Дантов клуб. Полная версия: Архив «Дантова клуба» - Мэтью Перл

— Офицер Рей, ветер переменился и сделался попутным — так мне ныне представляется. Мы счастливы тем, что вы на нашей стороне.

— Благодарите за то свою дочь, — сказал Рей.

— Мэйбл? — ошеломленный Лоуэлл поворотился к нему лицом.

— Она говорила со мной, джентльмены, убеждала вам помочь.

— Мэйбл втайне говорила с вами? Холмс, вы о том знали? — спросил Лоуэлл.

Холмс покачал головой:

— Вовсе нет. Стало быть, необходимо за нее выпить!

— Ежели вы станете ее ругать, профессор Лоуэлл, — предупредил Рей, со всей серьезностью вздернув подбородок, — я вас арестую.

Лоуэлл искренне рассмеялся:

— Весьма убедительно, офицер Рей! А теперь продолжим. Заговорщически кивнув, Рей опять зашагал через зал.

— Как вам это нравится, Уэнделл? За моей спиной Мэйбл занимается подобными делами — она думает, так что-либо поменяется!

— Ее фамилия Лоуэлл, мой дорогой друг.

— Мистер Грин держится твердо, — доложил Лонгфелло, присоединяясь к Лоуэллу и Холмсу. — Одно меня беспокоит… — Он оборвал себя. — А вот и мистер Линкольн, губернатор Эндрю.

Лоуэлл закатил глаза. Общественное положение обязывало терпеть докучливость вечера, равно как и пожимание рук, оживленные разговоры с профессорами, священниками, политиками, университетскими распорядителями — и все это лишь отвлекало от главного.

— Мистер Лонгфелло.

Обернувшись в другую сторону, Лонгфелло обнаружил там трио светских львиц из Бикон-Хилл.

— О, добрый вечер, леди, — произнес Лонгфелло.

— На отдыхе в Буффало мы только о вас и говорили, сэр, — выступила из троицы черноволосая красотка.

— Неужто? — удивился Лонгфелло.

— Да, да, с мисс Мэри Фрер. Она отзывается о вас с такой любовью, именует редким человеком. Она так замечательно провела в Наханте лето — с вами и вашим семейством, это стоило послушать. А теперь я встречаю вас. Поразительно!

— Правда? Как это мило с ее стороны. — Лонгфелло улыбнулся, но тут же взглянул в сторону. — Куда же подевался профессор Лоуэлл? Вы с ним знакомы?

Лоуэлл громогласно излагал небольшой аудитории одну из своих выдержанных временем историй.

— И тут с угла стола раздался рык Теннисона: «Да, черт побери. Я с радостью схватил бы нож и выпустил им кишки!» Как истинный поэт, король Альфред презирает иносказания — не называть же эту часть организма «абдоминальными внутренностями»!

Слушатели закатились от смеха.

— Ежели двое мужчин желали бы походить один на другого, — заметил Лонгфелло, вновь оборачиваясь к трем леди, что застыли с пламенеющими щеками и беспомощно разинутыми ртами, — им не удалось бы это лучше, нежели лорду Теннисону и профессору нашего университета Ловерингу.[94]

Черноволосая красотка благодарно вспыхнула, радуясь, что Лонгфелло увел беседу от лоуэлловских непристойностей.

— Тут, пожалуй, есть над чем поразмыслить, — сказала она.

Получив от отца записку о том, что доктор Холмс также приглашен на солдатский банкет в Капитолий, Оливер Уэнделл Холмс-младший сперва вздохнул, затем перечел послание и, наконец, выругался. Дело было не столько в недовольстве Младшего отцовским участием в приеме, сколько в тех забавах, каковые устраивали для себя иные люди из тонкостей их отношений. «Как там ваш дорогой папаша? Все кропает стишата в перерывах меж лекциями? Все бормочет лекции в перерывах меж стишатами? А правду говорят, будто маленький доктор способен произнести ______ слов в минуту, капитан Холмс?» Ну отчего ему вечно докучают вопросами о любимом предмете доктора Холмса — докторе Холмсе?

В толпе однополчан Младший был представлен нескольким шотландским джентльменам, участвовавшим в приеме как официальная делегация. Когда прозвучало его полное имя, начались обычные расспросы о родстве.

— Не сын ли вы Оливеру Уэнделлу Холмсу? — поинтересовался шотландец примерно одних лет с Младшим, представившийся кем-то вроде мифолога и опоздавший к разговору.

— Да.

— Не по душе мне его книги. — Мифолог улыбнулся и зашагал прочь.

В тишине, что повисла вокруг прерванного на полуслове Младшего, Оливеру Уэнделлу оставалось лишь в который раз обозлиться на вездесущесть в этом мире отца и выругаться вторично. Кто еще способен столь наплевательски относиться к собственной репутации, что его смеет судить даже такое червеобразное, с коим только что познакомился Младший? Обернувшись, капитан Холмс увидел, что доктор Холмс стоит подле губернатора, в середине же образовавшегося круга жестикулирует Джеймс Лоуэлл. Доктор поднимался на цыпочки, рот его то и дело открывался — он подстерегал случай влезть в разговор. Младший попытался обогнуть группу, дабы попасть на тот конец зала.

