Зеркала - Мария Ермакова

Темнота уже сменилась предрассветными сумерками.

Больно ударяемые камнями и кусками руды, они шумно влетели в густую поросль ежевики. Инвари ободрал лицо и руки. Перед тем, как закрыть глаза и провалится в заросли, он заметил маленькую фигурку, пристально глядящую им вслед.

Аф пополз прочь, Инвари едва поспевал за ним. Вопреки его ожиданиям, сзади не раздалось ни предупреждающего крика, ни другого сигнала тревоги.

Под прикрытием сумерек и буйствующей полуболотной зелени они выбрались из оврага, наполовину заполненного отработанной породой. Аф разрешил встать и двигаться полусогнувшись. Он вел Инвари к одинокому дубу, чья крона возвышалась над чахлой болотной рощицей в полумере отсюда. На этой влажной земле не могло уродиться такого огромного дерева, но вот, поди ж ты, оно стояло, сжав узловатые корни словно кулак, и буро-желтые листья еще не облетели.

Ни слова не говоря, Аф взобрался на дуб, помог подняться исцарапанному спутнику. Выражение лица флавина, чьи огромные зрачки опасно заблестели, подмастерью не понравилось.

— Чего вы ждете? — спросил Инвари.

— Рассвета. Должно быть, он рассеет этот морок. Я не верю глазам своим!

— Что вы видите?

— Здесь были торфяники, Один! Все заливала хлюпающая болотная жижа и, хотя жители пытались ее откачивать с мест торфозаготовок, усилия были бесполезны. Теперь же я вижу огромный песчаный карьер. Таких цехов, как тот, из которого мы выбрались, здесь еще несколько.

— Песчаный? — удивился Инвари, — Вы сказали песчаный?

— Вот поэтому-то я и жду рассвета. Мороки всегда рассеиваются под первым лучом солнца.

Больше Инвари ничего у него не спрашивал. Он вытаскивал ежевичные иглы из кожи на руках, и это заняло его время до восхода. Флавин сидел неподвижно, и сам казался частью дерева — его шерсть, как и листья, отливала бурым, побурели от крови бинты.

Едва первый луч солнца коснулся земли, флавин ожил и спрыгнул на землю. Ни слова не говоря, он исчез в подлеске, словно в воду канул.

Подумав немного, Инвари не последовал за ним. Вместо этого он принялся разглядывать раскинувшуюся перед ним грандиозную картину.

Справа, вдалеке, виднелся еще покрытый ночной испариной, мрачный и мертвый замок Ванвельта. Лес окружал его, но редел по мере приближения к болотам, постепенно сходя на нет. Там тоже висел густой болотный туман, сквозь него проглядывали кое-где предательски весело зеленеющие полянки, способные поглотить всадника с лошадью в считанные секунды. И внезапно, словно отсеченный невидимым лезвием, туман заканчивался. Заканчивались и болота, переходя в скальную породу, словно края гигантской чаши ограничивающую песчаный карьер. Прямо на дне карьера было построено несколько цехов, из труб вырывалось пламя, выкатывались вагонетки с отработанной породой, прицеплялись к другим, которые тащила мимо четверка невысоких, но сильных, ильрийских лошадок. Лошадки по пологой окружной дороге, вырубленной прямо в скальном крае «чаши», выбирались на край карьера, останавливались, чтобы скинуть породу под откос — в овраг или дальше — в болото, и продолжали свой путь далее, возвращаясь к цехам. Движение шло справа налево и в нем ощущалась нечеловеческая четкость и точность расчетов — наполненные вагонетки появлялись как раз к тому моменту, как подходили лошади; пустые — отцеплялись без проволочек, заводились на запасные пути, и четверка понуро шла дальше. Их вела под уздцы маленькая фигурка.

Флавин появился на соседней ветке так неожиданно, что Инвари, пытаясь выхватить шпагу, чуть не полетел с дерева. Аф, не улыбнувшись, придержал его за шиворот и протянул кожаный мешочек.

— Взгляните, Один. Это я взял в карьере.

Инвари высыпал содержимое мешочка на ладонь — мелкий песок с вкраплениями желтого. Золотой песок.

— Этого не может быть! — в который уже раз, сказал Аф. — Это надругательство над природой! Кому под силу так извратить суть земли?

Инвари молчал. Он и сам видел, как отличаются карьеры от окружающего ландшафта. Торф — все, что могла дать эта бедная земля. Но вопреки всем законам природы и логики она давала золото.

— Вон там, с лошадьми, взгляните, Аф, это ребенок, не так ли?

Флавин посмотрел в указанную сторону.

— Именно так.

Инвари соскользнул по стволу вниз.

— Теперь моя очередь, Аф. Я скоро вернусь.

Флавин не отвечал. Он смотрел на раскинувшиеся перед ним карьеры и в глазах его горел нехороший огонек.

* * *

Лошадки мирно паслись на прогалине меж ежевичных кустов. Мальчишка-погонщик сидел на обочине дороги спиной к ним и жадно грыз сухарь, запивая его водой из перевитой лозой бутыли. Должно быть, это и был его завтрак.

Кони почуяли Инвари, когда он уже подполз слишком близко. Мальчишка повернул голову — посмотреть, что это они расфыркались? Инвари на мгновение приподнявшись, показался ему на глаза и снова канул в заросли.

— Не пугайся! — тихо зазвучал его голос. — Я не причиню тебе вреда.

Мальчик сошел с дороги к лошадям, сделал вид, что проверяет сбрую, наклонился, попытавшись разглядеть незнакомца.

— Я ЛЮДЕЙ не боюсь! — буркнул он вполголоса. — Вот только, чего вы не убежали-то?

— Хочу узнать кое-что. Как давно здесь добывают золото?

— Лет пятнадцать, наверное.

— Но раньше его не было? Как же это случилось?

— Я не знаю. Мать говорила, что как-то ночью зашевелилась земля и тряслась еще три дня. Птицы кружили в небе — не садились. Господин запретил нашим сюда приближаться. Его солдаты повесили нескольких любопытных. И про это место все даже говорить перестали. А года два назад наш пастух там пропавшую корову собрался искать. Вернулся весь взмыленный и сказал, что на болотах золото на земле лежит. Наши все побросали и побежали туда. А там, откуда не возьмись, черных видимо-невидимо. Они всех под землю и загнали.

Голос у мальчишки дрогнул и Инвари не стал спрашивать, что случилось с его родителями.

— Другие-то селения покудова не трогали, — продолжал мальчишка. — Но недавно к нам новеньких пригнали. Сдается мне, нет больше деревень на Пустошах!

Инвари вспомнил ров с мертвецами.

— Почему ты остался человеком? — напрямую спросил он.

— Не я один. Все, кому пятнадцати не исполнилось. Сначала нас просто в клетках держали, а потом на всякие подсобные работы определили. Крестьянские лошадки этих боятся, а нас нет. Эти-то только на своих, обученных, ездят. Не будут же они боевых скакунов в телегу запрягать? Вот нас и приспособили в погонщики, да в конюшие. Некоторые мальчишки сбежали. А я надеюсь отца или мать отыскать. Мне до пятнадцати еще три года.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});