Все для фронта? Как на самом деле ковалась победа - Михаил Зефиров

Одновременно с этим Дунаев всерьез попытался избавиться от Грабина. Пока тот болел и лечился на курортах, новый директор даже назначил нового начальника КБ. А по возвращении «гения советской артиллерии» прямо объявил ему, что «Вы мне совершенно не подходите». По-видимому, Г. А. Дунаев даже предварительно договорился с наркомом военной промышленности Моисеем Рухимовичем о переводе Грабина на «Уралмаш». Однако, используя свои связи и обратившись за помощью напрямую к В. М. Молотову, конструктору все же удалось удержаться на заводе № 92. [46 — Широкорад А. Б. Указ. соч., с. 99–101.] А это означало, что «новосормовцам» предстояло и дальше осваивать грабинские пушки.

Летом 1937 г. на завод приезжала комиссия во главе с начальником Главного артиллерийского управления РККА командармом 2-го ранга Г. И. Куликом. Последний настаивал на прекращении производства Ф-22, заявив, что она хуже, чем трехдюймовка образца 1902 г. После этого были проведены повторные войсковые испытания, снова выявившие многочисленные недостатки системы. Однако снять грабинскую пушку с производства без личного одобрения Сталина все же не решились. И завод продолжал ее осваивать.

Судя по мемуарам Грабина, все директора завода только и делали, что мешали ему внедрять прекрасные пушки, этим же занималось и военное руководство. Фактически же по вине главного конструктора огромный завод, способный производить до тысячи орудий в месяц, почти простаивал и топтался на месте. Бесперспективными заказами загружались и другие предприятия отрасли.

Руководство завода № 92, 1937 г.

Трудности в работе предприятия устранялись очень медленно. Литейный цех, как всегда, не выполнил январскую программу. Не хватало огнеупоров, магнезита, шихтовой заготовки, извести. Необходимый ремонт и замена оборудования произведены не были. С большим трудом в марте завод сдал 20 пушек Ф-22.

После этого цеха приступили к освоению второй очереди этой системы с внесенными правительственной комиссией техническими изменениями. Приказом Дунаева к 1 мая этот процесс должен был завершиться, после чего планировалось развернуть серийное производство. Однако сроки освоения вновь не были выполнены. В мае литейный цех сорвал поставку деталей в термический цех. Кроме того, по причине неправильной разметки для сварщиков были испорчены пять важных деталей системы.

В целях сокращения времени на приемку деталей, поковок, литья и прочей продукции, выходящей из горячих цехов, был установлен единый контроль ОТК. Был введен расчетный приработок к основным расценкам по системе Ф-22 на внедренных технически обоснованных нормах времени. Но едва руководство завода затыкало одну дыру, как появлялись две-три новых. Инструментальный цех неожиданно стал не справляться с поставками инструмента. Его начальник Штейнфельдт, уже неоднократно уличавшийся в разных злоупотреблениях, но всякий раз выходивший сухим из воды, 29 июля все же был уволен «за систематическое невыполнение программы». [47 — ГУ ЦАНО, Ф. 2491, Оп. 1, Д. 205, Л. 501.]

Продолжалась на заводе и борьба с браком, по-прежнему безуспешная. В начале 1936 г. приказом еще прежнего директора Л. Е. Радкевича был введен паспорт изделия, который должен был сопровождать его до окончательной сдачи военпреду. Приказ от 5 мая того же года возлагали организованный учет и исследование брака в масштабе завода на ОТК и ЛИО. Были разработаны профилактические мероприятия, ответственным за которые назначили главного металлурга завода. В механических цехах № 1 и 2 ввели должности старших контрольных мастеров, в штат сборочного цеха — должность начальника испытательной станции, главными функциями которого являлись руководство испытаниями и оформление выпуска готовой продукции. Всего в штат контрольных аппаратов цехов вошел 21 человек.

В цехах также создавались технические комиссии (ТК): в литейном — из 10 человек, в кузнечно-прессовом — из 13, в механическом № 1 — из 31, в механическом № 2 — из 12, а в сборочном — из 10 человек. В июле 1936 г. в механических цехах «в целях недопущения в механической и слесарной обработке некачественных заготовок (поковок, штамповок)» были дополнительно введены должности трех приемщиков-браковщиков. Таким образом, штат работников, отвечавших на заводе № 92 за качество выпускаемой продукции, постоянно увеличивался.

