ОПЕРАЦИЯ "АНТИИРОД" - Ник Перумов

- Как славно. И музыка есть, - заметила Света.

- Не отвлекайся. Я думаю, нужно искать ребенка или хоть какое-то о нем упоминание. - Саша задумчиво потер переносицу. - Здесь нам, конечно, здорово помог бы Валерка Дрягин. Но только после того, как мы выясним у Поплавского… Слушай, ты можешь поговорить со своим доктором по душам? Он к тебе, кажется, хорошо относится.

- Могу. А о чем?

- Ну, как - о чем? О детях…

- Ой, Саш, я не знаю… Ну, как я ему это объясню?

- Товарищ Жукова! - строго нахмурился Саша. - Выполняйте задание!

Света нехотя встала и побрела к телефону. Саша видел, как она набирает номер, просит Игоря Валерьевича, благодарит, вешает трубку, набирает другой…

- Алло? Игорь Валерьевич? Добрый день. Это… да, вы меня узнали? Спасибо. Игорь Валерьевич, вы не могли бы… - Ну почему она так неуверенно разговаривает? Хотя им, женщинам, виднее, как добиваться своего. - Мне нужно с вами поговорить. Что? Нет, я не собиралась… Что? Что?! Спасибо, я вам перезвоню потом. До свидания.

Света вернулась в комнату, сильно шлепая записной книжкой по ладони. Глаза ее метали молнии.

- Что случилось? - удивился Саша.

- Личным распоряжением господина Антонова мне запрещено появляться в "Фуксии и Селедочке", - звенящим от бешенства голосом сказала Света.

- Этого следовало ожидать, - спокойно отреагировал Саша. - Что ему еще оставалось делать, когда мы… когда ты ТАК ушла?

Света нервно рылась в сумке.

- У тебя есть сигареты?

- Нет, кажется, кончились. Я схожу в магазин.

- Я с тобой. Мне все равно нужно много чего купить. - Света швырнула сумку на диван. - Ты не знаешь, сколько сейчас стоит зубная щетка?

- Смотря какая, - ответил Саша. В другое время он обязательно развил бы эту тему. Ну, там, что-нибудь вроде: вам небось простая рабоче-крестьянская щетка и в рот не полезет… Но сейчас заводить такие разговоры было, по меньшей мере, бестактно. Потихоньку начал высовывать свою злобную морду проклятый денежный вопрос. Сколько сейчас у Светы денег? И не спросишь ведь… И что она собирается покупать? У нее же из одежды, черт побери, только то, что на ней! А сколько этим женщинам нужно всякой ерунды! Предложить ей денег? А как? И вообще - как она жить собирается? А я? Сегодня я должен был звонить Лене. Мы собирались идти и покупать видик. А потом мы собирались жениться. А теперь? Я не представляю, что ей скажу. Вот сейчас подойду к телефону, наберу номер, скажу: здравствуйте, Юлия Марковна, это Саша, позовите, пожалуйста, Лену… И… И…

- Ты идешь? - Света стояла в дверях.

- Иду, - ответил Саша, проходя мимо телефона.

Больших универсальных магазинов рядом не оказалось, поэтому Саше пришлось выкурить аж четыре сигареты, пока Света прочесывала четыре маленьких. После очередного заныривания в магазин число пакетов и свертков угрожающе увеличивалось. Наконец, Света вышла из последнего, села на подвернувшуюся скамейку и весело произнесла:

- Все, Саш, деньги кончились. Бутылка - с тебя, и идем праздновать новоселье!

Глава седьмая

СВЕТА

Вот так и началась моя новая жизнь. Не знаю, как там себя ощущала Золушка после того, как пробили часы, но мне, точно, хуже. Во-первых, я и на балу пробыла подольше, успела втянуться.

А, во-вторых, - главная и самая большая разница! - Золушке хочется, чтоб ее нашли. А мне - нет. Вижу, вижу, как Сашка, бедный, чуть ли не на цыпочках ходит - все боится, что счастье его кончится. Он-то думает, что я таким образом своего мужика воспитываю: вот, дескать, помучается, помучается, да и на коленках приползет. Не-ет, братцы. Хоть на коленках, хоть на пузе ползи - без толку. К тому же и не приползет он вовсе. У нас, видите ли, его сиятельство из той породы упертых-твердолобых, которым легче помереть с тоски, но никогда не попросить прощения. Господи, да что я за глупости говорю? Какое прощение? У кого? За что? И вообще мы давно договорились сами с собой, что больше НИКАКИХ разговоров и раздумий на темы Виталия Николаевича Антонова не ведем. Все. Закрыто. Опечатано. Перед прочтением сжечь.

Светочка стояла у плиты и помешивала суп. Судя по всему, должно получиться неплохо. В последнее время она получала огромное удовольствие от домашних дел. Самостоятельно готовила, мыла посуду, стирала кое-какие мелочи, вытирала пыль. Если Саша не стоял свою вахту или не носился где-то по делам, они, словно очень пожилая парочка, уютно сидели перед телевизором, пили чай или разговаривали на столь любимую Сашей тему - спасение человечества. Иногда Саша читал газету, а Светочка вязала. Она специально попросила Сашу привезти бабушкину шкатулочку. Никакой конкретной задумки у Светочки не было, и скорее всего это мелькание крючка было всего лишь разновидностью аутотренинга. Потому что связанные неясной формы разноцветные куски тут же распускались, и все начиналось по новой.

Оба они вели себя, словно каждому в отдельности некая могущественная волшебница по секрету наобещала кучу подарков и чудес - в очень скором времени. А пока - взяла строгую клятву молчать и вести себя как ни в чем не бывало.

Само собой получилось так, что в большой хрустальной пепельнице (которую не использовали по назначению из боязни разбить) всегда лежала некая сумма денег - на хозяйство. При этом в Светочкины обязанности не входило покупать картошку или хлеб. Она отвечала за сложные покупки - двести граммов сервелата, например, или йогурт "Datum".

При этом каждый вечер рядом с диваном расставлялась Сашина раскладушка. А из комнаты в общежитии исчез телевизор.

Вот такая идиллия.

Развязка наступила очень скоро. Позже, вспоминая это безоблачное время, Светочка с удивлением посчитала, что прожила на улице Беринга всего пять дней!

А началось все с того, что мы собирались ехать к Дрягину.

То есть нет, началось все вечером накануне. Саша вернулся из общаги в хорошем настроении, но немного позже назначенного срока.

- Задержался, - махнул он рукой, - мужики сказали, парень меня какой-то искал. Я подумал, насчет работы. Посидел, подождал немного, а он и не пришел.

Я не обратила никакого внимания на эту историю.

Весь следующий день у Саши был свободен. С утра было дурашливое настроение. Мы поминутно хихикали, вспоминая одноклассников и учителей. Потом, как обычно, принялись обсуждать проблему Нового Ирода. Так мы ее окрестили, с моей легкой руки. Сашке все неймется - найти этого проклятого ребенка. При этом каждый раз он дежурно уже спотыкается о мой вопрос: что он с этим ребенком собирается делать? И вообще чем дальше, тем больше у меня складывается впечатление, что все эти разговоры о спасении человечества стали для нас уже чем-то вроде обязательной декорации. Так сказать, фоном нашей странной новой жизни.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});