Сладкоречивый незнакомец - Лиза Клейпас

— Если только… — начала я, но через открытый дверной проем Хэйвен заметила движение в комнате ожидания. Дверь на противоположной стороне открылась, и вошел доктор.

— О, Боже мой, — пробормотала Хэйвен, почти бросая свой кофе, и поспешила в комнату.

В животе у меня все опустилось. Я была, как парализованная, пальцы одной руки вцепились в косяк двери, пока я наблюдала, как семейство Тревисов собралось вокруг доктора. Я смотрела на его лицо, на их лица, пробуя предугадать любую реакцию. Если бы любой из братьев умер, думала я, то доктор сказал бы это немедленно. Но он говорил спокойно, и никто в семействе не выказал никаких других эмоций, кроме сдержанного беспокойства.

— Элла.

Звук был настолько тих, что я едва услышала его, через бешено стучащую в висках кровь.

Я обернулась, чтобы посмотреть вниз, в холл.

Ко мне приближался мужчина, худощавая фигура, одетая в пару мешковатых штанов и свободную футболку. Его обожженная рука была перевязана чем-то серебряно-серым. Я узнала разворот этих плеч, и манеру, с которой он двигался.

Джек.

Мои глаза затуманились, и я почувствовала, что мой пульс бешено забился. Меня закачало от нахлынувших чувств.

— Это ты? — Я задохнулась.

— Да. Да. Бог мой, Элла…

Я разваливалась на куски, каждый вздох давался с трудом. Я обхватила себя руками, и тяжело закричала, поскольку Джек подошел ближе. Я не могла двигаться. Я была испугана тем, что это, возможно, мое воображение наколдовало мне образ того, кого я хотела увидеть больше всего на свете, и что, если я потянусь к нему, то найду только пустое место.

Но Джек был здесь, очень осязаемый и реальный, обнимая меня своими твердыми и сильными руками. Контакт с ним электризовал. Я вжималась в него, стремясь прижаться к нему как можно ближе. Он бормотал, поскольку я рыдала на его груди. — Элла, дорогая, все в порядке. Не надо плакать. Не плачь…

Его успокаивающие прикосновения, его близость, заставили меня воспрянуть духом. Ничего не слишком поздно. Мысль вызвала порыв эйфории. Джек был жив и здоров, и я никогда не буду считать это само собой разумеющимся. Я подняла низ его футболки и нашла теплую кожу его спины. Мои кончики пальцев столкнулись с краем какого-то бандажа. Он твердо держал свои руки вокруг меня, как будто понял, что я нуждаюсь в поддержке, в ощущении того, что он окружал меня, и наши тела безмолвно контактируют между собой.

Не отпускать. Никогда. И это единственно правильно.

Дрожь волнами сотрясала все мое тело. Мои зубы стучали, делая невозможным внятный разговор. — Я не допускала мысли, что ты не вернешься.

Рот Джека, обычно такой мягкий, был грубым и потрескавшимся, я ощущала его своей щекой, его подбородок, заросший щетиной. — Я всегда буду возвращаться к тебе. — Его голос был хриплым.

Я спрятала свое лицо в его шее, вдыхая его запах. Его знакомый аромат был стерт острым запахом антисептических лекарств, ожоговой повязки, и тяжелым запахом морской воды. — Где ты ранен? — Всхлипывая, я гладила его по спине, исследуя размер бандажа.

Его пальцы запутались в гладких мягких завитках моих волос. — Только несколько ожогов и царапин. Ничего такого, о чем стоило бы волноваться. — Я чувствовала, что его щека напряглась улыбкой. — Все твои любимые части моего тела на месте.

Мы оба затихли на мгновение. Я поняла, что он тоже дрожит. — Я люблю тебя, Джек, — сказала я, что вызвало новый поток слез, потому что я была ужасно счастлива тем, что могу сказать ему это. — Я думала, что уже слишком поздно… Я думала, что ты никогда не узнаешь этого, потому что я была трусихой, и я так…

— Я знал. — Голос Джека звучал потрясенно. Он отодвинулся, чтобы посмотреть вниз, на меня, блестящими, налитыми кровью, глазами.

— Ты знал? — Я захлюпала носом.

Он кивнул. — Я полагал, что не могу любить тебя больше, чем раньше, но теперь понял, что без тебя я просто не могу жить, и понял, что ты чувствуешь ко мне то же самое. — Он грубо поцеловал меня, контакт между нашими ртами трудно было назвать удовольствием.

Я погладила заросший щетиной подбородок Джека, и отодвинула его лицо подальше, чтобы посмотреть на него. Оно было разбито, поцарапано и опалено солнцем. Я не могла даже вообразить, каким обезвоженным он был. Я указала дрожащим пальцем в комнату ожидания. — Твое семейство там. Почему ты в холле? — Мой изумленный пристальный взгляд прошелся вниз, по его телу, к его голым ногам. — Они… они позволили тебе ходить здесь?

Джек покачал головой. — Они оставили меня в палате, чтобы сделать пару анализов и обследований. Я спросил, сказал ли тебе кто-нибудь, что со мной все хорошо, но никто не знал наверняка. Так что я пришел, чтобы найти тебя.

— Ты просто ушел, хотя ты, как предполагается, должен проходить обследования?

— Я должен был найти тебя. — Его голос был тих, но упорен.

Мои руки порхали по нему. — Давай возвращаться… У тебя может быть внутреннее кровотечение.

Джек не двинулся с места. — Все хорошо. Они уже сделали рентген, и ничего не нашли. Они хотят сделать компьютерную томографию только для того, чтобы убедиться.

— Что насчет Джо?

Тень пересекла лицо Джека. Внезапно он стал выглядеть очень молодым и взволнованным. — Они не говорят мне. Он был ранен, Элла. Он едва мог дышать. Он был за штурвалом, когда двигатель взорвался… он мог, на самом деле, сильно пострадать.

— Это больница мирового класса, с лучшими докторами и лучшим оборудованием, — сказала я, нежно гладя его по щеке. — Они восстановят его. Они сделают все, что смогут. Но… он сильно обожжен?

Он покачал головой. — Единственная причина, из-за которой я был немного обожжен, состояла в том, что я должен был оттолкнуть кое-какие горящие обломки, чтобы найти его.

— О, Джек… — Я хотела услышать все, через что он прошел, каждую деталь. Я хотела успокоить его всеми возможными способами. Но время для этого наступит позже. — Доктор говорил с вашим семейством в комнате ожидания. Давай узнаем, что он сказал. — Я бросила на него угрожающий взгляд. — И затем ты возвратишься для обследования. Они, вероятно, ищут тебя прямо сейчас.

— Они могут подождать. — Джек провел рукой вокруг моего плеча. — Ты должна увидеть рыжеволосую медсестру, которая кружит вокруг меня, как ястреб. Самая властная женщина, с которой я когда-либо встречался.

Мы вошли в комнату ожидания. — Эй, — сказала я шатким голосом. — Посмотрите, кого я нашла.

Джек был немедленно окружен своим семейством, Хэйвен бросилась к нему первой. Я стояла позади, и все еще не могла восстановить дыхание и бешеный стук сердца.

Не было никаких приветствий и смеха, когда Джек обхватил свою сестру и Либерти. Он обратился к отцу, обнял его, взглянул в его блестящие от слез глаза, и увидел ручеек слез, катящихся вниз по морщинистой щеке Черчилля.