Желанная и вероломная - Грэм Хизер

— Не может быть. Я знаю Дэниела всю жизнь и еще никогда не видела его таким растерянным. Разве ты не понимаешь, Келли, что, если бы ты была ему безразлична, он был бы более учтивым?

Келли вспомнила о прекрасном белом платье с красными досточками, оставленном в изножье кровати.

«Давай притворимся…»

— Но я даже не могу сказать ему о своей любви, потому что он мне не доверяет. И изо всех сил стараюсь держаться от него подальше, потому что если я поддамся, то потеряю себя, ..

— Ты права! Никогда нельзя поддаваться мужчинам из семьи Камеронов, — кивнула Кирнан. — Однако всегда можно найти пути к примирению.

— Возможно, — сказала Келли.

— Время покажет.

— И война кончится!

Но война все не кончалась.

В рождественское утро все женщины Камерон, несмотря на холод, вышли на крыльцо. Глядя на дорогу, ведущую к дому, они молили Бога, чтобы вернулись те, кто им дорог.

Но в тот день ни один солдат не пришел домой на побывку.

Келли молилась за Дэниела и Джесса и своих братьев, воевавших где-то далеко-далеко. Она написала им несколько писем, но ответа пока не получила. Может быть, они не знали, где она?

Ей оставалось лишь молиться.

В начале февраля Кирнан получила письмо от некой патронессы с просьбой приехать в Ричмонд и помочь в военном госпитале. Она прочла письмо Келли:

«Я знаю, дорогая, что некоторые из наших ричмондских леди стали косо смотреть на вас, узнав, что вы вышли замуж за того Камерона, который отвернулся от своих людей, но я знаю, что вы сильны духом и, самое главное, преданы нашему Делу. Умоляю вас не обращать внимания на их колкости и приехать сюда, чтобы оказать нам помощь. Госпиталю не хватает медикаментов и перевязочных средств, но наши храбрые воины нуждаются также и в том, чтобы кто-то поддержал их боевой дух. От одного молодого человека, которому спас жизнь ваш муж (это офицер, который был тяжело ранен, попал в плен, а потом был обменен), я узнала, что вы отличная медсестра, поскольку приобрели опыт, пока работали рука об руку с мужем. Прошу вас, приезжайте. Но будьте очень осторожны. Янки только и думают, как бы захватить дорогую всем виргинцам столицу!»

— Как ты намерена поступить? — спросила Келли.

— Я, конечно, поеду.

— Я еду с тобой, — решительно заявила Келли.

— Чтобы спасать жизнь мятежников?

— Чтобы спасать человеческие жизни.

Кирнан улыбнулась:

— Отлично! Я так и думала!

Янки подошли совсем близко к столице.

В конце февраля Дэниела вызвали на совещание. Прибыл курьер с депешей, в которой сообщалось о том, что раскрыт план наступления на Ричмонд. Союзные войска под командованием Джадсона Килпатрика и полковника Ульрика Дальгрена должны были совместными усилиями захватить столицу, объявить амнистию и освободить всех узников из городской тюрьмы.

Дэниелу, знавшему эту местность как свои пять пальцев, было приказано оставить своих кавалеристов и собрать необходимые разведданные.

Первого марта с наступлением темноты Дальгрен со своими войсками находился уже в двух с половиной милях от столицы.

Дэниел был там с конфедератами, которые готовились защищать столицу.

Объезжая тылы Дальгрена, Камерон с удивлением узнал, что войска получили приказ отходить.

На следующее утро конфедераты стали их преследовать, а к ночи устроили засаду. Дальгрен был убит в перестрелке.

В ходе этой войны в каждом сражении гибли тысячи солдат, так что эпизод этот можно было бы считать незначительным, если бы при убитом не были обнаружены документы сенсационного содержания.

Там был приказ, подписанный Дальгреном, о том, чтобы сжечь Ричмонд, этот «ненавистный город», дотла.

Во втором документе — без подписи — говорилось о том, что следует ликвидировать Джеффа Дэвиса и его окружение.

Дэниел возвратился к своему командованию, отправив с курьером фотокопии документов генералу Ли. Содержание приказов быстро распространилось среди южан, вызвав негодование и возмущение.

