок. А я не слишком-то верю в «фатальное предназначение». Жизнь, на мой ничтожный взгляд, устроена проще, обидней и не для интеллигентов.

Однако повторяю: письмо очень любопытное, и, если б не длинноты и мистика, я бы его напечатал до конца.

Во всяком случае, я признателен автору за столь приличные слова обо мне.

Стихи из ночлежного дома

Осенью двадцать восьмого года я получил через редакцию газеты тетрадку стихов. На тетрадке указаны фамилия автора и адрес — ночлежный дом.

Стихи были слабоваты и неграмотны, но несколько стихотворений были не так уж плохи. Хотя, конечно, печатать их было нельзя.

Об этом я написал автору и просил его зайти ко мне взять тетрадку. Однако за тетрадкой автор не пришел.

Через два-три месяца, разбирая свои бумаги, я снова натолкнулся на эту тетрадь. И снова послал автору заказное письмо с просьбой зайти ко мне, если ему нужна какая-нибудь помощь.

Однако письмо вернулось нераспечатанным. На конверте было написано: «Выбыл, не дав сведений».

Вот два стихотворения из этой тетради:

К молодым стихотворцам и писателям «гопа»

Пусть первые стихи и слабоваты

И, может быть, нет рифмы, красоты,

Не падайте же духом вы, ребята,

И снова напишите-ка стихи.

Ведь для того, чтобы вышли вы в поэты,

Тернистый путь борьбы нужно пройти.

Тогда только внимания за это

Среди читателей вы можете найти.

Наш пионер, писатель Максим Горький,

Он так же жил, как мы сейчас живем,

Ночевал он много и на гопе,

И долго о нем память не умрет.

Пусть первые стихи и некрасивы,

Возможно, и в журнал не поместят.

Не будь горяч! Не будь очень спесивый,

А что полегче начинай писать.

Я сбился с дороги. На мотив — «За что он полюбил меня»

Давно ль я жил в семье родной

И жизнью мог быть доволен,

Теперь избрал я путь другой,

Неверный путь и самовольный.

Я в жизни счастия искал

И очутился в Ленинграде.

Расплатный час теперь настал,

Ночлежный дом вместо награды.

В ночлежном доме я живу,

Душой и сердцем изнываю

И жизнь печальную влачу,

Как выйти в люди сам не знаю.

Порой кусают меня вши,

Порой ложуся спать голодный.

Где ж вы, презренные гроши?

Найду ли в жизни путь свободный?

Ночлежный дом, ты школа жизни,

Ты отираешь нам бока,

He попадайте в него извне,

А то сочтут за чудака.

Настанет утро, с ним заботы,

Как трудно мне на свете жить,

Давно уже я без работы,

А ведь хотится есть и пить.

И тут же мысли возникают:

«А не пойти ли воровать?»

В конце концов в тюрьму сажают

И срок пришлося отбывать.

Срок отбыл, опять ночлежка,

Как тяжело все вспоминать.

Спокинул я родимый край,

Своих родителей оставил,

И городскую жизнь познал,

Страдать себя этим заставил.

Судьба, судьба, ты так коварна,

Ты насмеялась надо мной.

До слез обидно и досадно,

Что несчастный я такой.

Фамилия автора — Аверкин, Яков.

И теперь прошу лиц, знающих его, сообщить мне его адрес. Или же передать автору лично, что у меня лежат для него деньги за эти напечатанные стихи.

Писать мне — в Ленинград. Главный почтамт. До востребования.

Колька

Многоуважаемый Зощенко!

Ваши рассказы меня увлекают. Под их впечатлением я стал писать рассказы. Темы беру исключительно из жизни. Чувствую, что сюжет рассказов бледный, лексикон слов небогат, хотя пишу быстро, сразу за один присест. Когда переписываешь, многое выбрасываешь, изменяешь, выжимаешь и т. п.

Очень был бы Вами благодарен, если Вы дали мне характеристику и совет, что стоит ли мне продолжать писать. Рассказы свои никому не посылал. Товарищи натолкнули на мысль.

— Пиши, — говорят, — Зощенке, он мужик хороший — совет даст.

Таким образом, я решился черкнуть Вам и послать шесть пока рассказов. Есть у меня еще с дюжинку. Но об этом после. Сейчас только остается просить Вас еще вот что: будьте любезны, пришлите мне рассказы обратно.

Мой адрес будет такой: г. Алатырь, пом. машиниста...

Простите за мою неграмотность и нахальство просить переслать рассказы и не послать деньги на перевод. Но принимая во внимание (так всегда пишут в официальных бумагах) то, что я Вас этим не ограблю, надеюсь, не будет оскорбительно для Вас мое нахальство.

Остаюсь в ожидании Вашего ответа

Колька.

Рассказы у него были неплохие, но грубоватые. Вообще я похвалил его. Указал недостатки. Он прислал мне восторженное письмо, говоря, что я этим поднял его на большую высоту и что он будет продолжать это благородное литературное дело. Под вторым письмом стояла подпись уже не «Колька», а «Николай Максимович Максимов»...

Вирши

Дорогой Миша Зощенко!

При этом письме прилагаю Вашу книжку «Кризис»[109]. Что Вам нужно с ней сделать — это Вам будет видно, если Вы не поленитесь прочитать эти стихи.

В это самое мгновенье

Осенило вдохновенье —

И для Зощенки для Миши

Сочиняю эти вирши.

Над совершенством моей Музы

Не трудились наши