Перестройка и новое мышление - Михаил Горбачев

Коллективизация изменила, пусть не просто и не сразу, весь уклад жизни крестьянства, открыв ему выход к тому, чтобы стать современным, цивилизованным классом общества. Если бы не она, мы не могли бы сейчас и думать о производстве зерна на уровне 200 миллионов тонн, тем более о 250 миллионах тони, как это записано в наших планах на ближайшее будущее. Между тем мы уже теперь превзошли суммарный объем зернового производства в странах «Общего рынка», вместе взятых, — при меньшей численности населения у нас.

Действительно, нам недостает еще некоторых продуктов питания, в первую очередь — животноводческих, много надо сделать для повышения их качества. Но благодаря коллективизации мы производим сейчас столько продовольствия на душу населения, что оно удовлетворяет в основном необходимые потребности. И что особенно важно, снята, навсегда исключена в нашей стране возможность голода, недоедания. А ведь это было бичом России на протяжении столетий. По суммарной калорийности питания Советский Союз прочно находится в группе развитых государств. И что самое главное, благодаря коллективизации и ее теперь уже более чем полувековому опыту был создан потенциал, который позволяет нам теперь, в ходе перестройки, масштабно поднимать весь аграрный сектор на качественно новый уровень.

Да, индустриализация и коллективизация были необходимостью. Иначе страна не смогла бы подняться. Но методы и способы проведения этих преобразований не всегда и не во всем отвечали социалистическим принципам, социалистической идеологии и теории. Сказывались прежде всего внешние условия — страна ощущала постоянную опасность военного нападения. Но были и собственные перегибы, преобладал административный нажим, страдали люди. Такова реальность. Такова судьба народа со всеми противоречиями: и с великими достижениями, и с драматическими ошибками, и с трагическими страницами.

И после победоносной войны жилось нам не просто, временами очень тяжко. Вспоминаю свои поездки по железной дороге с юга России в Москву на учебу в конце 40-х годов. Своими глазами видел разрушенные Сталинград, Ростов, Харьков, Орел, Курск, Воронеж. А сколько было таких разрушенных городов?! Ленинград, Киев, Минск, Одесса, Севастополь, Смоленск, Брянск, Новгород… Все порушено: сотни и тысячи городов и деревень, заводов и фабрик. Разграблены и разрушены ценнейшие памятники культуры — картинные галереи и дворцы, библиотеки и соборы.

На Западе говорили тогда, что Советский Союз и через сто лет не поднимется, что теперь-то из международной политики он выведен надолго, поскольку будет поглощен тем, чтобы хоть кое-как залечить раны. И вот сегодня кто с восхищением, а кто и с нескрываемой неприязнью говорит о нас — сверхдержава! Мы возродили и подняли страну сами, своими силами, используя огромные потенции, заложенные в социалистическом строе.

И потом. Нельзя не сказать еще об одной стороне дела, которую на Западе часто игнорируют или замалчивают, но без которой нас, советских людей, просто не понять: помимо производственных и социальных достижений, была новая жизнь, был энтузиазм строителей нового мира, было воодушевление новым и необычным, было острое ощущение гордости за то, что мы одни, без посторонней помощи, в который уж раз на своих плечах поднимаем страну. Жадно овладевали знаниями, культурой. Люди радовались жизни, умели веселиться, растили детей, занимались своими повседневными делами. И это все — мы. И все это — в совершенно новой атмосфере, резко отличавшейся от того, что было до революции, — в атмосфере простоты, равенства, огромных возможностей для человека труда. Мы-то знаем, что получили от социализма. Словом, на всех этапах мирного строительства нашей страны люди жили и творили. В письмах, которые я получаю, мои соотечественники гордо говорят: пусть мы жили победнее других, но зато полнокровнее и интереснее.

Среди ныне живущих в СССР каждые четырнадцать из пятнадцати родились после революции. А нас продолжают призывать отказаться от социализма Спрашивается, почему это вдруг советские люди, выросшие и окрепшие при социализме, должны от своего строя отказаться? Мы будем всемерно социализм развивать и укреплять. Думаю, раскрыты еще только самые минимальные возможности нового строя.

