Заколдованные леса - Тутуола Амос

Ее пояснение заставило беженок в тяжком раздумье покачать головами. Минут через пять опечаленных размышлений Симби, их предводительница, мягко спросила:

— Так что же нам остается: помирать или пропадать прямо здесь-, раз мы отвергаем и лесное путешествие, и путь по Дороге Смерти?

— Что-нибудь одно: погибель или могила — неминуемо нас тут ждет, — спокойно сказала Сэла.

— Мы дошли до предела, — горестно заключила Рэли.

— В том-то и дело, — подытожили беженки.

Но едва они заключили и подытожили разговор — к десяти часам по дневному времени, — Бако ввергла их в устрашенное изумление. Она схватила продолговатый булыжник и стала жестоко им всех избивать, а особенно жестоко и беспощадно — Симби, словно бы неожиданно потерявши рассудок. Она, Бако, была от рождения

ДВОЙНЯШКА СВОЕЙ СЕСТРЫ ПО-СИАМСКИ.

Когда битье им стало невмоготу, а вырвать булыжник они не смогли, страх погнал их — всех до единой и против желания — по Дороге Смерти. Но Бако не отставала, потому что не уставала. Так продолжилось путешествие беженок по отвергнутой, или ужасной, дороге.

Бако гнала их весь день до вечера и только к ночи наконец приустала. Они-то устали раньше, чем Бако, — да разве под ударами булыжника отдохнешь?

Как только Бако приустала и села, беженки тоже устало присели. А заметивши, что к Бако вернулся разум, Рэли опасливо спросила ее:

— Может, ты все-таки скажешь нам, Бако, из-за чего тебе пришло в голову бить нас булыжником?

Бако, прежде чем ответить Рэли, обратилась к беженкам со словами раскаяния. А когда раскаялась, откровенно сказала:

— Кое-кто из вас прекрасно знает, что я двойняшка своей сестры, которая родилась одновременно со мной и тоже моя двойняшка — мы обе с ней двойняшки по рождению, или близнецы по-сиамски, — а била я вас потому, что наша общая матушка или кто-то другой у нас в деревне бил мою сестру. Когда она чувствует боль от побоев и проч., меня здесь тоже мучает боль и проч. Любые ее чувства мгновенно передаются мне — хоть на самый дальний край света, — и все, что случается с ней, случается и со мной. Если она, к примеру, что-нибудь украдет, придется украсть и мне. Поэтому я заранее прошу у вас прощения за неправедные поступки или грубые выходки — вам следует принимать их без гнева и жалоб.

Вот что поведала беженкам Бако — точная двойняшка своей сестры по рождению, или ее сестра-близнец по-сиамски.

Услышавши это мрачное объяснение, беженки грустно перемигнулись и удрученно вздохнули.

— Но когда ты опять лишишься собственных чувств, не бей меня беспощадней всех, — предостерегла Бако Симби, потому что получила от нее самые беспощадные побои.

— Э, милая, тебе ли жаловаться? Разве не рассказывала ты нам в Городе Грешников, что добровольно отвергла зажиточную жизнь у состоятельной матушки ради лишений от бедности и бедствий? — простодушно спросила свою подругу Бако.

— Разумеется, мне самой захотелось уйти из нашей деревни от состоятельной матушки на поиски бедности и бедствий, но я жалею об этом с тех самых пор, как Дого украл и продал меня, — холодно ответила Симби.

— Ну, нет, голубушка, сладко жалеть об этом у тебя появится возможность, когда ты благополучно вернешься в деревню, — возразила разгневанной подруге Бако и тотчас въедливо спросила у остальных: — Правильно я говорю или нет?

— О да, совершенно правильно, — с готовностью подтвердили беженки.

— Н-да, похоже, мне предстоит еще одно жесточайшее бедствие, и оно, видимо, куда беспощадней, чем бедствия Дороги Смерти, — грустно пролепетала удрученная Симби.

Они заночевали прямо на дороге. А под утро их всех разбудила Бако, разразившись рыданиями еще до рассвета. Бако рыдала столь безутешно и громко, что стой хоть за милю — все равно услышишь.

