Фюрер, каким его не знал никто. Воспоминания лучшего друга Гитлера. 1904–1940 - Август Кубичек

Мои родители были рады, что их единственный сын снова оказался дома. Вечером мне пришлось рассказать им все о заключительном семестровом концерте. Глаза моей матери, сияющие от счастья, были мне самой большой наградой. Когда на следующее утро я появился в мастерской в синем фартуке с закатанными рукавами рубашки и приступил к работе, мой отец тоже остался доволен. Без всякой суеты он попросил меня выполнить один важный правительственный заказ.

В свободное время я сильно скучал по Адольфу. Я хотел бы написать ему о Стефании, хотя он не просил меня об этом, но мне так и не удалось увидеть ее. Возможно, она уехала отдыхать со своей матерью.

Так как в Вене еще оставались кое-какие дела, которые надо было уладить, я написал Адольфу и попросил заняться этим. Я должен был заплатить взносы Ридлю, казначею Союза музыкантов, а также я хотел, чтобы он забрал мою членскую книжку и переслал мне все публикации союза. Адольф самым добросовестным образом выполнил все это, что подтверждает художественная открытка от 15 июля 1908 года с изображением так называемого «Грабена» (фешенебельная торговая улица в центре Вены, одна из древнейших улиц города. Считается, что улица возникла на месте засыпанного рва римского военного лагеря, отсюда название, которое буквально означает «ров». – Пер.). На открытке написано:

«Дорогой Густл,

Я заходил к Ридлю три раза, но так и не застал его и смог заплатить ему лишь в четверг вечером. Прими мою самую искреннюю благодарность за твое письмо и особенно за открытку. Он выглядит очень прозаическим, я имею в виду фонтан. Со времени твоего отъезда я очень много работаю, иногда до двух-трех часов ночи. Я напишу тебе, когда буду уезжать. Я не очень стремлюсь к этому, если туда приедет и моя сестра. Здесь сейчас не очень тепло, иногда даже идет дождь. Посылаю тебе твои газеты и книжку. Самый сердечный привет тебе и твоим достопочтенным родителям.

Адольф Гитлер».

Фонтан, который Адольф называет «очень прозаическим», был сооружен в общественном парке. Скульптура, которая должна была украшать его, была сделана Ханаком (Ханак Антон (1875—1934) – скульптор, представитель экспрессионизма, член объединения «Венский сецессион». – Пер.) и называлась «Радость красоты» – это название Адольф счел ироничным ввиду невыразительности этой работы.

Замечание, касающееся его сестры, представляет интерес: он имеет в виду Ангелу Раубаль. Адольфу была неприятна мысль, что она тоже может поехать в Вальдфиртель, так как после его бурной ссоры с ее мужем он не хотел с ней встречаться.

Через несколько дней пришла еще одна почтовая открытка от Адольфа, которая датируется 19 июля 1908 года, с изображением цеппелина. Текст гласил:

«Дорогой друг,

Прими мою самую горячую благодарность за твою доброту. Сейчас мне не нужно присылать масло и сыр. Но я от всей души благодарю тебя за доброе намерение. Сегодня вечером я иду смотреть «Лоэнгрина». Самый сердечный привет тебе и твоим достопочтенным родителям.

Адольф Гитлер».

Вдоль края открытки написано: «Фрау Цакрис благодарит тебя за деньги и шлет привет тебе и твоим родителям». Я рассказывал своей матери о том, как сильно нуждается мой друг, и о том, что иногда он ходит голодным. Этого было достаточно для моей доброй матери. Не говоря мне ни слова, в течение того лета 1908 года она послала Адольфу несколько посылок с продуктами. Причиной, по которой он просил больше не присылать продукты, была его приближающаяся поездка в Вальдфиртель. Но гораздо важнее этого был тот факт, что он мог посмотреть «Лоэнгрина». В этом я его понимал.

