В небе – гвардейский Гатчинский - Николай Богданов

Когда мы были уже далеко от цели и снизились на среднюю высоту, сняв кислородную маску и обтерев вспотевшее лицо, я спросил Хомчановского:

– Как отбомбились?

– Попали по аэродрому хорошо, но из-за многочисленных разрывов, дыма и пыли определить результаты не смог.

Вся наша группа на свой аэродром вернулась без потерь. За все время полета к цели и обратно вражеских истребителей не встретили. Зенитный огонь над целью был неэффективным, и от него ни один наш самолет не пострадал.

Так закончился первый боевой вылет.

Все группы задание выполнили успешно. Внезапным бомбардировочным ударом были повреждены пристанционные здания и пути на железнодорожном узле. На патронно-снарядном заводе наблюдались мощные взрывы и пожары.

При возвращении в районе севернее Минска на высоте 1500 метров группу командира полка атаковали истребители Ме-109. В результате этих атак два наших самолета совершили вынужденную посадку.

Самым невеселым событием этого дня было то, что наша истребительная авиация не только не прикрыла нас на маршруте, но и атаковала нас в районе Могилева. Один И-16 так потрепал самолет лейтенанта Кайеревича, что тому пришлось произвести посадку на аэродроме в Могилеве. Там же, на аэродроме, Владимир Кайеревич встретился с атаковавшим его летчиком и сделал неприятное открытие: не все наши истребители знали силуэты самолетов ДБ-ЗФ. После горького урока многие из нас при встрече со своими истребителями срочно подавали сигналы «я свой самолет».

В последующие недели наш полк не использовался как дальнебомбардировочный, а наносил удары по целям у самой линии фронта. Мы бомбили противника на марше, разрушали переправы, уничтожали мотомеханизированные колонны – действовали с учетом той тяжелой обстановки, какая сложилась на фронте в первые дни войны.

В один из последних дней июня одна группа самолетов полка нанесла мощный бомбовый удар по танковым частям фашистских войск в районе Гродно. Одновременно вторая группа, в которую входил и мой экипаж, бомбила аэродром в Гродно, захваченный немцами вместе с нашей техникой. Было тяжело бомбить стоящие вокруг летного поля свои самолеты, особенно СБ (скоростные двухмоторные бомбардировщики конструкции А. А. Архангельского, использовавшиеся в Аэрофлоте под наименованием ПС-40). Они дороги нам, так как на них мы летали до войны на почтовых трассах. Это были очень легкие, маневренные и надежные машины.

В тот же день пришлось еще участвовать и во втором боевом вылете в район Картуз – Береза (в 30 километрах восточнее Пружан). Удар наносился по мотомеханизированным частям врага, прорвавшимся из Пружан и стремительно продвигавшимся на восток. В налете участвовали четыре звена, удары наносили звеньями с интервалом в 20 минут. В это время другие эскадрильи бомбили танковые колонны на шоссе Кобрин – Брест.

На запад мы летели против солнца, его яркие лучи слепили глаза, затрудняя наблюдение за воздухом. Над целью противник встретил нас мощным зенитным огнем. На боевом курсе мы шли сквозь завесу разрывов, самолеты беспрерывно вздрагивали, в кабине пахло пороховыми газами. Маневрировать было нельзя: штурманы уже припали к окулярам прицелов…

Вдруг обстрел зениток прекратился, и сразу же застрочили пулеметы.

– Сзади слева атакуют истребители! – с тревогой доложил стрелок-радист сержант Журавский. Он не успел закончить доклад, как яркие нити трассирующих пуль и снарядов протянулись между нашими самолетами, под нами промелькнули две пары Me-109. Первая атака «мессерам» не удалась.

Еще несколько секунд, и бомбы полетели вниз. Вплотную подхожу к самолету командира звена, то же делает и лейтенант Михеев. Сразу же командир звена Белокобыльский переводит свой самолет в крутое снижение; прижавшись к нему с двух сторон, мы следуем за ним, на большой скорости переходим на бреющий полет, землей прикрываясь от атак снизу. Немцы парами атакуют нас сверху сзади, но с дальних дистанций; дружным огнем наши стрелки отражают атаки.

На аэродром мы вернулись благополучно.

Не только мы в этот день «понюхали пороху». Везде наши экипажи встречали сильный огонь зенитной артиллерии противника, тесно взаимодействовавшей с истребительной авиацией. Враг умело использовал хорошие летные качества своих истребителей Me-109 для прикрытия танковых и моторизованных колонн на марше.

Наши потери в день 26 июня были большими. Не вернулись на базу самолеты с экипажами лейтенантов Николая Бородина, Бориса Кондратьева, Леонида Сумцова, Ивана Долголенко, Константина Чуевского, Евгения Борисенко, Владимира Шульгина, Ивана Дубровина, Виктора Купало, Евгения Врублевского, Александра Комочкова и командира нашей эскадрильи капитана Василия Лизунова.

Тяжело переживал полк эти первые и большие потери. Особенно тяжело было женам, родным, которые толпой встречали нас за воротами аэродрома. Те из них, чьи мужья и сыновья не возвратились с задания, дотемна бродили у проходной аэродрома. Нестерпимо больно было видеть их наполненные слезами глаза, с надеждой и тоской встречавшие каждого выходящего с аэродрома летчика. Дольше всех у аэродрома оставалась небольшая сухонькая пожилая женщина, свой горестный «пост» она покидала только тогда, когда в сгустившихся вечерних сумерках кто-либо из женщин силой уводил ее. Это была Акулина Ивановна, мать Леонида Сумцова, сбитого истребителями противника при бомбежке железнодорожного моста в Гродно.

Мы как могли успокаивали ее, уверяли, что Леня скоро вернется…

– Дорогие мои сынки, – говорила она, – спасибо вам за добрые слова, но я не слепая. Горите вы там как в огне… Уж я чуток подежурю тут, может и впрямь Ленечка вернется домой, чует мое сердце: хоть и случилась беда, но он живой. Вы уж бейте крепче поганого фашиста и за себя и за Леньку моего.

Предчувствие материнского сердца сбылось, через несколько дней Леонид вернулся в часть – с обожженным, распухшим до неузнаваемости лицом и обгорелыми руками, но живой. Счастье матери было безграничным.

К нашей радости, многие из экипажей сбитых самолетов, в том числе Бородин, Борисенко, Шульгин, Купало и Лизунов, вернулись в свою часть. У тех жен и матерей, чьи мужья и сыновья еще не вернулись, появилась надежда, что они тоже придут домой.

К утру 25 июня фашистская танковая дивизия прорвалась к городу Вильно. В районе Михалишки противник высадил большой десант. Полку было приказано эшелонированными ударами звеньев бомбардировать это вражеское соединение на дорогах Строванники – Вильно и Троки – Вильно.

Истребители врага не успели подтянуться к Вильно, а немногочисленные зенитные пулеметы не были помехой прицельным ударам наших бомбардировщиков.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});