Обезьянка - Геннадий Дорогов

Его окликнули: надо было расписаться в каких-то бумагах, подтверждающих установление личности погибшей. Борис сделал всё, что от него требовалось, и отошёл в сторонку. Лесин и его коллега из ФСБ о чём-то негромко переговаривались между собой. Потом они подошли к трупу. Разглядывая убитую женщину, Лесин зябко передёрнул плечами и сказал:

– Не знаю как тебе, Георгий, а мне она и мёртвая внушает страх.

Эфэсбэшник с брезгливой гримасой взглянул на погибшую.

– Допрыгалась, чёртова обезьяна! – сказал он со злостью.

Борис опять почувствовал, что его вот-вот стошнит. Лесин заметил его состояние.

– Борис Иванович, вы свободны, – сказал он. – Спасибо, что откликнулись на нашу просьбу. До свидания.

– Прощайте.

Борис поспешил выйти на свежий воздух.

Стоял ясный безоблачный день. Борис медленно бродил по улицам в надежде, что яркие солнечные лучи прогонят из души тень мрачного подвала. Придя домой, он налил себе стопку водки и выпил. Мерзкое тошнотворное чувство вновь зашевелилось внутри. Водка, что называется, не лезла в рот. «Надо было вина купить, – подумал Борис. – Пожалуй, сейчас схожу за ним». Но продолжал неподвижно сидеть на месте.

Телефонный звонок заставил его вздрогнуть. Несколько секунд он тупо смотрел на аппарат, потом снял трубку.

– Боря, это я – Рита, – послышался голос бывшей жены.

– Я слушаю тебя, Рита.

– Боря, что случилось? Куда ты пропал? Мы с дочкой стали беспокоиться за тебя.

– Я не мог приехать к вам. Было много разных причин.

– У тебя какие-то неприятности?

– Да, у меня были неприятности. Но теперь всё позади.

– Значит, скоро мы увидим тебя?

– Очень скоро.

– Боря.

– Да, я слушаю.

– Я много думала о нас с тобой. Мне кажется, что я сама была во многом не права. Может быть, нам стоит поговорить спокойно обо всём?

– Не знаю, Рита. Боюсь, что мы опять не услышим друг друга.

– Но мы можем попробовать сделать это.

– Давай попробуем.

– Боря.

– Да.

– Леночка просит у меня трубку. Хочет поговорить с тобой.

– Папа! Папа! – зазвучал в трубке дочкин голос. – Когда ты приедешь ко мне?

– Скоро, дочка, очень скоро.

– А почему не приезжал? Мама говорит, что ты болел. Это правда?

– Да, я был немного болен. Но теперь я совершенно здоров и скоро буду обнимать тебя.

– Папа! – дочь сделала паузу перед тем, как задать один из главных вопросов. – А подарок ты мне привезёшь?

– Непременно привезу! Я подарю тебе большую плюшевую обезьянку. Тебе нравятся обезьянки?

– Очень нравятся! – воскликнула дочь и вдруг спросила. – Папа, ты плачешь?

– Ну что ты, дочка – вовсе нет! – ответил Борис.

Он только сейчас почувствовал, что по его щекам бегут слёзы.

2003 г.

Мелодия

Виктор нервно поглядывал на часы. Ольга должна была появиться здесь двадцать минут назад, но её всё не было. А ведь сама предупредила, что сможет уделить ему лишь полчаса. Значит, теперь и этого времени у них не будет. Ну и подружку он себе нашёл. Вернее, ну и подружку ему нашли. Кореша-благодетели! Попробовали бы они сами что-нибудь сделать в таком цейтноте. День у Оли был расписан по минутам. Она училась в консерватории по классу скрипки, не представляла свою жизнь без музыки, отдавая ей основную часть своего времени. Эта постоянная занятость, как и беспредельная любовь к музыке, вызывала у Виктора досаду и раздражение.

Он тоже любил музыку – не ту, которой занималась Оля, а современную, забойную, от которой волосы на голове вставали дыбом. Но любил он её как потребитель, то есть в той степени, в какой она доставляла ему удовольствие, помогала расслабиться. А вкалывать ежедневно помногу часов подряд ради звуков – это не для него. Этим пусть занимаются другие, увлечённые и восторженные натуры – дураки, вбившие себе в голову чёрт знает что. Виктор не верил в восторженность, считая её самым фальшивым чувством.

Но об этом он не говорил и никогда не скажет Ольге. С нею он будет терпелив и внимателен, проявляя внешне уважение к её всепоглощающей страсти – скрипке. Ведь скрипка и была той причиной, по которой Виктор познакомился с Ольгой, сделал всё возможное и невозможное, чтобы понравиться ей и завоевать её доверие.

Оля пришла на свидание со своим неизменным чёрным футляром. Она торопливо подошла к своему кавалеру и, часто дыша, сказала извиняющимся голосом:

– Витенька, пожалуйста, не сердись! У меня просто не получилось раньше прийти.

Виктор глубоко вздохнул.

– Жаль.

– Витя, я действительно не могла прийти раньше. Просто не хватило времени.

– Это наша главная проблема, – сказал он полушутя-полусерьёзно.

