День другой – кошмар все тот же - Евгений Меньшенин

Назревало что-то интересное.

– Ну, знаете, просто самый лучший ученик и все такое, – сказала Лариса Боровина.

– Не совсем понятно, что вы имели в виду, – сказал обвинитель.

– Ну Людмила Ивановна просто на выпускном сказала Олегу, когда он подарил ей цветы, что любит его.

– У них был роман?

– Нет, боже упаси! Людмила Ивановна была почти на пенсии. Как вы такое подумали?

– Я просто спросил, – пожал плечами обвинитель. – Вы ответили. Давайте пойдем дальше. Много ли у Олега было друзей?

– Был друг Вася, а остальные так, товарищи. С Васей Олег общался больше всех.

– Что вы скажете о их дружбе?

– Они были хорошими друзьями.

– Много ли они времени проводили вместе?

– Да, очень много.

– Вы одобряли эту дружбу?

– Да, Вася – очень хороший мальчик, у него мама – воспитатель в садике, а папа работал в мэрии. Хорошая семья.

– Скажите, писал ли ваш сын в школе что-то еще, кроме того рассказа про мальчика-путешественника?

– Да.

– Что?

Она не торопилась отвечать. Как будто бы подбирала слова.

– Все в порядке?

– Да, простите. Я просто… Олег писал и другие рассказы.

– Вы их читали?

– Нет. Не читала.

– Почему?

– Я уже говорила, я много работала.

– То есть вы не знаете, о чем были те рассказы?

– Ну. Я не знала точно, но он рисовал к ним обложки, и иногда они выглядели очень странно.

– Очень странно? Объясните, пожалуйста, что это значит.

– На каждой обложке были нарисованы пауки и летучие мыши, а еще какие-то руки, которые как будто вылезали из-за границ обложки. Это выглядело жутко.

– Вас беспокоило, что Олег мог там описывать?

– Немного. Но… я… понимаете, я думала, это просто детское развлечение. Ну что он там мог написать страшного, думала я, он ведь еще ребенок, наверное, что-то из жизни животных, раз про пауков и летучих мышей. Он не просил меня читать, а мне самой некогда было думать об этом.

– Как вы опишете вашего сына в такие периоды детства, когда он писал?

– Он был молчалив.

– Он с вами не разговаривал?

– Ну, как-то так, постольку-поскольку. Это продлилось недолго.

– Скажите точнее, как это недолго?

– Он писал только по выходным, и через полгода он забросил рассказы. Потом у него появилось новое увлечение. Про книги он забыл.

– Какое увлечение?

– Он играл в рок-группе.

– Вас не беспокоило новое увлечение, я слышал, что рокеры употребляют наркотики.

– Я протестую, – сказал адвокат.

– Господин обвинитель, – сказал судья. – Я попрошу вас выбирать выражения. Вы ведете себя очень развязно.

– Прошу прощения, я переформулирую. Как вы отнеслись к новому увлечению сына?

– Нормально. Я люблю рок. И мне нравилось то, что они играли. Я даже была на их концертах. Остальные мальчики из группы были хорошими, Олег иногда звал их к нам домой. Я с удовольствием с ними общалась. Они были начитанными, музыкальными, в общем, дети-таланты. Только в сережках и с длинными волосами, но это ведь подростки. Они все проходят через что-то подобное.

– Василий Немков был среди них?

– Вася был школьным другом, а эти мальчики – рок-друзьями. У Олега были разные круги, в которых он общался. Но Вася все равно был лучшим другом. Через год Олег уже ушел из группы и стал много учиться, чтобы поступить на матфак.

– Он еще писал рассказы?

– Нет. Дома он больше не писал.

– В каком году он переехал от вас в город?

– В 2003 он закончил школу, поступил в педуниверситет на матфак и уехал.

– Когда вы узнали, что он снова начал писать?

– В две тысячи шестнадцатом году.

– Как вы узнали, что он пишет?

– Олег рассказал.

– Как это произошло?

– Как уже говорил Вася, у Олега была девушка Надя. Он познакомился с ней после армии, вроде бы на каком-то рок-концерте. Они начали встречаться в две тысячи десятом. Олег нашел себе хорошую работу, занимался компьютерами. Они приезжали меня навестить вдвоем с Надей раза два в год. Не слишком часто, но у нас в семье это нормально, мы любим одиночество. Точнее, оно нас не напрягает. И вот как-то раз, в январе две тысячи шестнадцатого, мы разговаривали с Олегом по телефону, и он сказал, что они больше не встречаются с Надей. Причем разошлись уже давно.

– Сколько прошло с момента их расставания?

– Месяца три. Знаете, мы не такие люди, чтобы сразу всем рассказывать о своих проблемах.

– Как вы оцените состояние сына в тот момент, когда он сообщил о расставании?

– Прошу прощения, но эта женщина не психолог, – сказал адвокат.

– Переформулируйте вопрос, – сказал судья.

– Расскажите подробнее, как он сообщил о расставании. Начните с того, кто кому позвонил.

– Это я позвонила Олегу. В основном говорила я, а он все мычал и молчал. Односложно отвечал. Я спросила: что случилось? Он сказал, что ничего, все хорошо. Я спросила, когда они с Надей собираются приехать ко мне, а Олег сказал, что они с Надей расстались. Я, конечно, забеспокоилась, начала допытываться, что и почему. Хотела позвонить Наде. Но Олег запретил мне. Мне стало обидно, ведь я за него переживала, помочь хотела. Очень расстроилась, ведь надеялась, что они с Надей поженятся, даже думала, кого из родственников пригласить на свадьбу. Да и мечтала с внуками понянчиться, соскучилась по маленьким детишкам. А тут нате, здрасьте. Все планы и мечты рухнули. После этого он и стал каким-то скрытным. Я ему стала чаще звонить, думала поддержать его. Боялась, вдруг он что-нибудь с собой сделает.

– А что, были предпосылки? Были попытки?

– Нет, не было. Ну просто материнское сердце, оно такое, знаете, бывает, что-то в голову втемяшится, и потом сложно выгнать. В общем, с тех пор Олег по телефону почти ничего мне не рассказывал, молчал много, как бы я ни допытывалась.