Когда мы встретились (ЛП) - Шей Шталь

взгляды встречаются.

— Только не начинай, — огрызается она, сложив брови в духе взбешенной пятилетней девочки.

Я борюсь со смехом, зная, что это только сильнее разозлит её.

— Что не начинать?

— «Я же говорил тебе», — издевается Кэмдин, морща свой носик.

Да, я мог сказать это раз или два.

Качая головой, выдыхаю.

— Я же сказал тебе, что если ты снова посадишь его на край окна, я не вернусь за ним.

Весь оставшийся путь до школы она хмуро смотрит на меня и отказывается выходить из грузовика.

Я опускаю глаза на разбитые костяшки пальцев и сжимаю руль, нужно оставаться спокойным. Повернувшись к ней лицом, медленно моргаю и жду, когда она отстегнет ремень безопасности.

Сев пинает спинку моего сиденья.

— Я хочу есть.

Сев — это бездонная яма, когда дело касается еды. Она крошка, но ест постоянно. Я хватаю ее за ногу.

— Перестань пинать сиденье. — Я смотрю на Кэмдин. — У тебя проблемы, малыш?

— Да. — Она скрещивает руки на груди. — Это все ты. Я не маленькая. Мне пять лет.

— Ты еще маленькая девочка. — Я поднимаю бровь, моя челюсть двигается вперед и назад. Вздыхая, поправляю шапку и качаю головой. — Я же говорил тебе не садить этого проклятого медведя на окно. В чем моя вина?

— Ты не вернулся за ним. — Слезы наворачиваются на ее глаза, и мне приходится отвести взгляд. — Я не буду счастлива, пока ты не вернешь его мне, — добавляет дочь, скрестив руки на груди. Кэмдин — злопамятный ребенок. Я все объяснил ей, но она будет злиться на меня весь день, что бы я ни делал.

— Нет. Я не вернусь. — Перемещаюсь к двери, пытаясь заставить Сев перестать пинать меня ногами. — Севин Рэй Грейди, тебе лучше покончить с этим дерьмом.

Ее глаза расширяются. Я назвал ее полное имя, и она знает, что это серьезно. По крайней мере, она перестала пинать меня ногами.

— А теперь вылезай из грузовика, Кэмдин. Ты опоздала. — Тянусь к дверной ручке, и как только дверь открывается, поток холодного воздуха бьет меня в лицо. Мои глаза слезятся, холод пробирает насквозь. Пробираюсь к стороне грузовика, где сидит Кэмдин. Открываю дверь, а она все еще дуется.

Я смеюсь. Она слишком милая, когда делает это. Черт, даже Сев смотрит на нее так, словно она уже должна перестать страдать.

— Перестань надо мной смеяться, — рявкает Кэмдин, наконец, расстегивая ремень безопасности и хватая пальто и рюкзак. — Я злая.

Поворачиваю ручку на двери, закрываю ее окно.

— Я вижу. — Беру её за руки и помогаю выбраться из грузовика.

Извиваясь, она высвобождается из моих рук и шагает тяжелой походкой к своему детскому саду. Стоя перед грузовиком, машу рукой Эди, учительнице Кэмдин, которая встречает её у двери. Технически, это дом, а не детский сад, но мы живем за городом, и это все, что у нас есть.

Кэмдин не оглядывается и не прощается, неся пальто, перекинутым через плечо и волоча рюкзак за собой. Если бы она могла послать меня к черту, держу пари, она бы это сделала.

— Сисси так на тебя злится, папочка, — отмечает Сев, когда я снова завожу машину.

Подув на руки, потираю их друг о друга.

— Она всегда злится на меня. — Кэмдин очень похожа на Тару. Ничто из того, что я делаю, не делает ее счастливой. Я уже боюсь того времени, когда этот ребенок станет подростком.

Сев снова пинает мое сиденье.

— Я хочу есть. — Она не может терпеть. Я понятия не имею, откуда она это взяла.

— Если ты продолжишь пинать мое сиденье, то почувствуешь не только голод, — предупреждаю я. Я еще не шлепал девочек, но каждый день угрожаю им сделать это.

После того, как мы высадили Кэмдин, мне нужно в мастерскую, но я заезжаю в бар, чтобы выпить кофе. Моя тетя Тениль, или, как мы ее называем, Тилли, владеет баром рядом с ранчо. Это еще одна собственность семьи, которую она унаследовала после смерти моих бабушки и дедушки.

Бар еще закрыт, но по утрам она готовит кофе местным жителям, и вполне возможно, что у нее лучший эспрессо в городе.

Сев заходит со мной. Никого не удивляет то, что я прихожу в бар с детьми. Куда бы я ни пошел, Сев всегда со мной. Она была моей тенью с самого рождения, и я сомневаюсь, что это изменится в ближайшее время. Девчушка утверждает, что не пойдет в сад.

— Есть еда, деФочки? — Сев взбирается на барный стул и хлопает ладонями по дереву. — Я хочу есть.

Тилли улыбается ей и подсовывает пончик.

— Я сделала это для тебя, деФочка.

Глаза Сева загораются.

— Ура!

Пока Сев уминает пончик и держит в руках еще его большую часть, Тилли убирает свои черные волосы с глаз шоколадного цвета. Она берет чашку в руку, улыбка приподнимает уголки ее губ.

— Ты слышал?

Вот так. Дерьмо маленького городка.

— Меня это не волнует. — Подняв руку, я останавливаю свою тетю Тилли, пока она не продолжила. — Что бы это ни было, мне, черт возьми, все равно. — Я машу рукой в сторону эспрессо-машины. — Просто дай мне кофе.