Берия. Преступления, которых не было - Елена Прудникова

Но уж чем-чем, а свидетельскими показаниями сейчас должны завалить!

Ничуть не бывало. По работе в Москве припомнили несколько эпизодов — не десятки и не сотни, а именно несколько. А в основном все показания и документы, обвиняющие Берия и его команду в организации террора, относятся исключительно к Грузии. Вот уж где они лютовали!

Грузинских показаний и документов в деле множество, и сейчас именно они легли в основу того, что Берия объявили организатором террора. Вот только странные это бумаги…

В книге Сухомлинова приводятся копии подлинных документов с резолюциями Берия. Это справки, списки на которых стоят резолюции: «арестовать», «взять крепко в работу», «крепко излупить» и т. п. Все они относятся к тому времени, когда он был Первым секретарем ЦК КП Грузии. То есть, формально эти резолюции, адресованные работникам НКВД, были превышением власти, за них можно судить, правда, не столько Берия, сколько чекистов, которые эти распоряжения выполняли. Приказать может кто угодно и что угодно, а виновен тот, кто, в нарушение закона, выполняет эти приказы.

Впрочем, зачастую ничего криминального они в себе не содержали. «Взять крепко в работу», «крутить», «добиться признания», «лично размотайте». Ничего, указывающего на незаконные методы следствия, здесь нет. Есть бумаги с указанием Берия арестовать каких-то людей. Есть данные о работе Кобулова и Гоглидзе в составе «особых троек» и количество вынесенных приговоров.

Последние бумаги — справки о работе в «особых тройках» — особенно замечательны. Они идут под грифом «сов. секретно» и, по-видимому, настолько засекречены, что написаны от руки — чтобы не привлекать даже машинистку — начальником 1 отдела МВД Грузинской ССР. Мы привыкли к тому, что всякая бумага имеет номер, по которому можно впоследствии проверить ее подлинность. На двух из этих записочек действительно стоит что-то похожее на номера — 200 и 202. На третьей вообще ничего нет, и датируется она 18 декабря 1953 года, при том, что сам процесс начался 18 декабря. Таким образом, вообще непонятно, что это за бумаги. Если их затребовало следствие, то почему процесс начался до их прибытия, если суд — то каким образом их успели составить уже 18-го числа, даже если запрос везли самолетом? Хотя, судя по характеру оных бумажек, написанных от руки, без входящих и исходящих номеров, их вполне могли написать в любом из следственных кабинетов и пришлепнуть печатью МВД Грузии. А что, в Москве нет печати МВД Грузии? Тем более что участие в «тройках» не являлось чем-то незаконным, и документы были приобщены к делу явно «для иллюстрации» — мол, пусть дело и сляпано кое-как, но подсудимые-то все равно злодеи!

Но есть в этом деле и куда более интересные бумаги. Это те самые, на которых стоят резолюции Берия «арестовать», «взять в работу» и пр. Привыкнув уже к рекордному количеству фальшивок во всем, что связано с этим делом, я попыталась сравнить подписи Берия на этих документах между собой и с теми его подписями, подлинность которых не вызывает сомнения. Так вот: невооруженным глазом видно, что подпись Берия выглядит по-разному (особенно отличается заглавная буква «Б» — совершенно разное начертание!), и зачастую сильно отличается от его подлинной подписи на копиях приказов 1953 года. Что же получается, что Берия, подписав тысячи бумаг, не смог выработать себе устоявшегося автографа?

Но и это еще не все. Никакого графолога не нужно, чтобы увидеть, что некоторые документы, те, что от руки, вообще написаны разным почерком! Что же получается — и это тоже фальшивки? Если разным почерком — то ведь это фальшивки, правда? Теперь понятно, почему практически все документальные материалы о зверствах Берия и его команды относятся к грузинскому периоду их работы. По-видимому, там было легче все это сфабриковать, и именно в Грузии все они находились в самый разгар репрессий. Кроме того, общеизвестно, что с приходом Берия репрессии прекратились — ну, так не стройте иллюзий, все это игра, все — фальшь… Ну, а свидетельские показания в этом случае в расчет не идут, их всегда можно организовать, или, что еще проще, придумать. Тем более что очных ставок для бригады Руденко как уже было отмечено, «не существовало».