— Уэнди, это ты? — Младший притворился, что не слышит, но голос раздался опять, и доктор Холмс уже протискивался к нему сквозь военных.

— Привет, отец.

— Уэнди, неужто ты не желаешь поздороваться с Лоуэллом и губернатором Эндрю? Дай я покажу им тебя в этаком щегольском мундире! Ох, погоди.

У отца вытаращились глаза.

— Это, должно быть, тот самый шотландский кружок, о котором говорил Эндрю — вон туда смотри. Младший. Я непременно хочу познакомиться с юным мифологом мистером Лэнгом,[95] поделиться с ним размышлением о том, для чего Орфей выманил Эвридику из подземного мира. Ты про то читал, Уэнди?

Схватив Младшего за руку, доктор Холмс потащил его на другой конец зала.

— Нет. — Младший резко вырвал руку, и отец застыл на месте. Вид у доктора Холмса сделался обиженным. — Я пришел лишь представить мой полк, отец. В доме Джеймса меня будет ждать Минни. Пожалуйста, извинись за меня перед своими друзьями.

— Ты видел нас? Мы счастливы в своем братстве, Уэнди. Все более и более, сколь ни терзали б нас года. Мой мальчик, плыви на корабле юности и наслаждайся ею, ибо слишком скоро уйдет он в море!

— Да, отец, — согласился Младший, глядя через докторское плечо на ухмыляющегося мифолога. — Я слыхал, сей негодный Лэнг непозволительно отзывался о Бостоне.

Холмс сделался серьезен:

— Правда? Тогда он не стоит нашего внимания, мой мальчик.

— Как угодно, отец. Скажи, ты еще работаешь над своим романом?

От столь личного интереса Младшего на лице Холмса вновь растянулась улыбка:

— Безусловно! В последнее время меня отвлекают некоторые предприятия, однако Филдс обещает, что публикация обернется кой-какими деньгами. Ежели сего не случится, придется нырять в Атлантику — я про большую лужу, а не про то, что Филдс выпускает раз в месяц.

— Ты опять раззадоришь критиков. — Младший задумался, стоит ли продолжать мысль. Ему вдруг более всего на свете захотелось, размахивая своей парадной саблей, гнать через весь зал этого гнусного червяка-мифолога. Младший пообещал сам себе непременно изучить работу Лэнга, дабы удостовериться в ее глупости и ничтожности. — Пожалуй, я почитаю твой новый роман, отец, ежели будет время.

— Я буду очень, очень рад, мой мальчик, — тихо проговорил Холмс, и Младший зашагал прочь.

Рей отыскал на приеме одного из тех военных, коих упоминал дьякон солдатского дома, — однорукий ветеран только что завершил танец со своею женой.

— Мне тут один знаешь чего сказал, — с гордостью сообщил он Рею. — Когда они вас, мужики, снаряжали. Я, говорит, на черномазой войне не воюю. Представь, я прям даже рассвирепел.

— Прошу вас, лейтенант, — взмолился Рей. — Этот джентльмен, которого я вам только что описал, — вспомните, может, вы его видали в солдатском доме?

— А то как же. Усы скобкой, русый. Всегда в мундире. Блайт его фамилия. Точно тебе говорю, хоть и не уверен. Капитан Декстер Блайт. Хитрый черт, вечно с книжкой. Офицер, видать, был хороший, каких мало.

— Прошу вас, скажите — его сильно интересовали проповеди мистера Грина?

— А то как же, старый бандюга их страсть как любил! И скажу я тебе, эти речи и впрямь свежий воздух. Четче я отродясь не слыхал. Ага, точно. Кэп их обожал более всех солдат вроде бы!

Рей насилу сдерживался.

— А вы не знаете, где мне отыскать капитана Блайта?

Хлопнув по культе здоровой ладонью, солдат задумался. Затем той же единственной рукой обнял жену.

— А знаешь, мистер офицер, моя красотка — нынче твой талисман.

— Ой, ну что ты, лейтенант, — запротестовала жена.

— Да знаю я, знаю, где его искать, — сжалился ветеран. — Вон там.

Декстер Блайт, капитан 19-го Массачусетского полка, обладал русыми усами в форме перевернутой буквы U, в точности, как описывал Грин.

Рей таращился на него долгих три секунды — благоразумно, однако бдительно. Его самого удивляло, с какой жадностью он рассматривает всякую черточку этого лица.

— Патрульный Николас Рей? Неужто вы? — Вглядевшись в напряженную физиономию Рэя, губернатор Эндрю церемонно протянул ему руку. — Мне и не сказали, что вы также будете!