Фридолин, нахальный барсучок - Ганс Фаллада

Другие коровы и телята разбрелись по склону, жалобное позвякивание неслось со всех сторон.

В голове Розы пробудилось воспоминание о глубокой низине почти в самом конце выгона. Там-то, где не росло кустов, хотя низинку и вытоптали сотни раз, за ночь и могло вырасти немного травки. Добравшись до верхней ограды, Роза стала пробираться вдоль неё, огибая ненавистный кустарник и стараясь первой достичь заветной низинки.

В непривычной для себя спешке она и не заметила, как ступила на выброшенный барсуком холмик земли. При этом Роза вывихнула себе ногу, а Фридолин, получив весьма чувствительный удар по голове, был самым непочтительнейшим образом разбужен. Перепугавшись не на шутку, он выскочил из своего ненадёжного укрытия и на всякий случай оскалил зубы навстречу неизвестной опасности, издавая при этом грозное фырчание.

Роза, тоже перепугавшись, поначалу и не вспомнила о вывихнутой ноге. Ничего не понимая, она уставилась на маленькое разгневанное животное, непостижимым образом явившееся так внезапно из-под земли. Какое-то время они, ничего не предпринимая, таращили друг на друга глаза. Постепенно фырчание Фридолина делалось тише и даже оскал зубов сделался меньше — ведь эта чудовищная чёрно-белая гора не проявляла никаких признаков враждебности. Но тут Роза грустно покачала головой — жалобно звякнул колокольчик — и решила опустить на землю четвёртую ногу. Резкая боль заставила Розу вновь поднять её. Не очень-то умственно развитая особа, Роза как-то связала эту боль с маленьким сероватым существом с бело-серой головкой. Одолеваемая любопытством, потянулась она к нему носом, громко втягивая воздух. А Фридолин, испугавшись, что эта чёрно-белая гора сейчас проглотит его, всеми зубами вцепился в чёрную влажную морду…

Натерпелась тут Роза страху, как никогда в жизни!

Взвив хвост трубой, она галопом понеслась вниз к водоёму, откуда, выбравшись на сушу, стала карабкаться по противоположному склону всё выше и выше; со всего маху в дикой скачке помчалась через Капитанскую горку к деревне, где добрые люди, может быть, и выручат её из беды.

А барсук Фридолин, тоже поглупевший от страха, висел у нее на морде.

Крестьяне в поле видели, как старая корова кузнеца Рехлина с поднятым к небу хвостом промчалась галопом к деревне, а на морде у неё висел какой-то зверь. Колокольчик жалобно дребезжал…

— Хорёк! — крикнул кто-то и, оставив лошадей, бросился вдогонку.

— Волк! — закричал другой и, схватив плеть и вилы, побежал за Розой.

Однако кое-кто — очевидно, то были весьма легкомысленные люди! — при виде этого бесподобного зрелища расхохотался. Смех становился всё громче. А тут ещё из-за Капитанской горки показались остальные коровы и телята, в полном недоумении бежавшие за своей заслуженной предводительницей.

Когда Роза достигла околицы, всё небольшое стадо перешло на рысь, а люди, которых мы вполне справедливо назвали легкомысленными, схватившись за животы, покатывались со смеху.

Все знают, что у самой околицы, если подходить к деревне со стороны Большого букового леса, особенно по правую руку от дороги, много валунов. Роза, терзаемая страхом и болью, ударилась об один такой валун и, жалобно замычав, упала…

А барсук, коснувшись милой его сердцу матушки-земли, вновь обрёл все свои умственные способности: он разжал зубы и, отпустив морду Розы, бросился для начала под росший неподалёку куст терновника, вспугнув лежавших в тени кур, которые с громким кудахтаньем разбежались в разные стороны. Крики и топот приближавшихся людей заставили Фридолина пуститься наутёк — мелкий кустарник ведь не убережёт от преследователей!

Он перебежал дорогу, миновал дощатый забор Гюльднеров, завернул за угол и тут сделал весьма счастливое открытие: перед ним оказалась сложенная из мелко наколотых дров поленница, куда он и забился, облегчённо вздыхая после всего пережитого. Тишина и сумрак были ему приятны, он и прилёг отдышаться…

Тем временем Роза с трудом поднялась и, ковыляя на трёх ногах, побрела к речке, протекавшей у самой деревни, где и стала в холодной проточной воде. Ничего уже не понимая в этом мире, она студила то вывихнутую ногу, то кровоточащую морду. А обе другие коровы кузнеца и два бычка выстроились вокруг своей предводительницы, глупо тараща на неё свои голубые глаза. При этом они тихо мычали, как бы говоря: «Нет, это ужасно! Но что же, собственно, произошло?»

