Два героя - Э. Гранстрем

Вдруг хорошо знакомые, но давно уже не слышанные им звуки прервали его мечтания. Кто-то скакал на лошади. Он всмотрелся: из высокой травы саванны показались два всадника, ехавшие со стороны золотых приисков.

Он узнал ехавшего впереди и обрадовавшись крикнул:

– Здравствуй, Хойеда!

Но лицо его тотчас омрачилось, когда в другом всаднике он узнал Кастанеду:

– Редкие гости, – говорил он, в то время как прибывшие слезали с лошадей и привязывали их к столбам веранды. – Чем обязан я твоему посещению, Хойеда?

– А ведь ты отлично устроился, Маркена, – сказал он. – Даже цветы есть на веранде. Эти чистые дорожки, прекрасный огород с овощами, а там обширные поля бататов и бобов! Друг мой, с твоим поместьем ты мог прокормить целый полк. Нехорошо только, что ты поселился так далеко от нашего форта. Но шутки в сторону! Мы очень голодны и не дурно бы подкрепиться чем-нибудь.

– Чем могу служить вам? – улыбаясь спросил Маркена.

– Чем можешь служить! Какой гордый вопрос! Из Изабеллы шлют нам все меньше и меньше и мы живем только бататами. Адмирал отправился на дальнейшие открытия, а его братец Диего экономничает еще более. Мы голодны и будем довольны даже индейским хлебом.

– Как, хлебом индейским! – вмешался Кастанеда: – это слишком скромно; у него найдется что-нибудь и получше. Разве он не владеет целыми стадами! Для нас можно заколоть и быка.

– Ну, этого я не имею права сделать, – возразил Маркена.

– Тебе известно, Кастанеда, что адмирал запретил лов на Эспаньоле. Но подождите, я велю сейчас своей кухарке зажарить утку.

– Жареная утка! – вскричал Хойеда. – Да это роскошь!

– А если вы останетесь у меня и завтра, то в честь вашего приезда мы изжарим молочного поросенка!

Он ушел, гости переглянулись с изумлением.

– Да он тут живет по-княжески! – сказал Хойеда, – чего доброго, у него найдутся и масло, и молоко.

– Он и табак курит, как индейцы, – заговорил Кастанеда, – и держит кухарок, умеющих жарить уток. О, да это открытие стоит золотоносной мины на Эспаньоле! Нам надо почаще сюда заглядывать, чтобы поесть как следует. Только не нужно говорить ничего о нашем открытии в Чибао, иначе сюда явится все полчище. Ты ведь знаешь, что они и без того хотели идти сюда и забрать скот.

Между тем Маркена вернулся. На деревянной тарелке он принес несколько блинов и предложил их гостям в качестве закуски.

– Это что за штука? – спросил Хойеда. – А, очень вкусно!

– Это хлеб из кассавы, – объяснил Маркена, – моя главная пища наряду с бататами. Хотите видеть растение, из которого он приготовляется?

Он провел гостей через весь огород к ряду высоких кустов, листья которых походили на кисти рук. Один куст был наполовину вытащен из земли. Маркена отрезал ножом кусок корня и показал его гостям.

– Смотрите, – говорил он, – сколько молочного соку в этом корне. Не пробуйте его, он ядовит! Но в этом корне есть мука, которую нужно сначала растереть, несколько раз промыть и выжать, а потом, что останется, высушить на огне; получается прекрасная мука, из которой пекут тот хлеб, что вы ели.

– Великолепно! – воскликнул Кастанеда.

– Да, в этом Новом Свете, больше богатств, чем мы думаем, – восторженно сказал Маркена. – Какие деревья я нашел в лесу! Надо будет попросить дона Диего прислать ко мне столяра.

– Вот выдумал! Да ты, брат, тут живешь, как отшельник в пустыне и не знаешь; что делается на свете, – сказал Хойеда. – В колонии, брат, теперь не до того. Среди индейцев зреет бунт. Они не прочь с Изабеллой распорядиться так же, как с Навидадом. В приисковых округах доходило уже до стычек и один испанец убит. Нам необходимо предупредить дикарей.

– Как, вы хотите начать войну с ними? – спросил Маркена с беспокойством.

– Этот сброд бунтует, – продолжал Хойеда. – И больше всех собака Каонабо, не получивший еще возмездия за убийство в Навидаде. Скажи кстати, нет ли тут через Черные горы, за твоим поместьем, дороги к Каонабо, по которой можно было бы проехать верхом.

– Дорога есть, но только на вершине горы она так крута, что о проезде верхом не может быть и речи.

– Мой конь надежный, – самоуверенно сказал Хойеда. – Можешь ты указать мне эту дорогу?

– Охотно. Ты можешь проследить ее по моей карте, а завтра я тебя сведу туда. Только я тебе повторяю, что дорога годится разве для какого-нибудь легендарного скакуна.

