Летучие образы - Элизабет Адлер

Когда она думала о Харрисоне, ее голубые глаза сделались печальными, и Маркус понял, что она не слышала сплетен. Он готов был спорить, что если что-то произойдет, то половина Нью-Йорка сразу же заговорит об этом. Как там говорится? Жена всегда узнает последней? О, черт! – мрачно думал он, это и правда беда… Он должен встретиться с отцом и постараться убедить его, пока все не зашло слишком далеко.

– Я скучаю по отцу, – как бы невзначай сказал он. – Когда он вернется?

– О, в понедельник или во вторник. У него расписаны встречи на всю следующую неделю.

– А с ужином, – улыбаясь, сказал Маркус, – тебе нужно было поймать меня раньше, у меня назначено свидание.

– С Джейн?

Он покачал головой:

– Галой-Розой.

– Галой-Розой?!

– Почему ты так удивлена? Она всего лишь самая красивая девушка, которую я когда-либо видел, мачеха, конечно, не в счет!

– Хорошо, – рассмеялась она, – но сначала тебе придется все уладить с Данаей. Но зная тебя, я уверена, ты очаруешь нашу леди-дракона, надсмотрщика рабов. Веселись, Маркус. И будь внимателен к ней, она очень ранима.

– Да, буду, – обещал он. И он действительно собирался поступить именно так.

ГЛАВА 18

Лоринда сидела на полу своей комнаты с маленькими острыми ножницами в руках, окруженная разрозненными номерами журналов и газет. На ней была пара тонких хирургических перчаток, как и тогда, когда она печатала на машинке письма, потому что она была слишком осторожна, чтобы попасться на отпечатках пальцев. Слева лежала аккуратная стопка вырезок, которые она собрала за последние два месяца из разных источников, и на всех были фотографии Харрисона и Мерри. Снимков было немного, но для Лоринды несомненно было одно: Джесси-Энн бросила Харрисона в объятия другой женщины – и это была не та женщина. Той женщиной должна была стать она, Лоринда… Ей было суждено занять место Джесси-Энн, чтобы заботиться о Харрисоне и его сыне. И после всего этого бесстыдства в «Имиджисе» за последние несколько недель она знала, что настало время действовать. Для начала она спасет молодого Джона, а потом позаботится о Джесси-Энн.

Лоринда осмотрела свою маленькую квартирку. Сюда никто никогда не приходил, она была отделена от жизни, словно жила на ферме в Монтане, но сам дом был населен молодыми людьми, старающимися превратить его в Манхэттен, живущими верой и оптимизмом юности. Ребенок будет здесь так же заметен, как если бы это был слон. Она должна подыскать другую квартиру, подальше, где-нибудь в пригороде, где она сможет затеряться среди женщин с детьми.

Это будет нелегко. Она должна тщательно подготовить свой план. Главный вопрос заключался в том, обратится ли Джесси-Энн в полицию или будет ждать записки с требованием выкупа от похитителя? И поймет ли она, что это Лоринда? Конечно, риск существовал, но она могла поспорить, что Джесси-Энн побоится обратиться в полицию, чтобы преступник не навредил ребенку. Мысленно Лоринда представляла это письмо, составленное из красных букв, такое же, как и все остальные, чтобы Джесси-Энн знала, что оно предназначается ей. Единственное, что она хотела получить в виде выкупа, были не деньги, а Джесси-Энн. То время, которое она протянет, пока не обратится в полицию, даст Лоринде возможность выполнить остальную часть плана.

Взяв небольшую стопку вырезок, она подошла к столу и положила их в конверт. Потом достала старую пишущую машинку из потайного места в запирающемся буфете и принялась составлять свои письма, чтобы они были готовы к этому большому событию. И именно сегодня она собирается поехать на метро в Куинз, где подыщет новую квартиру. Ей требовалось что-нибудь подходящее для женщины с ребенком, на такой улице, где было бы много народа и они не бросались бы в глаза. Она обязательно заявит домовладельцу, что одна воспитывает ребенка и что сейчас ребенок с ее родителями в Монтане, но скоро она возьмет его. А потом, когда она наконец-то выполнит свой план, тогда она скажет ей все, что она о ней думала, правду… только правду… ничего, кроме правды…

Она смотрела, как на листе бумаги появлялись буквы, мечтательно подбирая непристойности, с улыбкой удовлетворения на губах, подобно ребенку в начальной школе, довольному своим первым опытом составления слов.

Харрисон удивленно поднял глаза, и довольная улыбка тронула его губы, когда он увидел входящего Маркуса. Сын приходил в офис, чтобы увидеться с ним, вовсе не часто.

– Рад видеть тебя, сын! – воскликнул он. – Но что привело тебя сюда в середине недели? Надеюсь, в колледже все в порядке? – Сказав это, он засмеялся, потому что Маркус был самым прилежным и упорным мальчишкой из всех, кого он знал, он много работал, получал хорошие оценки, занимался греблей в команде. Но что еще мог спросить отец?

– Я здесь по двум причинам, – начал Маркус, садясь напротив отца и облокачиваясь на гладкую поверхность стола. – Тяжело говорить об этом, но… Хорошо, папа, недавно я прочитал кое-что в колонке сплетен о тебе и Мерри Макколл. Я думаю, все раздуто прессой, но беспокоюсь за Джесси-Энн. Я совсем не хотел бы видеть, как ей больно.

Избегая взгляда Маркуса, Харрисон откинулся в своем тяжелом кресле, тесно прижав друг к другу кончики пальцев.

Мальчик спросил его настолько деликатно, насколько мог, он не задал вопроса, было ли что-нибудь между ним и Мерри Макколл, он преподнес это в виде проблемы, которая часто вставала перед Харрисоном – что будет с Джесси-Энн? Конечно, он не хотел бы причинять ей боль… Он любил ее и все еще отчаянно желал. Но Мерри заполнила ту пустоту в его жизни, чего он не ожидал найти в ней.

– Ты прав, Маркус, – наконец-то ответил он. – Пресса все преподносит в неверном свете. Мы с Мерри часто бываем вместе, когда я приезжаю на «Ройл Роуд-шоу», но тебе и Джесси-Энн не следует беспокоиться.

Маркус понял, что отец закончил разговор, но он все ему высказал. Что бы ни происходило между Мерри и отцом – это их дело, но он был абсолютно уверен, что не позволит отцу поставить под угрозу жизнь Джесси-Энн.

– Я знаю, что Джесси-Энн ничего не слышала об этом, – сказал он. – Думаю, она слишком занята в «Имиджисе» и у нее нет времени читать бульварную прессу. Это разобьет ее сердце, отец, если будут… какие-то волнения. И думаю, что это разобьет и твое сердце тоже.

– Ты уже говорил, что думаешь на этот счет, – холодно ответил Харрисон, – и я ценю, что ты это сказал. Уверяю тебя, что у меня нет намерения причинить боль Джесси-Энн. Теперь, – коротко добавил он, собирая бумаги и укладывая их в черный кожаный портфель, – у меня встреча в центре, и я уже почти опоздал на нее. Может, поужинаем вместе?

– Извини, у меня свидание. Это важное свидание, – добавил он, серьезно глядя на отца. – Я знаю ее всего несколько недель, но я люблю эту девушку, папа.