По ту сторону смерти - Эндрю Клейвен

А у Любви обличье…

— Обличье Богочеловека, — закончил за нее Бернард, задыхаясь зловонными испарениями. «А Сострадание…»

И Мир, — добавила она.

«Сострадание, сострадание».

Эти отрывки…

«Милосердие».

Если когда-нибудь, не дай Бог, жизнь твоя будет лежать в руинах, ты найдешь опору в этих отрывках.

— О Боже! — вскричал Бернард. Или только хотел крикнуть — из горла у него вырвался хриплый стон.

Эти отрывки… отрывки…

— Отче небесный, помоги мне!

И тут, словно в ответ на его мольбу, послышался шум. Неужели они идут за ним? Бернард открыл глаза. Прислушался.

Да, щелкнула задвижка. Скрипнула и отворилась дверь. Снова закрылась.

Шаги. Звук шагов по каменным плитам. Они приближались.

Бернард вглядывался в черную пустоту и молился.

Повисла пауза. А затем голос, словно струйка дыма, просочился в его узилище.

— Бернард, теперь ты готов меня выслушать?

У Сострадания человеческое сердце, человеческое сердце, человеческое сердце…

— Да, да, — сдерживая дрожь, прохрипел Бернард. — Пожалуйста, я готов!

16

«Боже правый, Прендергаст, здесь лестница!» — кричит Хэдли.

Харпер сидела, опираясь на трость, подавшись вперед, полуприкрыв глаза.

Этот театральный возглас словно разбудил ее. Она встрепенулась, открыла глаза и вперилась в экран.

«Боже правый, — мысленно проворчала она. — Какой вздор».

Однако продолжила внимательно наблюдать за похождениями ужасно нелепых детективов из картины Шторма — они как раз спускались в каменное подземелье под развалинами церкви, сопровождаемые этим повторяющимся звуком: кланг-кланг.

Харпер не помнила, чтобы когда-нибудь видела этот фильм. Впрочем, жалеть было не о чем, учитывая достоинства картины.

«Забавно, — в полудреме размышляла Харпер, — но Шторм, видимо, не понимал, что от его фильма веет заурядным немецким экспрессионизмом». Конечно, его вдохновила легенда о Черной Энни — все было на месте: мрачный силуэт разрушенной церкви, повторяющийся звук, двое мужчин, спускающихся по крутым каменным ступеням. Однако Харпер достаточно было увидеть один-единственный кадр, чтобы с уверенностью сказать: картина вышла из недр «Юниверсал студио». На память приходило имя немецкого еврея Карла Леммли[53], большого любителя ставить шедевры вроде «Франкенштейна» или «Дракулы» силами режиссеров-эмигрантов, которых у него была целая конюшня. Иными словами, под влиянием голливудских фильмов и собственных пристрастий у Шторма сложилось весьма романтическое представление о Рейнхарте, свойственное экспрессионистам предфашистской Германии, прославлявшим принцип «ужаса и воли». То есть в определенном смысле его творчество, да и его самого, можно было рассматривать в контексте всех этих мистических историй типа «Черной Энни».

Пока это было единственное интересное заключение, на которое ее натолкнул просмотр фильма. Остальное казалось нагромождением штампов.

Но Харпер продолжала смотреть. Прендергаст и Хэдли спускались все ниже и ниже. Вот они увидели закованное в цепи тело несчастного сержанта Как-его-там.

«Бедняга», — говорит Прендергаст.

«Это точно, бедняга».

Как и положено, звучит зловещая музыка. Герои оказываются в подземной камере. Там их встречает Якобус, воплощенное зло, в ризах с магической пентаграммой стоящий у алтаря. Словом, каноны жанра соблюдены. Целиком и полностью. Героиня, прикованная к стене, бьется в конвульсиях. Одежда соблазнительно разорвана на груди. Во рту кляп, и дама усердно мычит, стараясь выглядеть убедительной. Само собой разумеется, зовут ее Энни.

Имя главного злодея Якобус. Одна бровь у Харпер вопросительно поползла вверх. Якобус, который хочет обрести бессмертие. Что ж, это уже кое-что. Если вспомнить, что Яго смотрел фильм двадцать лет назад. Харпер живо представила себе его, прежнего, еще не оправившегося после гибели секты, судорожно ищущего новых знамений, подтверждавших его избранность. Представила, как зашевелились волосы у него на затылке, когда он услышал это имя. Якобус.

Но одного имени явно недостаточно. Недостаточно, чтобы вывести его на след. Как он узнал про «Черную Энни», про другие истории?

Постепенно в голове Харпер начал оформляться возможный ответ. Разлитая содовая. Она совсем забыла об этом. Что там рассказывал Яго в церкви Темпла? Разлитая банка содовой, и мне открывается следующее звено. Точно.

В душе у Харпер зашевелился липкий страх — она впервые по-настоящему испугалась за жизнь Ричарда Шторма.

«Что ж, доктор Прендергаст, рад, что вам это удалось», — произносит экранный злодей Якобус.

В этот момент внизу, в холле, громко звякнул дверной звонок.

Харпер заморгала, огляделась по сторонам. Внезапное вторжение реальности было весьма некстати.

«Вы как раз вовремя — будете свидетелями моего апофеоза», — продолжает Якобус.

В дверь звонили не переставая.

Харпер встала. Возможно, это полиция. Что, если они нашли Бернарда? Что, если это сам Бернард?..

В состоянии крайнего возбуждения она застыла перед телевизором. Если она пойдет открывать, то пропустит самое важное. Может, стоит выключить магнитофон… если б только знать, как это делается.

Звонок надрывался. Харпер нехотя повернулась к двери.

Из динамиков до нее донеслись слова Якобуса:

«Бедняга Прендергаст, как вы могли надеяться победить меня? Неужели вы не понимаете, что я проводник бессмертной силы?»

В дверь забарабанили чем-то тяжелым. Харпер досадливо пнула ногой прикроватную тумбочку и едва успела подхватить рухнувшую вниз стопку книг. Последний раз покосившись на экран, она направилась к лестнице.

«Во мне она нашла свое воплощение, и в этом качестве я путешествую сквозь века, — раздалось у нее за спиной. — Я кормлюсь костным мозгом времени».

Харпер замерла на пороге. Оглянулась. Я кормлюсь костным мозгом времени. Именно эту фразу произнес Яго в церкви Темпла. С таким же серьезным видом. Она еще тогда подумала, что он немного переигрывает…

На экране появляется гений зла крупным планом. Затем камера наезжает на постные физиономии детективов. Вот отчаянно бьется закованная в цепи девица. И опять Якобус.

«Я был здесь задолго до того, как в океане зародилась жизнь», — говорит он, чеканя каждое слово.

— И останусь здесь, когда земля обратится в пустыню, усеянную костями, — вместе с ним закончила фразу Харпер.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});