– По карте? – спросил Кастанеда: – разве ты и карты составляешь здесь?

– Да, я намечаю для себя дороги, чтобы не заблудиться в лесу во время своих экскурсий.

– Должно быть, ты ищешь золото? – насмешливо спросил Кастанеда.

Маркена смутился, но тотчас же спокойно ответил:

– Нет, это не цель моих скитаний. Я ищу пряностей и благоухающих деревьев, потому что, если мы находимся на границе Индии, то здесь должны расти гвоздика, корица, мускатный орех и сандаловое дерево. Произведения эти могли бы быть не менее золота полезны для Испании.

– Хотел бы я видеть твою карту, – сказал Хойеда: – но теперь стемнело и ты наверное скуп насчет света, – продолжал он шутя. – Есть ли у тебя свечи? У нас в форте они все уже вышли.

– У меня есть лампа, которая мне ничего не стоит, – отвечал Маркена.

– Как, лампа? Должно быть, опять что-нибудь чудесное?

– Взгляни на саванны, Хойеда! Видишь ли миллионы искр, светящихся в траве? Это светящиеся жуки. Собери дюжину их и будут тебе светить всю ночь.

– Оригинальная мысль! Ты, Маркена, решительно мастер на все руки!

– Ошибаешься, мой друг, я только учусь у дикарей. Это они придумали собирать жуков, класть их в тыкву и таким образом делать себе ночники.

Испанцы вернулись в дом и сели на веранде. Маркена принес тыквенную лампу и свою карту. И в самом деле, при зеленоватом свете жуков можно было рассмотреть карту.

– Я знаю местность, – сказал Хойеда. – Это вот горная цепь, отделяющая нас от Каонабо, вот тут лес, здесь текут ручьи. А что значит крест на этом месте?

– Это, – ответил Маркена медленно, как бы что-то обдумывая, – это место, на котором я однажды отдыхал на скале; оттуда прекрасный вид на долину. Этот знак я поставил для себя; он собственно ничего не значит.

Кастанеда взглянул на него подозрительно. Тон, которым говорил Маркена казался ему странным. «Ничего не значит!» – думал он. «Разве ставят кресты на карте там, где ничего нет особенного?»

Он взял карту из рук Хойеды с намерением запомнить место, отмеченное крестом. Но Маркена тотчас толкнул, как бы нечаянно, лампу; она упала с веранды и жуки рассыпались по земле.

– Не порти себе глаза, Кастанеда, – заметил Маркена, беря карту и кладя ее в карман. – Я покажу вам завтра утром дорогу, так будет лучше. Карта спутает вас.

Вечер прошел за жарким из утки, которое хотя и было довольно жестко, но голодным золотоискателям казалось великолепным. Гости говорили о событиях и настроении в Изабелле и в форте.

– Со стороны лигурийца бессовестно требовать от нас третью часть добычи, – говорил Хойеда. – Даже церкви отдают только десятую часть, а король довольствуется одиннадцатой.

– Да, но король богат, а вице-король только еще хочет разбогатеть, – заметил насмешливо Кастанеда. – Только его корыстолюбие не принесет ему пользы. Маргарит не очень-то следит за этим. Он сам собирает, что может; то же делают и другие, а когда с них будет довольно, тогда… тогда они найдут единомышленников, которые, как и они, пожелают вернуться в Испанию. И никто не сможет помешать им! В один прекрасный день они взбунтуются, завладеют кораблем и уедут.

– Это была бы ужасная низость! – вскричал возмущенный Маркена, – черная неблагодарность перед человеком, который привел нас в эту чудесную страну!

– В Изабелле, где господствуют лихорадки и где разные болезни погубили многих из нас, эта страна не слывет чудесной, – возразил язвительно Кастанеда. – Если хочешь, так иди в Чибао и Изабеллу проповедовать верность и покорность вице-королю и адмиралу. Мне все равно, сам я ничего не коплю и не думаю провиниться в неблагодарности даже против лигурийца.

– Чего тут спорить, друзья! – вмешался Хойеда. – Уже поздно, а завтра нам предстоит исследовать местность. Пора спать!

Любопытный гость

Утром на следующий день Хойеда и Маркена верхом поехали в горы. Маркена ехал на лошади Кастанеды, потому что у него не было своей. Да и в войске в лошадях чувствовался большой недостаток.

Кастанеда остался в усадьбе. Он долго смотрел вслед всадникам, а когда они скрылись из вида, он вошел в дом и, выслав слугу-индейца, внимательно осмотрел.

Жилище Маркены состояло из двух комнат. В первой из них стоял грубо сделанный шкаф. Кастанеда открыл его. В нем были полки и ящики. «Зачем ему нужен столяр из Изабеллы? Он сам отличный столяр», – подумал Кастанеда. В шкафу были сложены всевозможные вещи: коренья, листья, сушеные плоды. «Аптека», – пробормотал с презрением Кастанеда и направился дальше.