Высшая ценность - Александр Лоскутов

Из темноты послышался шорох. И я вздрогнул, оборачиваясь и стискивая в ладони холодную рифленую рукоять пистолета.

На меня бледным призраком смотрело человеческое лицо. Знакомое мне лицо, пусть и отмеченное печатью смерти.

Ванька Бабушкин.

Бывший чистильщик? Коллега, соратник, друг? Нет… Уже нет. Всего лишь вампир. Кровосос, поддерживающий свое существование за счет чужих жизней.

Выцветшие глаза холодно смотрели на меня. А я смотрел в них.

Можно ли играть в гляделки с вампиром?

Играть можно. Но выиграть — нет…

Оскаленная морда вампира, белая и застывшая, как посмертная маска, метнулась ко мне с невозможной для человека скоростью. Украшенные грязными обломанными ногтями руки вцепились в рукав куртки. В опасной близости мелькнули ощеренные клыки.

Я дернулся, отработанно выворачиваясь из стальной хватки кровососа. Вскинул пистолет. И выпустил прямо ему в пасть последнюю пулю, раздробившую тонкие полые клыки, разорвавшую горло, сломавшую позвоночник вампира.

В свирепой тишине подвала небесным громом рявкнул выстрел. И следом за ним раздался истошный, захлебывающийся визг раненого вампира. Обретшее вторую жизнь после смерти тело бывшего чистильщика Ивана Бабушкина повалилось на колени. На грязный пол хлынула липкая мерзкая жижа, заменяющая вампирам кровь.

Но у меня не было сомнений: тварь еще сможет восстановиться. Сможет восстать и снова пить человеческую кровь. Чтобы окончательно умертвить вампира, нужно вколотить осиновый кол ему в грудь. Или, на худой конец, просто отрубить голову. Но у меня не было времени ни на то, ни на другое.

Снаружи уже возбужденно перекрикивались услышавшие выстрел армейцы. А из темноты на меня вновь пялилось лицо… Вернее, не лицо, а лица. Четыре… пять… шесть лиц, скованных маской смерти и щеривших тонкие нечеловеческие клыки.

Выбора не оставалось.

Швырнув опустевший пистолет в морду первому сунувшемуся ко мне кровососу, я перескочил через все еще корчившегося на полу раненого вампира и ринулся к выходу из подвала, на ходу выхватывая меч.

Лучше умереть под пулями, чем отдать свою кровь на пропитание вампирам, а потом подняться таким же монстром, как они.

Слыша за собой молчаливый и оттого еще более страшный топот ударившихся в погоню вампиров, я выскочил на свет. И, увидев добрый десяток направленных в упор на меня смертоносных зрачков автоматных дул, заорал во все горло:

— Вампиры! Вампиры идут! Спасайтесь, люди! Бежим!

Честно говоря, я не думал, что столь простой прием сработает. Ожидал, что кто-нибудь все равно пальнет мне в грудь. От неожиданности или же просто так, для острастки. Но никто так и не выстрелил. Они просто стояли и смотрели. И я успел отметить, что глаза у них были большие-большие. Как у людей, которые из охотников неожиданно превратились в жертву.

Наверное, выглядывающее прямо из-за моего плеча мертвенно-бледное лицо и тянущиеся вперед тонкие худые руки были убедительнее любых слов.

Я рухнул на землю и перекатился в сторону, на ходу подсекая мечом лодыжки первому выскочившему из подвала вампиру. Любой человек от такой раны немедленно бы упал и потом месяц лежал в больнице. Но кровосос даже ее не заметил. Разве что только прыть несколько сбавил и начал немного прихрамывать.

С одним вампиром я бы справился легко. Смог бы одолеть двух, а если повезет, то и трех кровопийц одновременно. Но шестеро… Никогда.

И в этот момент ударили автоматы.

Надо отдать им должное, солдаты стреляли не в меня. Они умели соизмерять опасность. А она им грозила сейчас не со стороны одинокого чистильщика, лежавшего на спине чуть в стороне от темной дыры подвала, а от выбиравшихся оттуда не мертвых тел с нечеловечески длинными клыками.

Потому первые пули достались именно им… Впрочем, и вторые — тоже.

Охромевшего вампира смело сразу же. Серебряный град безжалостно подхватил его и швырнул обратно во тьму подвала. Второй вампир тоже не избежал этой участи, скатившись по внезапно ставшим липкими и скользкими ступенькам. Третий упал возле дверей и корчился там, визжа и пытаясь куда-то ползти. Пули безжалостно рвали его тело, пока он наконец не затих.

Четвертый, пятый, шестой и все последующие вампиры прорвались, отделавшись незначительными ранами, которые по их меркам были не более чем царапинами. И куда они бросились?

Конечно же к еде.

Еда сопротивлялась, без счета расхлестывая смертоносное серебро. И еще двое вампиров пали прежде, чем ощутили на своих губах вкус вожделенной крови.

А из усмехающейся тьмы подвала появлялись все новые и новые твари. Их уже было не меньше полутора десятков, а они все лезли.

Никогда я еще не видел столь большого гнезда вампиров…

Двое кровососов решили избрать своей жертвой меня. Зря. Одного из них я осадил, по самую рукоятку загнав в грудь меч, другого — плеснув из выхваченного вовремя пузырька святой водой. Ослепленный вампир завертелся на месте, царапая лицо. А я побежал.

Не вправо — дальше по переулку и в глубь старого города. И не обратно к скрывшемуся уже за рядами домов периметру. Я знал, что на своих двоих от вампира не оторваться. Мертвые не устают, и бегать они подчас умеют очень быстро.

И потому я побежал вверх. Подпрыгнул. Зацепился. И полез по ржавой, дребезжащей под ногами, непонятно на чем держащейся пожарной лестнице.

Внизу громко и бестолково трещали выстрелы, перемежаясь криками ужаса и боли. Вояки — те, кто еще не бросился бежать — стояли до последнего. Но даже не оглядываясь, я знал, что шансов у них нет. Вампиров слишком много. Чтобы вычистить такое гнездо, понадобилась бы целая команда опытных и не раз бывавших в подобных переделках чистильщиков, прекрасно знающих ценность специальных трехметровых осиновых кольев и портативных водометов, снаряженных многими ведрами святой воды. Но даже тогда вряд ли обошлось бы без потерь…

Я дважды принимал участие в подобных операциях. Но тогда гнезда все-таки были меньше: десять-двенадцать тварей. Сейчас же за моей спиной, — я обернулся, — бесчинствовали почти полтора десятка вампиров. И это если не считать выведенных из строя кровопийц, бессильно подергивающихся тут и там на грязном асфальте и оставшихся в подвале.

Два десятка вампиров в одном гнезде! Помоги нам всем, Господи, но если до них все-таки дошла идея коллективизма…

Выбравшись на крышу, я торопливо развернулся, присел на корточки и взял наизготовку меч. Не успевшее еще высоко подняться солнце припекало мне в спину. По обрамленному серебряными накладками лезвию меча крутились яркие блестки.

Долго ждать не пришлось. Возомнивший меня легкой добычей вампир высунул голову над краем крыши. И, взглянув прямо на солнце, негромко взвизгнул от боли в обожженных глазах… А в следующий миг взвизгнул мой меч. И еще через несколько секунд снизу донесся влажный шлепок упавшего тела.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});