Голос Земли - Бернар Вербер

Президент Джаффар нервничал, его подавлял этот огромный чужой мегаполис, в котором, как ему казалось, до сих пор ощущалась мания величия китайских императоров. Президент Чанг, напротив, был в восторге от возможности показать гостю столицу.

– У Персидской и Китайской империй есть много общего – в свое время и та, и другая правили половиной мира. На мой взгляд, было бы интересно вновь соединить их вместе, чтобы завоевать всю планету. Как вы думаете, мой дорогой Джаффар? На вашей стороне нефть и религия, на моей – промышленность и демография. Четыре козыря, позволяющие одержать победу.

– Но почему именно сейчас, президент Чанг?

– Насколько я знаю, студенты, беднота и женщины устраивают протесты по всему миру. Это не что иное, как народный бунт планетарного масштаба.

– Да уж… Помимо Шанхая и Тегерана, хаосом охвачены Рио-де-Жанейро, Мехико, Афины, Стамбул, Алжир… Они даже придумали название для своего движения. Теперь это «эволюционеры».

– А вам не кажется, что на всех этих молодых людей лучше было бы надеть солдатскую форму, постричь наголо и заставить выполнять приказы офицеров? – иронично спросил глава Китая. – Чтобы у них не было охоты громить витрины магазинов и поджигать автомобили!

– Говоря по правде, студенты сегодня… приносят много беспокойства. Порой я даже сожалею, что они стали… такие образованные.

– В Китае Конфуций когда-то установил основополагающий принцип, в соответствии с которым человек благородный должен стремиться к порядку во всем, что его окружает, – в семье, городе, в империи, во Вселенной. И цель хорошего правителя заключается в том, чтобы этот порядок уважали.

Они въехали в Запретный город. Высота и ширина крепостных стен наводили на мысль, что стены были задуманы специально для подавления народных волнений.

– Жаль, что в средствах массовой информации мы слышим одних лишь «смутьянов». Однако подавляющее большинство людей, которым нужен покой, сидят по домам. Думаю, они надеются на то, что мы, руководители, предпримем необходимые меры и сделаем всю грязную работу, которая и впредь будет гарантировать им душевное спокойствие.

Черный лимузин остановился, и китайский президент повел гостя к внушительному зданию, края крыши которого загибались кверху. Отработанными до автоматизма жестами их приветствовала охрана.

Правители двух стран вошли в зал, украшенный чучелами животных: тигров, медведей, волков, крокодилов, носорогов. Все они, казалось, настороженно взирали на происходящее стеклянными глазами.

– Я долго думал о том коротком разговоре, который состоялся между нами на Азорских островах, у эмчей, – сказал китайский президент.

– Вы решили объявить микролюдям войну?

Чанг захохотал.

– Давить танком муравейник? Ну уж нет, так мы потеряем лицо. Я придумал нечто более… достойное.

Он схватил смартфон и воспользовался им, как пультом дистанционного управления. Включился экран, нем появилась диаграмма.

– Это строжайшая тайна, и я надеюсь на вашу сдержанность, мой дорогой Джаффар. Перед вами демографическая кривая населения Китая. Официально у нас один и четыре миллиарда человек, хотя на самом деле один и восемь миллиарда.

– К чему вы клоните, господин Чанг?

– К тому, что у нас четыреста миллионов лишних людей, от которых так или иначе нужно избавиться.

– Да? Любопытная постановка вопроса.

– Нам, китайцам, всегда приходилось решать проблему перенаселенности. В качестве примера можно привести Циня Шихуанди, императора, жившего за двести пятьдесят лет до Рождества Христова, как говорят европейцы. Он выставлял толпы бедняков и бездомных впереди войска, чтобы те служили заградительной линией, на которую враг был вынужден тратить значительную часть стрел. Эти люди были совершенно безоружны, и единственным их предназначением было умереть.

– Ловко придумано.

– В некоторой степени это позволяло избавиться от избытка населения. Шихуанди был путеводной звездой для Мао, да его и сегодня считают величайшим императором.

– Я об этом ничего не знал, – признался иранец.

– Позже мы смогли решить проблему перенаселенности благодаря войне во Вьетнаме. Американцы никак не могли понять, что происходит: чем больше они убивали вьетнамских коммунистов, тем больше тех становилось.

– В основе этого тоже лежал всем известный вопрос избыточности ваших людских ресурсов? – спросил Джаффар, с трудом сдерживая смех.

– Наших людей там было столько, что американцы не успевали производить достаточно боеприпасов, чтобы уничтожать противника.

Было видно, что Джаффар проявляет к теме разговора живейший интерес.

– Запад никогда не понимал Востока. У них слишком упрощенный взгляд на мир, они чересчур склонны к морализаторству и способны видеть лишь в краткосрочной перспективе.

Китаец скривился.

– К сожалению, во Вьетнаме французские колонисты, а затем и американцы быстро отказались от своих притязаний.

– Как игроки они ничего не стоят.

– Все нужно делать самим. В 1966 году, в рамках кампании «Большого скачка», в голову нашему Великому кормчему пришла гениальная идея Культурной революции. В действительности за этим поэтическим выражением скрывался план по очистке рядов интеллектуалов. По выражению Шихуанди, «людям надо запретить думать, поскольку думать в обязательном порядке означает вынашивать планы против государства».

– И сколько на этот раз?

– Пятьдесят пять миллионов, – заявил китаец, довольный тем, что ему удалось произвести на собеседника впечатление. – Чтобы всех расстрелять, повесить, запереть в исправительных лагерях, где они подыхали как мухи, понадобился целый ряд масштабных организационных мероприятий.

– Интеллектуалы – существа хрупкие…

– Наш Великий кормчий вполне заслуживает этого имени. Он продемонстрировал всем прекрасный способ управлять стадом.

Глава Ирана вздохнул:

– В восьмидесятых, во время ирано-иракской войны, мы тоже посылали впереди войск детей-сирот, чтобы они взрывались на минах, обеспечивая войскам бесприпятственный проход. Аналогичным образом мы избавились от бехаев, христиан и суннитов. А затем от студентов и интеллектуалов. Самым неожиданным образом этот конфликт продемонстрировал нам, что машина смерти вполне может содержать в себе не просто положительный, но даже жизненно необходимый аспект: она позволила нам избавиться от внутренней оппозиции.

Китайский президент протянул собеседнику сигарету с золоченым концом, которую тот с удовольствием принял.

– Это правило кажется мне непреложным, – продолжил Джаффар, – хотя говорить о нем не принято. Первая и Вторая мировые войны, развязанные Западом, тоже превратились в мясорубку по уничтожению человеческой плоти. Свои «чистилища», в которых умерли миллионы людей, были и у Сталина. Кто тогда осмелится говорить о трудностях, связанных с решением проблемы перенаселенности?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});