Вот почему странно для нас звучит, когда нам предлагают — некоторые даже искренне — изменить общественную систему, обратиться к методам и формам, характерным для другого социального строя. Этим людям невдомек, что такое просто невозможно, даже если бы кто и захотел повернуть Советский Союз к капитализму. Подумайте только: как мы можем согласиться с тем, что и 1917 год был ошибкой, и все 70 лет нашей жизни, труда, борьбы и сражений — тоже сплошная ошибка, что мы шли «не туда»?! Нет, на основе строгой и объективной оценки фактов истории можно сделать только один вывод: именно социалистический выбор привел бывшую отсталую Россию как раз «туда» — на то самое место, которое занимает Советский Союз сейчас в прогрессе человечества.

У нас нет причин говорить об Октябре, о социализме как бы стесняясь, вполголоса. Наши успехи огромны и неоспоримы. Но мы воспринимаем былое во всей его полноте и сложности. Наши самые грандиозные достижения не застилают от нас ни противоречий в развитии общества, ни ошибок и упущений. Да и сама наша идеология по природе своей критична и революционна.

И когда мы ищем корни сегодняшних трудностей и проблем, мы делаем это для того, чтобы понять их происхождение, извлечь актуальные уроки из событий, которые уходят далеко в 30-е годы.

Самое важное для нас сейчас в прошлой истории — то, что через ее осмысление мы обретаем понимание предпосылок перестройки. Наша история складывалась под сильным влиянием привходящих факторов. Но она у нас вот такая. И в ней заложены истоки перестройки.

Почему же все-таки произошло все то, что сделало ее необходимой? Почему с опозданием она началась? Почему так долго удерживались методы работы, отслужившие свой век? Почему произошла догматизация общественного сознания и теории?

Все это требует объяснений. А разбираясь и объясняя, мы находим много подтверждений тому, что и в партии, и в обществе видели нарастание негативных процессов. Более того, не один раз остро осознавалась необходимость перемен. Но они оказывались половинчатыми, непоследовательными под давлением наследия прошлого со всеми его доминантами и атрибутами.

Крупной вехой в нашей истории стал XX съезд КПСС. Он внес большой вклад в теорию и практику социалистического строительства. На нем и после него была предпринята мощная попытка повернуть руль в движении страны, дать импульс освобождению от негативных моментов в общественно-политической жизни, порожденных культом личности Сталина.

Под воздействием решений съезда были осуществлены крупные политические, экономические, социальные и идеологические меры. Но возможности, открывшиеся было, оказались не использованными полностью. Виной тому — субъективистские методы в деятельности руководства, возглавляемого Хрущевым. Управление экономикой оказалось во власти импровизаций. Волюнтаристские идеи и действия тогдашнего руководства стали лихорадить партию и общество. Амбициозные, необоснованные обещания и прогнозы вновь создали ситуацию разрыва между словом и делом.

Вот почему на следующем этапе, который был обозначен октябрьским Пленумом ЦК 1964 года, пришлось прежде всего преодолевать эти крайности, бороться с волюнтаризмом и субъективизмом. Была взята линия на стабилизацию. И эта линия была оправданной. Ее поддержали партия и народ. Появились определенные позитивные результаты. Решения стали разрабатываться и приниматься более взвешенные и обоснованные. Начало хозяйственной реформы 1965 года, мартовский Пленум ЦК этого же года по сельскому хозяйству — это весьма крупные инициативы, нацеленные на позитивные преобразования в экономике. Но и они, дав существенный, но временный эффект, захлебнулись.

На почве самоуспокоенности, нарушения естественного процесса смены руководства возникли явления застоя и заторможенности в стране, о которых я рассказал выше. А обстановка все настоятельнее требовала кардинальных решений по совершенствованию механизма хозяйственного и социального управления.

Какие выводы из исторических уроков прошлого мы делаем?

Прежде всего, тот вывод, что социализм как общественный строй доказал свои огромные возможности в решении сложнейших проблем общественного прогресса. Мы убеждены в его способности к самосовершенствованию, к еще более полному раскрытию своих возможностей, к решению нынешних крупных задач общественного прогресса, встающих в преддверии XXI столетия.

Вместе с тем мы понимаем, совершенствование социализма — это не самопроизвольный процесс, а дело, требующее огромного внимания, правдивого, непредвзятого анализа проблем, решительного отказа от того, что устарело. Мы убедились, что тут нельзя ограничиваться половинчатыми мерами. Надо действовать широким фронтом, последовательно и энергично, не останавливаясь перед самыми смелыми шагами.