Я задавался вопросом, что он мог делать один в нашей комнате, и часто думал о нем. Может быть, он воспользовался тем фактом, что теперь комната в его распоряжении, чтобы снова взяться за свои большие строительные планы. Он давно уже решил перестроить Хофбург (дворцовый комплекс в Вене, резиденция Габсбургов со времени правления Альбрехта I до 1918 г. – Пер.). Во время наших прогулок по центру города он всегда возвращался к этому проекту, идеи которого уже были сформулированы, и оставалось только переложить их на бумагу. Его раздражало, что старый Хофбург и придворные конюшни были построены из кирпичей. Кирпичи, по его мнению, были недостаточно прочным материалом для монументальных сооружений. Поэтому эти постройки нужно снести и заново отстроить в камне в одном стиле. Вдобавок ко всему Адольф хотел в пару великолепному полукругу колонн нового Бурга возвести такое же сооружение на другой стороне и таким замечательным образом оградить площадь Героев. Дворцовые ворота (наружные ворота Хофбурга в Вене, построены в честь Битвы народов под Лейпцигом на месте прежних, разрушенных в 1809 г. французскими войсками. – Пер.) должны были остаться. Две величественные триумфальные арки через Рингштрассе – вопрос о том, какие «триумфы» они призваны увековечить, Адольф предусмотрительно оставлял без ответа – должны были объединять прекрасную площадь и Придворный музей в одно целое. Старые придворные конюшни должны были быть снесены и заменены монументальным зданием, равным Хофбургу, которое соединялось бы двумя триумфальными арками со всем комплексом. Таким образом, по мнению моего друга, площадь Героев в Вене станет достойной любой столицы.

В своей вере в него я ошибался. Адольф беспокоился не о Вене, а о Линце. Возможно, для него это был самый лучший способ утолить то чувство горечи, которое породила в нем потеря родительского дома и отъезд из родного города. Линц, где он получил такие жестокие удары судьбы, должен теперь узнать, как сильно он его любил.

Пришло письмо, редкость для Адольфа, так как, чтобы сэкономить на почтовых расходах, он имел обыкновение писать на почтовых открытках. И хотя у него нет ни малейшего представления о том, «что он может мне преподнести», он чувствует желание поболтать со мной о своей жизни отшельника. На письме стоит дата: 21 июля 1908 года. Вот оно:

«Дорогой друг,

Возможно, ты удивлялся, почему я так долго не писал. Ответ простой. Я не знал, что тебе «преподнести» и что тебе будет особенно интересно. Во-первых, я все еще в Вене и останусь здесь. Я один, потому что фрау Цакрис гостит у своего брата. Тем не менее в моей отшельнической жизни все хорошо. Мне не хватает только одного. До недавнего времени фрау Цакрис всегда стучала рано утром в мою дверь, и я вставал и принимался за работу, тогда как теперь я должен полагаться только на себя. Случилось ли что-нибудь новое в Линце? Больше ничего не слышно от Общества реконструкции театра. Когда закончат строить банк, пришли мне, пожалуйста, почтовую открытку с его изображением. А теперь я должен попросить тебя о двух одолжениях. Во-первых, не сможешь ли ты купить мне «Путеводитель по городу на Дунае Линцу», изданный Краковицером. На его обложке портрет девушки из Линца, на заднем плане панорама Линца от Дуная с мостом и замком. Он стоит шестьдесят геллеров, которые я прилагаю. Пожалуйста, пришли мне его немедленно либо с взысканным сбором, либо с наложенным платежом. Я возмещу тебе расходы. Но убедись, что в нем есть и расписание пароходной компании, и карта города. Мне нужны несколько цифр, которые я забыл и которые не могу найти в путеводителе Ворла. И во-вторых, я попросил бы тебя, когда ты снова поедешь на пароходе, достать мне экземпляр путеводителя этого года. Его стоимость, какая бы она ни была, я тебе верну. Ведь ты сделаешь это для меня, правда? Больше нет никаких новостей, кроме той, что сегодня утром я поймал целую армию клопов, которые вскоре плавали в моей крови, и теперь мои зубы стучат от «жара».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});