Ли направил копии документов Миду. Мид заверил Ли, что правительство Соединенных Штатов никогда не санкционировало подобных акций, разрешая лишь действия, обусловленные военной необходимостью.

Никто не знал, правда это или всего лишь попытка оправдать себя в глазах общественности.

Получив ответ, Красотка Стюарт вызвал Камерона.

— Ну, что ты об этом думаешь?

— Хорошо, что Дальгрену не удалось осуществить задуманное, — ответил Дэниел.

— А как насчет наших бывших друзей с Севера?

— С трудом верится, что они стали бы потворствовать убийству.

Стюарт пожал плечами:

— Да уж! — И тотчас заговорил о другом:

— Ты видел свою жену в Ричмонде?

— Где? — встрепенулся Дэниел.

— Извини, я не знал, что ты не знаешь Флора упоминала в своем письме, что и невестка, и твоя жена работают там в госпитале. Ты знаешь, я не сторонник частых отпусков и не одобряю никаких увольнительных, но раз мы в двух шагах…

Дэниел от злости заскрипел зубами. Он не знал, что Келли в Ричмонде, она ему не писала.

Но и Кирнан ничего об этом не сообщила!

— Мне хватило бы одного-двух дней, — произнес Дэниел, — чтобы встретиться с ними.

Красотка согласился его отпустить.

Зима была на исходе, а боевые действия обычно активизируются только с наступлением весны.

В первые дни работы в госпитале Келли не переставала ужасаться.

Она и раньше видела умирающих — на пороге ее дома, у нее во дворе. Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось в госпитале.

Лекарств не хватало, не хватало даже виски, которое прописывали пациентам, чтобы снять боль.

К концу первой недели Келли сбилась со счета и уже не могла сказать, при скольких операциях ей пришлось ассистировать. Поначалу она едва не потеряла сознание. Но Кирнан научила ее приводить себя в чувство.

В госпитале Келли приходилось выполнять и другие нелегкие обязанности. Иногда насильно выгоняла приехавших жен, пытавшихся остаться здесь на ночлег, убеждая их, что госпиталь предназначен только для раненых. Порой же до хрипоты читала письма из дома и писала за солдат бесконечные ответы. Писала также родным умерших, нередко дописывала незаконченные письма.

Они с Кирнан сняли маленький домик рядом с госпиталем для себя и мальчиков, и пока шла работа в госпитале, Джейни присматривала за малышами и готовила им еду.

Вряд ли Келли была счастлива — когда приходится жить среди боли и страданий, это едва ли можно назвать счастьем, — но она чувствовала себя нужной.

Время от времени Келли появлялась у Варины Дэвис. Перед приемом Кирнан, правда, заметила, что ее не очень жалуют в этом обществе, поскольку она вышла замуж за Джесса, и Келли очень удивилась, что ее принимают здесь лучше, чем преданную конфедератку Кирнан.

— Просто мы живем в мире, которым правят мужчины, — пояснила Кирнан. — Нас оценивают по заслугам наших мужей. — Она усмехнулась. — Ты, например, поэтому считаешься здесь чуть ли не национальным героем.

— Вряд ли Дэниел согласился бы с этим.

— И тем не менее тебе следует воспользоваться преимуществами этого положения, договорились?

Что бы ни судачили о Кирнан остальные женщины, Варина по-прежнему была на высоте и вела себя, как и подобает хозяйке дома.

Миссис Дэвис к концу весны ждала появления еще одного ребенка, и, несмотря на то что заботы и тревоги проложили морщинки на ее прекрасном лице, казалось, стала еще красивее.

— Вы, несмотря ни на что, выглядите счастливой, — заметила Келли.

— Но вы ведь с успехом помогаете нам, не будучи сторонницей «правого дела»! — улыбнулась в ответ Варина своей прекрасной печальной улыбкой. Миссис Дэвис была по-своему счастлива. Она любила своих детей, любила своего мужа. Вместе с ним она готова была преодолеть любые бури и невзгоды.

Келли вдруг позавидовала ей и поняла, что ей нужно больше всего на свете. Ей нужна любовь. Казалось бы, все так просто, но как же сложно на самом деле! Они с Дэниелом, возможно, так никогда и не поймут друг друга. Он же ей не верит.