Марь (СИ) - Татьяна Владимировна Корсакова

радоваться.

— Простите, — сказал он и улыбнулся какой-то вымученной улыбкой.

— Гордей Петрович! — А вот она не смогла сдержать радости. — Что вы здесь делаете?

— Я хочу спросить вас о том же, Мария Ивановна. — Он осторожно взял ее ладонь в свои руки. Кожа его была сухой и горячей. Только сейчас Мари осознала, что, прогуливаясь по болоту, замерзла. — Что вы здесь делаете?

— Гуляю. — Обида, глупая детская обида вдруг захлестнула ее с головой. — Имею я право на прогулки?

— Разумеется. — Взгляд его сделался пристальным и настороженным. — Вы вольны прогуливаться, где вам вздумается, но прошу вас, не нужно гулять по болоту. Есть куда более подходящие для этого места.

— А вам? Вам можно гулять по болоту?

— Мне можно. Я не беспомощная юная барышня.

— Я тоже не беспомощная юная барышня! — сказала Мари с вызовом.

— Ни секунды в этом не сомневался. — Он улыбнулся, на сей раз по-мальчишески озорной улыбкой. — Если позволите, я провожу вас к вашему жеребцу?

Вот как Гордей Петрович узнал, что она на болоте: увидел привязанного у старого дома Султана! Но как он понял, где именно следует ее искать? И зачем ему вообще было ее искать? Но спросила Мари о другом:

— Что это? — Она указала рукой на зарево.

— Это один из оптических феноменов здешнего болота, — ответил Гордей Петрович после небольшой паузы. — Над тлеющими торфяниками воздух нагревается и поднимается. При определенных погодных условиях создается вот такая необычная иллюзия.

— Красиво.

— Так же красиво, как и опасно. — Он протянул Мари руку, спросил: — Прогуляемся?

Ей бы выдержку отца и хладнокровие маменьки, чтобы промолчать. Но, увы.

— Вы сегодня еще не нагулялись, Гордей Петрович?

Он замер с протянутой рукой, склонил голову, словно прислушиваясь к чему-то, слышимому только ему одному. А потом сказал очень тихо и очень твердо:

— Анна Ивановна хотела прогуляться. — Наверное, это что-то означало, но Мари пока не могла понять, что именно. — Она очень непосредственная и очень напористая барышня. Боюсь, у меня не было иного выбора, кроме как составить ей компанию.

Мари молчала, даже не смотрела в его сторону.

— А вам нездоровилось? — Это был скорее вопрос, чем утверждение.

— Мне нездоровилось.

— Но сейчас все хорошо?

— Сейчас все замечательно!

— И я могу пригласить вас на прогулку?

— Мы уже прогуливаемся, Гордей Петрович. — На сердце Мари потеплело, как тогда, когда нянюшка передала ей букет болотных цветов. — Кстати, где вы их нашли?

— Что нашел?

— Цветы. Такое удивительное название — андромеда!

— Вам понравился букет?

— Он прекрасен! Вот только…

— Что?

— Андромеда цветет в начале лета, а сейчас начало осени.

— Я знаю места, — он рассмеялся. — Это болото полно тайн и сюрпризов. В некоторых его уголках можно найти цветы даже зимой. Если хотите, я вам это докажу.

— Как? — Все-таки Мари не выдержала, улыбнулась в ответ на его смех.

— Я буду дарить вам цветы до самого Рождества, — сказал Гордей Петрович так серьезно, словно давал ей клятву. — Можно?

— И для этого вам придется до Рождества ходить на болото? — спросила Мари шепотом.

— Я готов, — сказал он, а потом добавил: — Ради вас.

Наверное, это тоже что-то значило. Наверняка, это значило очень многое. Но Мари все никак не могла поверить.

— Не надо. — Она положила ладонь на сгиб его локтя. — Я не хочу, чтобы вы рисковали своей жизнью из-за какой-то глупой прихоти.

— Это не глупая прихоть. — Он на мгновение накрыл ее ладонь своей. — И на болоте я ничем не рискую. Решено! По букету до Рождества!

— А что будет после Рождества? — Мари хотела спросить серьезно, а получилось кокетливо.

— А после Рождества я придумаю что-нибудь другое. Обещайте мне только одно, Мари. — Впервые он назвал ее не по имени-отчеству. Слышать собственное имя из его уст было… приятно.

— Что? — спросила она, уже заранее зная, что на любую его просьбу ответит согласием.

— Больше не ходите одна к болоту. Я очень вас прошу.

— Тогда и у меня к вам будет просьба, Гордей… Гордей Петрович.

— Что угодно!

— Мне нужно отыскать одну женщину.

Мари очень много думала над тем, что случилось на болоте, над тем, что сказал ей мертвый мальчик. Не подумала она лишь о том, как объяснить Гордею Петровичу причину своей более чем странной просьбы. Сказать правду? Рассказать, что она разговаривала с призраком, и тем самым навсегда положить конец их общению? Ведь кто, будучи в своем уме, станет общаться с девушкой, которая не в своем уме?

— Какую женщину, Мари? — Он поразительно легко переходил с шутливого тона на серьезный. — Про какую женщину вы сейчас говорите?

И она решилась. Это было как прыжок в ледяную воду посреди жаркого лета. Пусть он знает про нее всю правду, какой бы неприглядной она ни была! Пусть с самого начала понимает, с кем собирается водить знакомство и кому дарить цветы до самого Рождества.

Рассказ про мертвого мальчика Гордей Петрович слушал очень внимательно, не перебивая. А потом, когда Мари, наконец, выдохнула и замолчала, сказал:

— Я сделаю все, что смогу. Наведу справки о пропавших без вести детях. Говорите, тому мальчику было лет пять-шесть? Если это чудовищное злодеяние случилось относительно недавно, мы ее непременно найдем.

— Спасибо, — сказала Мари шепотом.

— За что?

— За то, что поверили мне.

— Это болото, — Гордей Петрович оглянулся, словно проверял, не следит ли за ними кто-то, — до крайности необычное место. Мне несложно поверить, что тут могут твориться очень странные, иногда даже страшные дела. И я абсолютно уверен в остроте вашего ума и в вашем