– Но ты не сердишься? Правда, не сердишься?

Виктор улыбнулся.

– Нет, не сержусь. Разве я могу на тебя сердиться? Но всё равно жаль. Так хотелось побыть с тобой! А это тебе.

Он протянул девушке крупную розу, которую держал в руке. Оля взяла цветок, поднесла к лицу.

– Какой красивый! И как чудесно пахнет! Но мне пора бежать.

Она сделала шаг и вдруг остановилась.

– А знаешь что: пойдём со мной! Я упрошу Зинаиду Павловну, она разрешит тебе присутствовать на репетиции.

– А она ворчать не будет? Я очень боюсь ворчливых тёток.

Виктор зябко передёрнул плечами, показывая, какой страх на него нагоняют ворчливые тётки. Оля засмеялась.

– Надеюсь, что нет. Ну, разве что чуть-чуть, да и то в начале. А потом ты покоришь её своим обаянием, и она не будет возражать против твоего присутствия.

Виктор изобразил на лице шутливое смущение.

– Оленька, я сейчас покраснею. Уж какое там обаяние…

Оля перестала смеяться и уже вполне серьёзно сказала, глядя Виктору в глаза:

– Ты очень обаятельный мужчина, Витя. Ты невероятно обаятельный. Тебе ничего не стоит вскружить голову любой девчонке. Наверное, у тебя было много красивых женщин.

– Для тебя это имеет значение? – спросил он.

Оля отрицательно мотнула головой.

– Нет. Просто, не понимаю, что ты во мне нашёл.

«И хорошо, что не понимаешь, а то бы ты меня к себе на километр не подпустила», – подумал Виктор, а вслух сказал:

– Я нашёл в тебе то, что не нашёл в других. Что у нас со временем? – спросил он, желая перевести разговор на другую тему.

Как это ни странно, перед Ольгой он испытывал чувство неловкости. Никогда ничего подобного с ним не было. Оля была права: Виктор без особого труда мог вскружить голову любой женщине. Природа щедро наделила его красивой внешностью и такой невероятной способностью располагать к себе людей, что было бы просто глупо этой способностью не воспользоваться. И он пользовался, не засоряя свою голову размышлениями на тему морали. Виктор умудрялся одновременно встречаться с несколькими женщинами, периодически меняя их. Расставался он легко, не испытывая ни малейшей жалости к покинутой, какой бы ни была реакция с её стороны. А ведь среди них были настоящие красотки, не то, что этот воробышек со скрипкой.

Если бы не обстоятельства, Виктор ни за что бы не стал знакомиться с Ольгой, да он бы просто не обратил на неё внимание. Внешность у неё была самая что ни на есть обыкновенная – пройдёшь и не заметишь. Поначалу ему приходилось заставлять себя изображать симпатию к ней, радость при встречах. Но постепенно его отношение к девушке стало меняться. Она очень сильно привязалась к нему, и эта привязанность была такой по-детски наивной, чистой, светлой, что Виктор, возможно, впервые придал значение человеческим отношениям без корысти и расчёта. Они встречались около трёх недель. Оля очень дорожила этими встречами, нередко чувствуя себя виноватой. У неё никогда прежде не было парня – она сама призналась в этом. И вдруг такой красавец обратил на неё внимание! А у неё вечно нет времени…

Ольга быстро взглянула на часы и воскликнула:

– Боже мой! Я опаздываю! Витенька, бежим, если ты не передумал.

Виктор огляделся вокруг. Почти совсем рядом была стоянка такси.

– Не волнуйся, Оля, мы успеем, – сказал он. – На машине доедем.

– Но…

– Никаких «но»!

– …это совсем не далеко.

– А на такси ещё ближе. Идём, а то и вправду опоздаем.

Они поспешили на стоянку и заняли одну из машин.

– Шеф, гони в темпе к консерватории. Мы очень спешим. – Виктор протянул водителю сотенную купюру.

Оля с благодарностью взглянула на своего кавалера и ласково прижалась к нему плечом.

* * *

Оркестр долго настраивался. Потом он начал играть, то и дело сбиваясь. Дирижёр сердился, грозно стучал палочкой по пюпитру и делал замечание то одному, то другому музыканту. Наконец оркестрантам удалось настроиться на рабочий лад, и со сцены в зал полилась музыка.

Сидя в зрительском кресле, Виктор с недоумением смотрел на сцену. Как людям может нравиться такая музыка? Десяток отвратительно пищащих деревяшек, разбавленных парой флейт и кое-чем ещё, нагоняли тоску и уныние. И это они называют классикой? Нет, друзья мои, классика – это «Дип Пёпл», «Пинк Флойд» и подобные им группы. А эту музыку Виктор решительно не понимал и не принимал. Только сумасшедшие могут наслаждаться этой мешаниной звуков. Он посмотрел на Ольгу. Она играла, полуприкрыв глаза. Неужели это занятие доставляет ей удовольствие? Такая же идиотка, как и все остальные здесь. И он сам тоже изрядный кретин. Какие-то там чувства у него проснулись к этой дурочке, стало неловко её обманывать. Не надо ничего стыдиться. И жалеть никого не надо. Свою бы шкуру спасти.