Аллен Даллес - Георгий Иосифович Чернявский

Хрущёв сознательно вёл дело к срыву конференции, в чём его энергично поддерживал прибывший с ним в Париж министр обороны Маршал Советского Союза Родион Малиновский, впервые после войны оказавшийся за пределами СССР. Обида на американского президента, чувство уязвлённого достоинства у Хрущёва возобладали — точно так же как у его партнёра. Ближе к истине, нежели Фёдор Бурлацкий, был Анастас Микоян: «Хрущёв опять “похоронил разрядку”, раздув инцидент с самолётом-разведчиком “У-2”. Так нельзя было поступать с Эйзенхауэром. Тот честно взял на себя ответственность, хотя мог бы этого и не делать»448. Так что в действиях Эйзенхауэра, подсказанных Даллесом, был определённый элемент, который в окружении Хрущёва, но не он сам, наиболее гибкие деятели, вроде Микояна, считали позитивным. Разведка, политические страсти, личные амбиции, а в результате судьбы всего человечества увязывались в тугой, запутанный клубок, который развязать было крайне сложно.

Утром 16 мая де Голль открыл конференцию глав четырёх государств. Он собирался дать слово Эйзенхауэру для объяснений по поводу У-2, как было договорено предварительно. Неожиданно поднялся Хрущёв, попросивший слова. Де Голль взглянул на Эйзенхауэра, который кивком головы выразил согласие. Советский премьер говорил всё громче, как будто выступал перед огромным скоплением людей. Де Голль осмелился на своего рода дерзость. Он прервал советского лидера словами: «В этом помещении отличная акустика». Чуть понизив тон, Хрущёв завершил речь, объявив об отмене приглашения Эйзенхауэра в СССР. Поднявшийся затем Эйзенхауэр сказал лишь несколько слов: советскому премьеру не надо было говорить так долго, чтобы взять назад своё приглашение449. Хрущёв и его советники поднялись и, не попрощавшись, направились к дверям. Парижская конференция в верхах провалилась, фактически так и не начав свою работу. Отношения между США и СССР вновь обострились, начался новый виток гонки вооружений. В определённом смысле слова Аллен Даллес мог торжествовать.

Добавим, что лётчика Пауэрса судили в СССР «на высшем уровне» — его дело рассматривала Военная коллегия Верховного суда СССР, причём обвинителем выступал генеральный прокурор СССР Роман Руденко. Лётчик был приговорён к 10 годам лишения свободы и отбывал срок во Владимирском централе. В Москве был опубликован стенографический отчёт процесса, который должен был подтвердить вину США в проведении воздушной разведки против СССР. Этот отчёт был издан и на английском языке для американской публики450. 10 февраля 1962 года в Берлине на мосту между западной и восточной частями германской столицы согласно договорённости между властями СССР и США был произведён обмен Пауэрса на известного советского разведчика Вильяма Генриховича Фишера (он действовал в США под фамилией Рудольфа Абеля), раскрытого в США и приговорённого к 30 годам заключения451. Даллес писал: «Я был директором Центрального разведывательного управления, когда начались секретные переговоры об обмене Пауэрса на Абеля, и одобрил этот обмен. Хотя у меня и были некоторые опасения, я считал и считаю сейчас, что это был справедливый обмен и что он отвечал национальным интересам США»452. Даллес высказывал удовлетворение тем, что в результате инцидента с полётом Пауэрса авторитет ЦРУ только повысился, что можно поставить под сомнение.

По возвращении в США Пауэрса ожидали трудности. Правда, на публике многоопытный Даллес, лично встретивший Пауэрса, не только пожал ему руку, но и заявил, что гордится его действиями. Однако по поручению того же Даллеса от имени ЦРУ Пауэрсу были предъявлены обвинения в том, что он не покончил самоубийством, хотя имел для этого две возможности: взрывное устройство и отравленную иглу, а также не уничтожил разведывательную аппаратуру. Однако, учитывая, что в случае предания суду следствие неизбежно будет публичным и вскроет противоречивые действия ЦРУ и военных, снабдивших Пауэрса парашютом и другими средствами выживания, Даллес решил спустить это дело на тормозах. Предлогом послужило то, что вывезенный на базу ЦРУ для тщательных допросов Пауэрс заявил, что он смог утаить от русских основную информацию о полётах У-2453.

К тому же дело было передано на рассмотрение сенатского Комитета по делам вооружённых сил, который снял все обвинения. Против решения парламентской институции директор ЦРУ в демократической Америке не имел возможности возражать. Пауэрс устроился на работу в фирму «Локхид» лётчиком-испытателем. Он написал воспоминания о своём полёте, катастрофе, пленении, суде, пребывании во Владимирской тюрьме454. На издание книги Пауэрс получил разрешение руководства ЦРУ, что отмечалось в рецензиях455. Книга была издана и в СССР крохотным тиражом для высокого начальства с грифом «Распространяется по специальному списку»456.

Аллен Даллес неоднократно возвращался к полётам У-2. Он представил Эйзенхауэру подробный отчёт о всех разведывательных операциях, проведённых при помощи этой программы, который свидетельствовал о том, что в распоряжении ЦРУ и соответствующих других государственных служб оказались важнейшие данные о советских ракетных, авиационных и других базах, промышленных предприятиях, связанных с производством военной техники, и другие материалы, которые могли быть использованы в дипломатических играх, разного рода торге и, разумеется, в случае войны против СССР, которая тогда отнюдь не исключалась. Даллес явно гордился своей ролью в организации этих полётов457.

Значительно скромнее, не отмечая своей личной роли, он рассказал о программе У-2 после отставки в книге об американской разведке. Здесь основное внимание сосредоточивалось именно на идее о вечности и необходимости разведки для всех стран. Характерен следующий пассаж этой книги: «Задолго до 1 мая 1960 г. по этому вопросу имел место обмен дипломатическими нотами, которые публиковались. Не имея возможности что-либо предпринять против этих полётов и не желая показывать собственному народу своё бессилие, Хрущёв перестал посылать протесты. Гнев Хрущёва на Парижском совещании был неискренним и преследовал определённую цель. В то время он не видел возможности добиться успеха на конференции по берлинскому вопросу. Это было время серьёзных осложнений с китайскими коммунистами... Кроме того, его беспокоило, что советский народ слишком положительно реагирует на планирующийся визит Эйзенхауэра летом 1960 года в СССР. Под влиянием всех этих соображений он решил использовать случай с У-2 для того, чтобы отвлечь внимание общественности от тех промахов, которые были совершены Кремлем во внутренней и внешней политике»458.

Как видно из предыдущего нашего рассказа, это были субъективные оценки, лишь отчасти отражавшие то сложное переплетение объективных и субъективных факторов, которые были связаны с полётами У-2, срывом совещания на высшем уровне и визита американского президента в СССР. Они были бы более уместны в мемуарах, а не в исследовательско-публицистической работе, к каковому жанру Даллес причислял свою книгу.

Американские шпионы в СССР

Инцидент с самолётом У-2, а за ним и вся программа использования самолётов этого типа для разведывательных целей вышли на