Брак на время сократился, но вопиющие случаи по-прежнему происходили. Например, 10 марта 1937 г. на участке мастеров Пегова и Бережкова в механическом цехе № 1 была допущена неправильная сверловка стволов горного орудия Ф-10. Нередко в ходе проверок выявлялось и сокрытие брака цехами. Так, в мае того же года в механическом цехе № 1 «исчезли» 463 детали, в механическом № 2 пять дорогостоящих деталей Ф-22, забракованных ОТК, в течение двух месяцев не были оформлены, как брак, а просто «валялись на складе». Виновники брака также скрывались. Так, в тот же период в механическом цехе № 1 двадцать извещений о браке не были оформлены из-за отсутствия конкретных виновников. [48 — ГУ ЦАНО, Ф. 2491, Оп. 1, Д. 303, Л. 120.]

Но руководство не унималось. В июле 1937 г. была введена обязательная приемка первой детали, принудительная проверка всего инструмента и приспособлений. Начальник конструкторского отдела Грабин даже лично разработал методику «избегания» брака.

По-прежнему часто выходило из строя и дорогостоящее немецкое оборудование. Так, 2 октября токарь сборочного цеха Афанасьев допустил аварию на станке «Ветцель», обрабатывавший самую ответственную деталь орудия Ф-22. Были сломаны три шестерни, треснула коробка скоростей, станок вышел из строя. Кроме того, в октябре в сборочном цехе имел место брак сразу 11 люлек Ф-22. В декабре были сорваны сроки поставки деталей из механических цехов в сборочный. Последний отдельные марки деталей (штанги для щитов) не получал уже в течение месяца. Работу обрабатывающих цехов, в свою очередь, осложняли огромные припуски деталей, поступающих из кузнечно-прессового цеха. Только за декабрь оттуда поступили 60 моноблоков и 200 кожухов со значительным нарушением технологии, потребовавшим много дополнительных работ.

В июле 1937 г. были проведены мероприятия по централизации производственного процесса, ликвидированы технические бюро в цехах. Была введена флажковая сигнализация о нуждах рабочего места. Все цеха теперь получали пятидневные плановые задания. Для выполнения плана «Новое Сормово» проводило ускоренный набор свежей рабочей силы. При этом значительный контингент составляли демобилизованные красноармейцы. Была увеличена зарплата рабочих.

Однако, несмотря на все трудовые подвиги, к началу 1938 г. заводу так и не удалось организовать серийное производство орудия Ф-22. В итоге в январе директор Григорий Дунаев был снят с занимаемой должности, а позднее репрессирован, оказавшись «вредителем». [49 — Товарищ завод, с. 76.] Грабин же опять не пострадал, хотя его пушка явно оказалась ошибкой, мертворожденным плодом. Однако в освоение орудия было вложено уже столько средств, что завод № 92 вынужден был с удвоенной силой браться за дело.

Так были ли вредители?

28 января 1938 г. уже четвертым по счету директором завода № 112 стал Илларион Мирзаханов. Новая метла снова помела по-новому. Одним из первых его распоряжений стал приказ о переведении сборки орудий Ф-22 на конвейер (по схеме завода № 172). На предприятии была учреждена должность главного технолога, 30 технологов и конструкторов из технического отдела были переведены в цеха для скорейшего освоения технологии Ф-22. С целью повышения производительности оборудования были проведены мероприятия по переходу на обработку деталей резцами из твердых сплавов, был учрежден строгий порядок внесения изменений в технологию производства. Полетели и новые головы. Так, 14 февраля за срыв программы по выпуску затворов Ф-22 уволили начальника механического цеха № 2 А. Максименко. [50 — ГУ ЦАНО, Ф. 2491, Оп. 1, Д. 209, Л. 33.]

Были спроектированы и внедрены в производство многорезцовые расточные головки для ствола Ф-22, что повысило производительность труда на первых двух технологических операциях в два-три раза. Пересмотрена технология ряда командных деталей системы, что позволило увеличить выпуск, повысить точность изделий и сократить количество потребного оборудования.

После долгих мытарств конвейер в сборочном цехе был наконец 3 марта 1938 г. сдан в эксплуатацию. В апреле на конвейерную сборку были переведены люльки, противооткатные устройства и станины Ф-22, а в механическом цехе № 1 организована конвейерная сборка стволов.

В то же время директор организовал проверку всех деталей пяти эталонных орудий Ф-22 на предмет их взаимозаменяемости. Дело в том, что наличие большого количества бракованных деталей, из которых осуществлялась сборка, заставляло рабочих часто прибегать к индивидуальной подгонке (такое явление было характерно для всех заводов). Кроме того, в цехах нередко самовольно изменяли чертежи и технологический процесс без распоряжения ППО. В результате нарушалась серийность и осложнялся ремонт орудий в войсках. При внесении изменений в конструкцию старые чертежи порой забывали аннулировать, затем вносились новые изменения, и в результате возникала ситуация, когда у одной детали имелись сразу четыре-пять действующих вариантов чертежей.