— Правда, что же, собственно, произошло? — спрашивали друг друга и люди, с кнутами и вилами прибежавшие Розе на помощь. — И что же это был за смешной зверь, который висел у коровы на морде?

Неподалёку от околицы, на самом краю деревни, играли дети, и один мальчик возьми да скажи:

— Это был очень страшный зверь! Глаза у него горели, как у волка. Он быстро-быстро пробежал за угол — и прямо в наш свинарник. Потому свиньи так и визжат.

А ведь и правда, свиньи Гартигов ужасно визжали, но не из-за волка, а от голода.

Но люди всей толпой с вилами и кнутами бросились в свинарник. Однако, сколько там ни искали, страшного зверя не нашли. Вот они и стали опять спрашивать друг друга: кого же это они, собственно, ищут?

Тогда другой ребёнок, девочка по имени Гизелла, сказала:

— Это был длинный такой зверь с пушистым хвостом, как у хорька. Он пробежал мимо дома Гюльденов — и к ним на голубятню. Вы только послушайте, как там переполошились голуби, никак успокоиться не могут.

А ведь и правда, голуби бегали с места на место, но вовсе не из-за хорька, а потому, что фрау Гюльднер в суматохе забыла им насыпать корму. Напрасно крестьяне обыскивали голубятню, ничего они там не нашли.

В конце концов люди снова сбились в кучу, кое-кто озадаченно чесал в затылке, и все опять стали спрашивать, что же это был за зверь и каковы его повадки?

Но тут был ещё один мальчуган со светлой головкой, и звали этого мальчугана Ахим Дицен.

— Это был зверь с серой шкуркой и белой острой мордой, — сказал он. — И побежал он вон туда, за поленницу.

Но мальчуган был очень мал, и взрослые люди не стали его слушать, а мало-помалу разошлись, одни к своим упряжкам в поле, а другие поймали Розу и отвели её на скотный двор кузнеца Рехлина.

Тем временем маленький Ахим Дицен подошёл к поленнице и стал заглядывать внутрь и трясти дрова. Но так как он после яркого солнца смотрел прямо в темноту, то не увидел барсука. Зато Фридолин хорошо его видел и с досадой подумал:

«Вот противное двуногое! С тех пор как я встретил лису, несчастья преследуют меня по пятам! И что это опять за ужасный день? И куда я попал? Пахнет здесь невыносимо, и всё какими-то непонятными вещами, а главное, двуногими. Нет, ни за что тут не останусь, а поищу себе где-нибудь спокойную нору, где меня никто не потревожит. Однако до наступления темноты придётся мне, пожалуй, здесь переждать. Дай-ка я посплю — ведь столько страху натерпелся! А это маленькое двуногое мне ничего плохого не сделает». — И Фридолин сомкнул глаза.

В это самое время мама всех диценских детей сказала своей дочке, которую все в деревне иначе не называли, как Мушкой:

— Что-то давно нашего Ахима не видно. Опять где-нибудь шалит, наверное. Ты пошла бы поглядела, может, найдёшь его. Только сразу же веди домой, пора ему поесть. А я пока бутерброды приготовлю.

Надо сказать, что Мушка была очень послушная девочка, какие, по правде говоря, бывают только в книжках для маленьких девочек, где всё выдумано.

Так вот, Мушка, обрадованная тем, что мама дала ей поручение, сказала:

— Дорогая мамочка, я так рада, что могу сделать для тебя что-то приятное! Знаешь, больше всего мне хотелось бы добежать босиком до самого Ней-Штрелица и чтобы вся дорога была усыпана острыми камешками. Но беда в том, что наш Ахим дальше нижней околицы не ушёл.

С этими словами послушная девочка Мушка положила пятьдесят седьмой том сочинений Карла Мая, который как раз читала, на точно отведённое для него место на полке, вымыла руки, причесалась и, взглянув в зеркальце — всё ли в порядке? — собралась в деревню. Проходя мимо кухни, она крикнула маме:

— Очень прошу тебя, не выпускай Тедди из дому, а то она всех гусей разгонит.

Дело в том, что собака Диценов, Тедди, была великая озорница.

Ну так вот, девочка Мушка шагала себе по деревенской улице и очень скоро увидела брата Ахима; тот стоял у поленницы возле дома Хартигов и не отрываясь смотрел в щёлку между дровами.

— Идём, Ахим! — позвала Мушка брата и взяла его за руку. — Мама велела тебе домой идти, она даст тебе бутерброд с малиной. Как вкусно!

Мальчику не хотелось идти с сестрой. Но руки своей он не отнял. Он всё ещё не отрываясь смотрел в щёлку между поленьями и шёпотом сказал Мушке:

— Там внутри зверь сидит! У него белое лицо с чёрными полосами. Это он укусил Розу прямо за морду!