Теперь отчасти ясен и ответ на вопрос, заданный в предыдущей главе: почему вдруг Генеральный прокурор сам проводил допросы. В книге Сухомлинова приводится один из таких допросов. Следователь предъявляет «Берия» документы — те самые, с резолюциями. Спрашивает: это вы писали, ваша подпись, ваша резолюция? И тот признается: да, моя… Теперь ясно, для чего потребовался допрос Берия? Чтобы он своим признанием придал силу этим, с позволения сказать, «доказательствам», а то, что допрос проводил сам Генеральный прокурор, придало им вес, и чтобы ни у кого из тех, кто будет читать это дело, не возникло сомнения в их подлинности. Вон, даже Андрей Сухомлинов, уж на что прокурор опытный, и то: обычного следака бы из кабинета выкинул, а к генпрокурору относится с куда большим почтением. А ведь деяние-то одно и то же!

Кстати, один из вариантов этой подписи, не совпадающей с реальным автографом Берия — тот, где буква «Б» написана с отрывом пера от бумаги (у реального Берия, подписывавшего сотни документов, роспись, естественно, была без отрыва), где у нее прямая палочка и круглый «животик», мы видим и под приведенным в той же книге факсимиле «писем Берия», и на постановлении об аресте. Такое неожиданное подтверждение версии о том, что Берия этих писем не писал и постановления не подписывал. Пустячок, а приятно…

Какие еще доказательства? Начальник охраны Сар-кисов показал, что Берия в Москве лично допрашивал арестованных в Лефортовской тюрьме, и из его кабинета доносились шум и крики, как будто там били людей. Впрочем, Саркисов вообще фигура интересная, мы еще к нему вернемся — дальше он такого напоказывал!

И снова Кедров.

«Судом установлено, что в октябре 1941 года подсудимый Берия, заметая следы совершенных заговорщиками преступлений, отдал письменное распоряжение о расстреле без суда 25 арестованных по списку, составленному подсудимыми Меркуловым и Кобуловым. В этот список были включены лица, со стороны которых заговорщики могли опасаться разоблачения. Никто из них не был осужден…»

Из приговора.

К счастью, в той же книге приведена факсимильная копия этой самой записки и некоторых других. Записка подлинная — не копия, и даже номер на месте, где ему положено быть. В ней написано.

«Ст. лейтенанту госбезопасности тов. Семенихину Д. Э. С получением сего предлагается Вам выехать в гор. Куйбышев и привести в исполнение приговор — высшую меру наказания (расстрелять) в отношении следующих заключенных: (и дальше список)».

Но ведь здесь черным по белому написано: привести в исполнение приговор. Допустим, суда не было — учитывая дату составления этой записки, такое очень даже могло случиться. А датирован этот документ 18 октября 1941 года. Накануне немцы подошли к самым окраинам Москвы, большая часть правительства эвакуирована в Куйбышев, в столице паника. Но даже в этой ситуации просто так никто никого не расстреливал.

В сборнике документов «Начало» (Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне), где опубликован этот документ, стоит маленькая сноска: «17 октября 1941 г. было составлено заключение НКВД СССР о необходимости расстрела по указанию „директивных органов Союза ССР“ 25 заключенных. Оно подписано начальником следственной части по особо важным делам НКВД СССР Л. Влодзимирс-ким, утверждено заместителем наркома внутренних дел Б. Кобуловым и согласовано с Прокурором СССР В. Бочковым». И сразу вопросы.

Во-первых, почему не судят прокурора Бочкова?

Во-вторых, эти… юристы даже исполнителей перепутали — не Меркулов список составлял, а Влодзимирский.

В-третьих, если они расстреляны по указанию «директивных органов Союза ССР» — а директивный орган в то время был один — ГКО, то к чекистам-то какие претензии? Кстати, этого указания в деле нет — впрочем, неудивительно, в этом деле много чего нет, в первую очередь в нем нет следствия, и на этом фоне остальное уже — такая мелочь…

А главное — с чего вдруг хрущевское следствие к этому документу прицепилось? Шла война, расстрелы без суда, по законам военного времени, не были чем-то таким уж из ряда вон, какого-нибудь мародера могли и просто так на улице шлепнуть…

А вот теперь давайте-ка прочтем список — кого там расстреляли-то? Девять генералов: Штерн, Локтионов, Смушкевич, Савченко, Рычагов, Володин, Проскуров, Арженухин, Каюков, еще несколько военных, крупные хозяйственники, несколько жен. Все без исключения арестованы в 1939-1941 гг., все обвиняются в принадлежности к «правотроцкистской организации». Троцкистское подполье, кстати, это далеко не миф, оно реально существовало, и одним из пунктов его программы была работа на поражение СССР в будущей войне с Германией. Так что неудивительно, что их расстреляли. Интересно другое.