На вопрос, с чего бы ей так горько рыдать, она ответила, что рыдает из-за сестры, которую безжалостно допекает их матушка — а может, кто-нибудь другой в их деревне, — и вот они обе, как близнецы по-сиамски, вынуждены оплакивать их общую участь…

После этого беженки задумчиво обсудили, чем бы позавтракать, но ничего не придумали, и Кадара отправилась на поиски пищи. К счастью, неподалеку росли грибы. Кадара их вырыла и принесла остальным, чтобы они подкрепились перед дорогой. Поскольку огня у них в этот день не нашлось, они просто стерли землю с грибов и уже приготовились есть их сырыми — лишь бы избавиться от смертельного голода, — но Бако вдруг принялась нещадно их избивать — по щекам, затылкам, носам и проч. И она так треснула Симби по челюсти, что у той вывалился на землю зуб.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Не выдержав оплеух, затрещин и мордобоин, беженки пустились в путь натощак — стремительно побежали по Дороге Смерти: Бако не дала им отведать грибов.

Через несколько часов, переставши их бить, Бако объяснила им, в чем дело.

— Видите ли, — сказала она, — кто-то нежданно начал бить у нас в деревне мою двойняшку-сестру, а я, как это всегда случается с близнецами по-сиамски, мгновенно почувствовала ее нестерпимую боль и принялась в ответ бить вас.

Между тем Симби безутешно рыдала над выпавшим у нее на дорогу зубом, который выбила ей насильственно Бако. Она безжалостно изводила беженок, пока не пригнала их в удивительный город.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

МНОГОЦВЕТНЫЙ ГОРОД

Как только они вбежали помимо своих желаний в первый попавшийся на дороге город, они забежали в просторный дом и увидели древнюю грустную старушку. Она оказалась хозяйкой дома.

А они, едва поприветствовавши старушку, попросили у нее холодной воды, чтобы утолить свою горячую жажду, которая чуть-чуть не убила их на дороге, поскольку день был жаркий и душный.

Старушка, при виде загнанных к ней гостей и заметивши, что они целиком одноцветные, испугалась их страшной для нее одноцветности, потому что ей не встречались одноцветные люди. Но она, как старая добрая хозяйка, показала им на кувшин с холодной водой, будучи не способной — от дряхлости и бескормицы — подняться на ноги, или сдвинуться с места. Она жила в своем доме одна — и даже бедней, чем церковная крыса, бедствуя без родичей, детей или внуков, которые могли бы содержать ее и кормить.

А беженки, утоливши первую жажду, обнаружили, что жители в том городе разноцветные — и домашние животные тоже, — беженки разглядывали хозяйку дома со страхом и удивлением из-за ее разноцветности, а она в ответ смотрела на беженок со страхом и удивлением из-за их одноцветности.

Беженки простояли минут пять или десять, потому что хозяйка не предложила им сесть, а потом попросились к ней в дом на отдых — на несколько дней — перед дальней дорогой.

— Откуда и куда вы идете? — спросила она беженок своим дряхлым голосом.

— Из Города Грешников и восвояси, — уважительно объяснили хозяйке беженки. — Нам надо отыскать дорогу домой.

Старушка помолчала, а потом спросила:

— По какой дороге вы пришли в наш город?

— По Дороге Смерти, — ответили беженки.

— По Дороге Смерти? — Старушка в изумлении покачала головой, но тут же придирчиво спросила у беженок: — И вам не встретилось никаких опасностей на пути сюда?

— Никаких, — тихо ответили беженки.

Старую женщину поразил их ответ, потому что обычно не пройдет и двух дней, как путников убивают на Дороге Смерти вредоносные существа из окрестных чащоб.

— Я позволю вам отдохнуть у меня в доме, хотя и побаиваюсь вашей одноцветности, — мягко вымолвила старушка, — но сначала отведу вас к нашему королю с просьбой разрешить вам остановиться здесь на отдых, потому что именно король покарает вас, если вы оскорбите меня в будущем.

Горожане торопливо выскочили на улицы и шли за беженками до самого дворца, а король разглядывал их с большим испугом, когда заметил, что они, все до единой, одноцветные.

— По какой дороге вы пришли в наш город? — опасливо задал он им дежурный вопрос.

Но Симби, предводительница, нисколько не растерялась, потому что умела гладко говорить, и она безбоязненно ответила королю: